Чтение 32–й страницы книги ~Черное копье~

Роханцы тешили сердца кровной местью, и для того, чтобы наверняка остановить их, Фолко пришлось бы перебить весь их отряд.
Хоббит, эльфы и гномы, которым тоже претило убийство безоружных и бессмысленное разорение страны, пытались уговорить воинов Марки скорее покинуть эти места и пробиваться на север, откуда неминуемо должны были наступать многочисленные арнорские полки. Роханцы отвечали на все это полубезумным смехом. Фолко казалось, что многие просто повредились в уме от горечи поражения; они не хотели никуда уходить, они желали мстить, а на вполне резонные замечания Амрода и Беарнаса, что мстить должно только тем, у кого в руках оружие, следовала лишь черная брань. У Фолко начала зреть мысль об уходе из отряда. Однако после четырех спаленных деревень роханцы как будто бы несколько поуспокоились.
...Много было раненых, чудом спасенных с поля боя. Мало стрел, мало еды, мало лечебных снадобий; где-то неподалеку слышался гнусный звук орочьего рога. Враг был близко, но никто не торопился схватиться за оружие. В непролазную крепь орки не лезли - они не знали леса, боялись и не доверяли ему. Из-за каждого ствола могла ударить смертельная стрела - а воинам Олмера после великой и очень большой кровью доставшейся победы теперь вовсе не хотелось умирать.
Не хотели умирать и те, кто вырвался из жерновов битвы на Исенской Дуге. Они хотели дожить до того дня, когда последний враг будет выброшен из свободных земель Заката. Армия Марки была разбита. Мрак простер крыла далеко на запад, к берегам Великого Моря; но что им с того? Пока есть силы и дыхание, они будут драться. Говорили, что принц Эодрейд, сын короля, Первый Маршал Марки, вырвался живым со смертного поля и теперь собирает уцелевших.
Эофар, сотник, принял командование, и небольшой отряд, в который попали Фолко, гномы, эльфы и Атлис, решил пробиваться на север.
В небе над их головами, еле различимая сквозь ветви, косо пронеслась к земле небольшая черная точка. Ее можно было бы принять за птицу, но Фолко хорошо знал, что с птицами это существо имеет общего только крылья. Улаг снижался, отыскивая кого-то западнее, на всхолмленной равнине, упирающейся своим восточным краем в лес, который служил убежищем для хоббита и его спутников.
- Эофар, Эофар! - негромко окликнул Фолко сотника; тот медленно повернул голову, с трудом высвобождаясь из-под гнета черных дум. - Эофар, на равнину лезть нельзя - я видел крылатую ящерицу, это посыльные Вождя.
Значит, на дороге крупный отряд.
Сотник уже оценил хоббита по достоинству. Его рассказ о корне этой войны, о двухлетней погоне за Олмером слушали, раскрыв рот; и теперь его авторитет стал непререкаем.
- Значит, пойдем лесом прямо на север, - решил предводитель отряда. - Эй, вставайте, слышите вы! Давайте двигаться, пока нас не изжарили тут живьем!
Отряд потянулся на север, повернувшись спинами к полуденному солнцу.
Ехать оказалось нетрудно, об их появлении врагов могли бы предупредить сойки, поднимавшие дикий гам, но у Вождя было мало лесного народа.
Примерно через час дорогу им преградил широкий степной язык. Справа от них он упирался в предгорные всхолмья, слева - впадал в бескрайнюю травянистую Минхириатскую равнину. Впереди виднелась деревня, по левую руку проглядывала дорога, пока пустая - но кто знает, что может появиться на ней через минуту.
- Смотрите! - поднял руку, призывая всех к вниманию, Амрод. - В деревне орочий отряд!
Сотник скомандовал взять западнее. Двигались сторожко, выпуская далеко вперед парные дозоры. Отряд шел в неизвестность; никто не знал, уцелел ли кто-то еще из Маршалов Марки, кроме Эодрейда, сколько осталось в живых после битвы, собирают ли где-то уцелевших... Пять десятков выживших просто уходили к Арнору.
