невозможного прорастают обильными всходами, и костры Неприкаянных денно и
нощно горят вокруг кокона, куда мы не можем войти, да это, в общем-то, и
не нужно... И не скажу:
кокона, куда мы не можем войти, и это самое страшное. Мы привыкли быть в
центре событий, мы привыкли собственной персоной присутствовать в гуще
кипящей каши - а сейчас мы в силах лишь ожидать на окраине, и даже не на
окраине, а за ней!.. Мы ждем, и наше присутствие незримо влияет на мир
внутри Переплета, но мы-то этого не видим! Мы не видим, не слышим, не
знаем ничего, кроме скудных обрывков, случайно прорывающихся наружу... мы
бездельничаем, бродим по лесу, напиваемся по вечерам, затеваем случайные
романы!.. Мы - Неприкаянные, боги легенд, герои мифов, чудовища сказаний;
мы только присутствуем за пределами Переплета Книги, как если бы мы
умерли, что невозможно. Мы только присутствуем - а действуете вы, и ты,
Инга, и другие!.. а мы скоро можем и не выдержать этого присутствия, пусть
и жизненно важного...
той черте, когда что-то произойдет, что-то обязательно произойдет, хорошее
или плохое, но оно будет - и ожидание закончится. Готовься, копи боль и
силу, спи с ножом на груди - скоро тебе выходить на сцену...
Иоганны, без никого. Ты знаешь, я завидую тебе! Я ведь сам привык или
писать книги бытия, или читать их, то замирая подолгу над выбранной
страницей, то пролистывая в небрежении и спешке... а тут в лучшем случае
листаю страницы для кого-то. Для тебя, например. Ты уйдешь туда, за
Переплет, уйдешь живой, потому что я смогу сделать это для тебя (и не
только для тебя) - но Безликое Дитя правильно выгнало тебя из избы на
совете Неприкаянных. Негоже наживке слышать, что она - наживка; а это так
и есть. Ты не выдержишь там, за Переплетом, и суток - но ты будешь именно
тем камешком, который рождает лавину. И я, оставшийся здесь, скажу про
тебя и про себя - "мы", потому что ты не была Неприкаянной, но ты станешь
ею. Ты станешь возможностью невозможного...
приперлись. С Выселок. И пива притащили. Прознали откуда-то, что я пиво
люблю. Талька - тот сразу к ним. Я просто диву дался - считай, всего
неделю назад они к нам с дубьем приходили, а теперь - лепшие кореша. Хотя
это для меня всего неделя прошла, а для них всех...
застольям. Всего ничего, как мы Черчековых парней и Боди похоронили... Но,
с другой стороны, парни-то эти ни при чем. Небось, и не знают о наших
битвах. Ну и не надо им знать.
потом Болботуну с Падлюком в подвал пива снесу, пусть разговеются...
командировки вернулся! Помнишь, я тебе еще про него много рассказывал?..
Пацан - что с него возьмешь? Хоть и маг он теперь, или как это у них (вру
- у нас) называется...
Интересно, что им Талька про меня наплести успел? И какой я этому Пупырю
дядя?!
и Пупырь. В гости зашел?
одинаково. Чисто гимназистки. Как тогда, в кабаке. Один Пупырь на меня
скосился, подумал-подумал - и сел чуть по-другому. Ага, понимаю, видать,
не в первый раз сюда ходит. Кой-чего поднабрался.
улыбается, а сам смурной какой-то. Словно точит его изнутри.
наш, отец Валонги, тоже пропал. И кабатчик. Да еще двое, уже с Ближних
Выселок. Люди говорят - их Боди забрали. А, может быть, и не Боди. Вы их
случаем не видели?
стороны.
они здесь не знают, кто из них - Равнодушный, а кто...
выпьем. Только пиво мне ваше сейчас не пойдет. Мне чего покрепче надо. Вы
тут располагайтесь, а я сейчас...
настоянный. Про него в любой Книге непременно записано. На первой
странице, большими буквами. Ну-с, кто желает по стаканчику во имя и
прочее?
себя столько беру, что вам и втроем не снести. Не бойтесь! Все беру!
Поехали?
остальные не созрели еще, побаиваются. Пива себе подливают.
было назвать лишь из желания польстить этому самонадеянному бугру,
вылезшему на ровном месте, как... - в общем, Бредун сидел, на чем сидел, и
смотрел на Переплет.
время.
прилизанными редеющими волосами, пухлыми ручками и ножками, и виноватой
полуулыбкой на невыразительном лице.
задумывался. Просто когда он размышлял о том, как они однажды встретятся -
тощий усталый Бредун и семенящий толстун-Время - у Бредуна мгновенно
портилось настроение.
плевать на это. Все всегда хотели знать, как Бредуна зовут на самом деле.
Он увиливал, отшучивался, надевал маску на маску, пока не стал забывать
собственные имена - Время виновато улыбалось и разводило руками, ничего не
спрашивая и ничем не интересуясь.
Контровский Владимир
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Никитин Юрий
Земляной Андрей