косясь на спящих детей.
число прожитых лет. Но только ли поэтому ты не хочешь убивать Алкида...
или обоих? Попробуй снова опьянеть и, трезвый, понять себя пьяного.
Попробуй, Гермий! Почему ты хочешь, чтобы они жили?!
расплывчатым и сосредоточенным одновременно, словно он и впрямь пытался
всмотреться в глубины своего существа, в личный внутренний Тартар, в чьи
медные стены сейчас, словно руки гекатонхейров, били слова Хирона.
глядя в лицо Хирону и на сей раз не отводя глаз. - Просто... просто я
слишком привязался к этим мальчишкам! Частица меня уже вложена в них - и
мне жалко эту частицу, Хирон, потому что это тоже "я". Да, я понимаю, что
они все равно умрут - не сейчас, так через сорок, пятьдесят, семьдесят
лет! Для них это - жизнь. Для нас - мгновенье. И все равно я не могу их
убить просто потому, что не могу! Семья Семьей, но (хотя по мне лучше
Семья, чем Павшие!) я не стану убивать этих двоих даже ради Семьи! И пусть
я плохой бог... я такой, какой я есть, и другим уже не буду.
кентавр. - Ты и вправду стоял на распутье, Гермий: сверкающий Олимп,
темные глубины Аида - и серединный мир, не знающий небесного всемогущества
и подземного спокойствия, мир ежедневного, ежеминутного выбора; мир
живущих в нем, таких, как я, Дионис, Пан, Амфитрион, Кастор, Алкмена, вот
эти дети, старый Силен... все мы, сделавшие свой выбор, равны - как бы мы
ни назывались, и на скольких ногах бы мы ни ходили, на двух или четырех!
Сказав: "Я привязался к ним!" - ты выбрал, Гермий, и я очень надеюсь, что
ты не ошибся. Теперь ты вправе приходить ко мне на Пелион, не дожидаясь
приглашения или разрешения, хоть с детьми, хоть без, просто так, как
приходят в дом друга. Пелион - не место для Семейных игр, но для друзей он
всегда открыт.
было бы, если бы ты поближе познакомился с их отцом.
которым отцом-то?
сможешь лучше понять детей; и не только детей. Потому что прадед этих
близняшек Персей стал героем не тогда, когда ты по приказу Зевса подарил
ему меч и повел к Грайям-Старухам. Просто он увидел вот таких каменных
мальчишек на улицах Серифа и Аргоса - и понял, что Медуза больше не должна
жить.
Хирона.
сегодня я что-то выбрал? Хорошо бы, если так...
водой себе в лицо.
и опустились у ног хозяина.
легкомысленным обманщиком, обманчиво-легкомысленным богом,
непредсказуемым, шумным выдумщиком. - Брата-близнеца! Чтоб удерживал меня
от неразумных поступков! Как Ификл Алкида во время приступов!
рассчитывая на ответ.
угла пещеры заспанный детский голос. - Вот почему! Вот! Уходи отсюда,
Пустышка! Мало тебе тогда камнем досталось?! Еще хочешь? Получай!..
руку яблоком.
плод по непонятной причине завис в воздухе, на локоть не долетев до головы
склонившегося над бадьей Пустышки.
и с хрустом откусил чуть ли не половину.
проснувшийся Алкид. - Вроде так и надо. Ты зачем нас убить хотел, обжора?!
для ясности ткнув пальцем в Алкида.
- Приступ у тебя был. Ты ему головой в живот как дал! - Пустышку аж
скрутило...
ведь и ты его тоже здорово кинул! А убивать-то за что?! Вот меня - меня ты
за что убить хотел?
Тебя я и пальцем бы не тронул! Алкида - да... ну, погорячился - уж очень
больно было! Разозлился я...
чем-то напряженно думал, но мысль ускользала, и слова давались мальчику с
трудом. - Конечно, Алкид... а потом ты начал убивать Алкида - и меня! То
есть...
Ификлу наконец удалось поймать нужную мысль и облечь ее в более или менее
связные слова.
выпалил он. - Хоть Алкида, хоть меня - все равно МЕНЯ! И я очень захотел
убить тебя первым... Ну, за двоих захотел - за себя и за Алкида!
Пустышку.
закончил он.
- дескать, еще как здорово!
успокаиваясь.
б ты меня ею огрел, я б сразу в Аид провалился!
подозвав Алкида, указал ему на росший неподалеку орешник. - Видишь крайний
ствол?
подозревая, что тот попросту врет - и снова перевел взгляд на указанный
ствол.
попытался сломать орех, упершись в него коленом и изо всех сил дергая
ствол обеими руками.
Ификл, и этот... лошадядя.
добавил:
мудрый кентавр Хирон?! Мы ж у тебя на спине катались...
Хироном.
тащил? За шиворот, что ли? Мы что, месяц шли?!
три шага сделали - и тут.
напуская на себя притворную строгость.
прежней злости.
присмирели и замолчали, бросил кентавр. - Бог Гермес, один из Семьи...
э-э... из Олимпийцев. Между прочим, парни, ваш родственник. Как и я.
Дальний, правда.
Березин Федор
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Василенко Иван
Беляев Александр