На следующий день они едва сумели скрыться от прочесывающего местность большого отряда истерлингов и орков в добрых пять сотен мечей. Товарищи хоббита затаились в овраге, на всякий случай простившись друг с другом - если дело обернется так, что придется принять свой последний бой; и люди невольно схватились за мечи, когда, коротко свистнув условным свистом, к ним по склону скатился один из посланных в дозор воинов.
Однако тот принес землякам утешительные вести. Отряд врагов уходил на запад, вот-вот могла открыться дорога; зато прямо на секрет наскочили четверо каких-то подозрительных типов; сперва дозорные хотели положить их стрелами, приняв за врагов, но, поскольку вид их казался не слишком подходящим для Олмерова воинства, решили просто захватить. Караульные спокойно набросили на ничего не успевших сделать незнакомцев арканы и быстро связали их.
Фолко протолкался поближе. В окружении мрачных воинов Марки стояли, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и встревоженно оглядываясь, четверо странных людей: почтенного вида седовласый старик, почему-то напомнивший хоббиту хрониста Теофраста, с чем-то напоминающим чернильницу у пояса, и безусый юнец, уже не мальчишка-подросток, но еще и не юноша, в темно-зеленой добротной одежде, ладных сапогах и с кинжалом в серебряных ножнах. Лицо его в обрамлении длинных, схваченных кожаным ремешком на лбу темно-русых волос показалось хоббиту странно знакомым, словно он уже встречал где-то этого парня.
Двое других казались братьями - высокие, поджарые, смуглолицые, так что и не поймешь, цвет ли кожи у них таков или они просто слишком долго пробыли на южном солнце. Одеты они были в одинаковые коричневые кафтаны с широкими черными поясами, на которых висели кривые сабли. В переметных сумах оказались книги, немного запасной одежды, еда да письменные принадлежности. Сотник Эофар начал допрос.
- Кто вы такие и что вы здесь делаете? - сурово спросил он на Всеобщем Языке. - Кому вы служите?
- С разрешения почтенного господина, мы никому не служим, - уважительно, но с достоинством ответил старик, сопроводив свои слова не лишенным изящества полупоклоном.
Юнец дернул губой, словно в сильном негодовании, и Фолко успел заметить, как рука старика стиснула ему предплечье.
- Мы лишь простые странники, - продолжал он, - направляющиеся из Посада, что вблизи Серых Гаваней, домой, на восток, в Айбор. Надеюсь, вы слыхали о таком городе. Это Олвэн, мой воспитанник. - Старик указал на юношу. - А это - наши случайные попутчики Реар и Дарог из охраны купеческого обоза, что направлялся в наш родной город. И ваш покорный слуга - городской хронист славного Айбора Карсан. Мы очутились здесь случайно - на обоз внезапно напали на рассвете какие-то вооруженные люди, я был очень, признаться, удивлен, узнав в них наших не очень-то добрых соседей басканов - вы вряд ли знаете это не отличающееся добродетелями племя. В суматохе мне с моим воспитанником удалось ускользнуть. Уже потом мы случайно столкнулись с Реаром и Дарогом и решили вчетвером продолжить путь до славной Роханской Марки, дабы присоединиться там к какому-нибудь торговому обозу, идущему на восток. Мы ничего не знали о разразившейся войне - она свалилась так внезапно... Какое-то ужасное вторжение из диких степей, я прав, почтенные?
- Здесь я задаю вопросы, а ты, уважаемый, на них отвечаешь, - отрезал Эофар. - Если вы родом из Айбора, что вы делали вблизи эльфийской крепости? Не слишком-то подходящее место для бытописца Торговой Области!
- Это может показаться таковым, но это далеко не так, с разрешения вашей милости, - смиренно ответил Карсан, и Фолко вновь уловил гневную судорогу, прошедшую по телу юнца. - Дело в том, что с давних лет я состою в дружеской переписке с величайшим историоповествователем наших дней, почтенным Теофрастом Арнорским. Я не раз посылал ему свои скромные наблюдения, описания быта и обычаев восточных народов, по мере возможности старался рассказать о происходящем у нас. Почтенный Теофраст не раз приглашал меня посетить его в Аннуминасе, обещал в знак своего расположения ознакомить с такими драгоценнейшими манускриптами, что... ах, надо быть хронистом, чтобы понять всю их ценность! Как пример могу назвать знаменитейшую Красную Книгу, копию которой ему совсем недавно удалось заполучить. Но такое дальнее путешествие не по средствам скромному городскому летописцу, однако мне повезло. Родители Олвэна сочли полезным для мальчика длительное путешествие на Запад. Само собой разумеется, я должен был сопровождать его и помочь в завершении его образования. Мы отправились в неблизкий путь. Побывали в Гондоре, Рохане, Арноре, где я наконец имел удовольствие встречаться и беседовать с почтеннейшим Теофрастом, своими глазами видел и читал копию Красной Книги. Затем мы остановились в Приморском Посаде, что возле Серой Гавани. Там Перворожденные могут научить многому, и мы вместе с моим воспитанником немало почерпнули из поистине бездонного кладезя их великой мудрости. Мы прожили там год - и вот возвращались на родину, но тут разразилась война... Мы мирные странники, почтенный, все наше оружие - лишь для необходимой самообороны. Покорнейше просим отпустить нас.
Карсан вновь поклонился и замолчал. Его речь произвела благоприятное впечатление, однако в душе Фолко внезапно зашевелились черные змеи подозрений.
- Почтенный Карсан, не припомнишь ли ты, как выглядит сейчас въезд в Серые Гавани?
Тот едва заметно улыбнулся, выслушав вопрос, заметно ровно настолько, чтобы дать понять: мол, все понимаю, проверка - вещь по военному времени необходимая, нужно отвечать...
- Правитель Гаваней, великий и могучий Кардан, уже несколько последних лет возводит могучие укрепления, - ответил Карсан. - Он строит руками мастеров-гномов Лунных Гор. Над работами начальствует старейшина Халдор-Кайса, Трэйгнор. В стене четырнадцать боевых башен, одни ворота - говорят, в них добавляли драгоценное истинное серебро...
И, предвосхищая следующие вопросы, Карсан стал подробно рассказывать об Аннуминасе, о Теофрасте, излагая такие подробности, какие мог узнать, только побывав лично у хрониста в доме.
- Ну хорошо, - проговорил Эофар, хмуря брови. - Вы просите отпустить вас. Но война уже прокатилась через Рохан. Дорога на восток закрыта, если только, - он ощерил зубы в недоброй усмешке, - если только вы не подручные Вождя. Поэтому на юге вам делать нечего. Если вы говорите правду, вас попросту прикончат, чтобы отнять ваше последнее достояние. Кроме того, вы можете выдать врагу - вольно или невольно - наше местонахождение. Поэтому лучше будет, если вы отправитесь с нами. Если все будет в порядке, вы спокойно достигнете Великого Западного Тракта и доберетесь до родины северным путем. Так, конечно, длиннее, зато и безопаснее.
Старик и Олвэн переглянулись.
- Воля ваша, - смиренно развел руками летописец.
У молчаливых Реара и Дарога отобрали сабли - на всякий случай, и всю четверку поместили в середину отряда, где Амрод с Беарнасом везли на носилках выздоравливающего Маэлнора, в последний момент выхваченного из-под носа истерлингской конницы в битве на Исенской Дуге. Фолко даже не успел заметить, когда это удалось отважным эльфам.
Отряд Эофара продолжил путь. Пленники держались замкнуто и отчужденно, а Олвэн едва только не шарахался от Маэлнора. Подозрения хоббита не ослабевали.
После неожиданной встречи с четырьмя подозрительными путниками идти роханцам стало куда тяжелее. Округа внезапно заполнилась многочисленными вражескими дружинами, и Эофар только скрипнул зубами, когда ему доложили, что все шарящие вокруг Олмеровы молодцы явно кого-то ищут. У хоббита вдобавок не шла из головы странная схожесть имен: Олмер - Олвэн...
Впрочем, такие имена на востоке не редкость, подобно тому, как большинство роханских начинаются на "Эо". И все же со странными попутчиками-пленниками дело явно обстояло нечисто.
Прошло три дня, а на север удалось продвинуться едва на два десятка лиг, почти все время приходилось прятаться. Однако нет худа без добра - облавы в недальних окрестностях загнали к горам еще один роханский отряд, почти в триста пятьдесят воинов, и удача впервые улыбнулась воинам Марки, устроив им такую встречу.
Обнимались, жадно вопрошая друг друга о судьбе друзей и знакомцев; вызнавали последние новости. Их у новоприбывших оказалось немало - они шли более торной дорогой и при случае не упускали "языков".
Король действительно пал, пал, как истый воин, на поле брани; погибли и двое его сыновей, средний и младший. Однако старший, Эодрейд, Первый Маршал Марки, сумел прорваться с полком гвардейцев из вражеского кольца.
Принц спасся, уйдя на север, и теперь собирает остатки роханского войска.
Есть вести и от Наместника - он скорым маршем ведет навстречу Олмеру многочисленное арнорское войско. Враги же рассыпались по степной дороге широким веером в поисках корма для лошадей. Командир прибывшего отряда, сотник Эоден, не расстался еще с надеждами на лучшее будущее. Он назвал и место сборного пункта, куда стекаются все прорвавшиеся роханские воины. По его подсчетам, на Исене и Дуге полегла почти половина воинов Марки, но все же Эодрейд мог рассчитывать тысяч на тридцать бойцов.
Слова Эодена встретили тяжким молчанием - смерть короля, пусть и достойная, была ударом. Люди были потрясены - на время внимание их было отвлечено, и потому лишь Маленький Гном услыхал подозрительное шевеление в кустах; и прыжок его сделал бы честь самому Берену.
В зарослях раздались громкий треск, кряхтенье и неразборчивые ругательства Малыша. Потом кто-то вскрикнул - и сразу наступила тишина.
Роханцы в недоуменном раздражении обернулись - и на прогалину выбрался чрезвычайно довольный собой Маленький Гном, держа за шиворот Олвэна, мотающегося, точно тряпичная кукла.
- Этот паршивец подслушивал, клянусь марийскими молотами! - загремел Малыш. - Подслушивал и хотел сбежать!
Другой рукой гном швырнул на траву только что сорванную с парня дорожную суму. Завязка раскрылась, выпало несколько хлебов и кусок вяленого мяса.
Раздался глухой гневный ропот.
- Так-так, вот оно, значит, что! - протянул Эофар, подступая к Олвэну, по-прежнему не подававшему признаков жизни. - Так, выходит, никакие они не мирные странники? Где это он нож-то ухитрился достать, еду украсть? И что это с ним? - Сотник наклонился, вглядываясь пристальнее. - Ну и рука у тебя, почтенный, вечно вы, гномы, бьете так, что из "языка" и дух вон...
В лицо брошенному на землю юнцу плеснули водой. Левая щека его быстро заплывала сине-черным кровоподтеком; однако после вылитого на него ведра воды он застонал и очнулся.
- А теперь говори! - жестко сказал Эофар, хватая парня за подбородок рукой в кольчужной рукавице. - Зачем ты следил за нами и куда собирался бежать?
- Это и так ясно, - встрял Малыш. - Он услыхал, где именно собирается роханское войско, и решил поспешить с ценными сведениями - за наградой к Олмеру!
Олвэн приподнялся на локте, с ненавистью глядя на окруживших его роханцев. Несмотря на сверкнувшие кое-где ножи и мечи, он не ответил ни слова. Эофар и Эоден переглянулись.
- Железо калите, - распорядился Эофар.
Однако воины не успели выполнить этот приказ. Подбежал один из дозорных:
- С юга прут орки. Много, на глаз, тыщи три. Идут прямо на нас, каждый овраг обнюхивают...
- Ладно! - рубанул ладонью Эофар. - Снимаемся. С этим после разберемся.
Лагерь свернули без спешки, но и не мешкая. Опасности пока не было - от орков конница легко уйдет. Двинулись хорошей рысью, уклоняясь к горам.
Леса поредели, дважды отряду пришлось пересечь широкие степные языки. И их заметили. Далеко слева осталась какая-то деревня, в ней вроде бы кто-то копошился; у всадников зачесались руки - но бой давать было нельзя, имея на плечах тридцать сотен орков... А когда в лесу скрылся последний всадник, над деревней недвусмысленно поднялся сигнальный дым. Эофар скрипнул зубами и приказал ускориться.
Редколесье хуже защищало их от вражеских дозоров, зато позволяло прибавить ходу коням, в чаще верховому простора нет. Роханские кони перешли на свою знаменитую крупную, широкую рысь, которой могли идти сутки без отдыха. Эофар хотел как можно дальше оторваться от орков.
Однако очень скоро выяснилось, что в деревне дымили не зря. Далеко слева, на западе, появились многочисленные верховые, скачущие прямиком к ним. День уже угасал, закатный пламень мешал разглядеть, кого на сей раз посылает враг для проверки остроты их мечей; ясно было только, что этих конных самое меньшее в два раза больше, чем роханцев.
Скачка длилась добрую половину ночи. Эофар и Эоден надеялись, что сумрак собьет преследователей со следа, однако у тех нашлись и сменные свежие лошади, и, что самое важное, чуткие псы, державшие след роханского отряда.
- Придется драться, - пробурчал Торин.
- Или прорываться в морийские отнорки, - прибавил Маленький Гном.
- Какие такие отнорки? - искренне удивился Торин.
- Есть такие... лигах в десяти к северу, если не ошибаюсь, вот за этим отрогом будет такая долина, довольно широкая. Там еще речушка какая-то с севера будет... Если по этой долине пойти к Туманным Горам, там, я помню, Двалин рассказывал, должен быть секретный выход.
- Так какого же... мы тащились к воротам и ломались там?
- Слушай, не знаю! Двалин говорил, там какой-то хитрый замок. Так что побереги лучше силы, как бы нам не пришлось разгадывать его секрет под стрелами.
К утру хоббиту стало казаться, что пророчество Малыша до отвращения близко к истине - их окружали со всех сторон. Орки далеко отстали - зато появились ездящие на волках истерлингские панцирники. А затем пришла весть от головного дозора - на них движутся ангмарские конные арбалетчики.
Отряд оказался в кольце. Сотники, выслушав все безрадостные известия, приказали воинам собраться. Не скрывая ничего, Эофар рассказал о происходящем.
- Готовьтесь, братья, - закончил он свою краткую речь. - Не к лицу подданным отставать от короля. Сегодня наш последний бой. Поклянемся, что уцелевшие, если такие будут, не сложат оружия и не покорятся до самой смерти. Отступать нам некуда, так что пойдем на прорыв.
- Отступать есть куда, - вдруг подал голос Малыш. - Если доберемся туда, конечно. На равнине, если и разорвем первый круг охвата, смерть верная, а здесь...
И он рассказал об известных ему гномьих ходах.
- На конь! - заорал Эофар, едва выслушав Малыша.
Еще были шансы уйти, добравшись до заветного ущелья раньше загонщиков.
Роханские кони сорвались в галоп, низкорослые лошадки гномов и хоббита стали отставать, и Эофар придержал разбег своих.
- Малыш, ты уверен, что откроешь замки? - приблизившись к другу, крикнул хоббит. - Ведь если не откроешь - перебьют нас в том ущелье до последнего!
- Как-нибудь открою! - ответил Маленький Гном. - Замок Черных Гномов - тот потруднее был... Я ж когда-то, было время, замковому делу специально учился!
Роханцы оставили позади лесок и стали подниматься по крутому склону длинного плеча одной из громадных гор. Противоположная сторона отрога оказалась безлесной, лишь слегка поросшей кустарником - и воины увидели, что в ущелье их уже ждут.
Ровняя ряды, в долине разворачивался ангмарский полк. Тут были не только конные, но и пешие; приглядевшись, Фолко высмотрел среди ангмарских черных плащей и плотные десятки орков-мечников.
- Теплая встреча! - сплюнул Атлис и потащил клинок из ножен.
Эофар и Эоден, однако, не растерялись. Не давая врагу опомниться, не давая своим ослабить дух видом многочисленной черноплащной конницы, сотники скомандовали атаку.
Уцелевший трубач поднес к губам отделанный серебром длинный рог горного тура. Знакомые звуки роханского сигнала всколыхнули воздух.
Скакуны роханцев были приучены мгновенно срываться в стремительный бег, а воины - так же мгновенно сбивать плотный строй и выставлять копья.
Склон, не слишком крутой и мало заросший, помогал разгону.
Всадники мчались, низко пригибаясь к конским гривам. Сейчас раздолье для ангмарских стрелков, но надо доскакать во что бы то ни стало.
Лучники Марки опередили арбалетчиков. На скаку растягивая длинные луки, всадники первыми пустили стрелы, торопясь хоть как-то сбить прицел у вражеских воинов.
Очевидно, ангмарцы и сами не ожидали, что роханцы свалятся им как снег на голову в нескольких сотнях саженей. Их позиция была невыгодна - они стояли на самом дне долины, стрелять приходилось снизу вверх. Броситься же навстречу, гася порыв атакующих, ангмарская конница не успела.
Зато нажать спусковые крючки своих арбалетов успели все. Падали пораженные роханские скакуны, падали люди, но вторая волна воинов Марки, пройдя над погибшими, грудь в грудь сшиблась с ангмарским строем и пронзила его.
В бою конников Фолко не участвовал. В пешем строю он с гномами, конечно, не остался бы в стороне, но сейчас мог лишь смотреть.
Не впустую метали стрелы и роханские лучники; строй ангмарцев заколебался, в нем появились разрывы - и, сойдясь вплотную, воины Марки ударили копьями.
Гладкие, подобные ножам, наконечники копий не застревали в пораженных телах; воины Марки выдергивали пики и вонзали их вновь. Ангмарские копейщики и сами умели наваливаться в плотном строю и копьем умели владеть на славу - но сегодня их теснимый полк не выдержал. Его рассекли надвое, и роханцы погнали перед собой меньшую часть, безжалостно истребляя бегущих ударами копий. Путь к ущелью был открыт.
Растрепанный, уменьшившийся в числе ангмарский отряд не сразу пришел в себя; пользуясь этим, роханцы торопливо подхватывали на седла своих раненых - или даже убитых, кто ж разберет в спешке, но, пока не знаешь наверняка, есть надежда, что бессильно рухнувший на землю друг жив, - вот и старались всадники, спасая своих, презрев опасность арбалетных стрел; многие воины Марки лишились коней, но оставшиеся в седлах прикрывали их.
Спешенных оказалось много, почти треть отряда; спасая хозяев, многие роханские скакуны приняли смерть грудью, собой закрыв наездников.
Сбившись в плотный строй, бежали пешие; по бокам, грозя луками оправившимся ангмарцам, скакали верховые. Что-то кричали сотники, подбадривая своих.
И тут наперерез отступающим роханцам выкатились истерлингские панцирники, и Фолко мог только поразиться: насколько хорошо умеет Вождь создавать у противника ложное представление о своих силах! В нужный момент в нужном месте всегда оказывается больше воинов Олмера, чем на то рассчитывали его неприятели.
Истерлинги поспешно выстраивали стену щитов. Их отряд был невелик - едва три сотни пеших, и хоббит невольно отдал должное их храбрости - даже понесших потери роханцев все равно было больше. Истерлинги явно рассчитывали на ангмарцев - но сколько их сложит головы, прежде чем те подоспеют?
Воинам Марки было некуда отворачивать, и не таковы были они, чтобы малодушно искать спасение в одиночку или сдаться на милость победителя.
Предводитель истерлингов, вышедший вперед, не произнес и половины заготовленной фразы о напрасном кровопролитии, как роханские лучники спустили тетивы. И хоббит здесь не отставал от других.
Пехота истерлингов могла встретить конницу, подобно хирду, сплошной стеной щитов и частоколом копий, но доспехи их оказались неважными, первые ряды валились, битые в лицо, и полк рассыпался. Роханцы прошли над телами, на ходу рубя не успевших отбежать в сторону. Дорога была открыта - только скачи...
Первые хазги вылетали на простор и, чтобы наверняка стрелять, еще издали осаживали коней, заставляя их опускаться на колени, упирались ногами в землю. На зазубренных наконечниках сидела смерть; они уходили в податливые тела по самое оперение, словно и не встречая на своем пути никаких доспехов. Смерть протянула костлявую лапу за щедрым подаянием.
Великая нищенка, она никогда ничего не берет сама - даятелей достаточно, и никто в Степи еще не научился добиваться своего, не уплатив ей щедро...
Слишком далеко еще было до спасительного ущелья; слишком быстро таяли ряды роханцев; сзади начали хлопать арбалеты оправившихся ангмарцев, и Эофар с Эоденом сделали опять же единственно возможное - повернули отряд, спасая его от полного истребления, к узкому ущельицу, с обильной россыпью громадных валунов, перегородившей вход. Уйти из-под хазгских стрел! А там видно будет.
Потеряв почти семь десятков воинов, отряд укрылся за серыми телами камней. С боков ложбину сдавили крутые скалы - не вскарабкаешься, а если, связав из чего ни есть веревки, все-таки влезешь - те же хазги тебя и пристрелят снизу.
Оказавшись на время в безопасности, воины Марки угрюмо смотрели, как спокойно и не торопясь разворачиваются для атаки вражеские отряды.
Ангмарцы спешивались, выстраивали боевой порядок истерлинги, с боков становились хазги.
- А вот теперь, похоже, отступать и впрямь некуда, - пробормотал Малыш, обнажая клинки.
Сотники приказали готовиться к подъему. Нашлись веревки. Маленький Гном с присущей ему ловкостью забросил наверх железный якорь-кошку. Один из роханцев ловко полез вверх...
В воздухе мелькнула первая хазгская стрела. Пробитое насквозь тело сорвалось и тупо ударилось о землю.
- Ну, - вспухли желваки на скулах Эодена, - пора умирать, братья!
Воины молча выстроились у устья ущелья. Приготовили луки, достали последние стрелы. Гномы решительно полезли в первые ряды - биться на просторе. Хоббит пошел с ними.
Он думал, что должны появиться какие-то высокие мысли, однако их не было, пришло лишь острое, горячее чувство - он собой закроет соратников от хазгских стрел, мифрил им не по зубам; и, даже погибнув, его тело все равно останется защитой другим... Не стало страха, пришло удивительное окрыление - ну выходите же!
Враги приближались неспешно - куда им торопиться... Роханцам деваться было некуда. Хлестнули первые стрелы хазгов; фаланга истерлингов качнулась и мерным шагом пошла вперед.
Однако камни неплохо укрывали воинов Марки, а Торина, Фолко и Малыша еще лучше защищал мифрил.
Истерлингов встретили не менее плотные ряды щитов и разящие копья.
Впереди всех рубились гномы, и Фолко видел, как Торин богатырским ударом расколол щит, подставленный под его топор; истерлинг отшатнулся, и хоббит тотчас, ловя удобный момент, пустил стрелу. Это не поединок, это битва...
Истерлинги накатились и откатились, оставив почти четыре десятка тел.
Роханцы, стоя за грудами камней, отдавали одного за пятерых.
Солнце вскарабкалось в зенит; здесь, в ущелье, лежали зябкие зимние тени. Воины Марки застыли в молчаливо-спокойном строю, готовые умереть; они не надеялись на победу, они хотели лишь захватить с собой побольше врагов, мстя за погибший Рохан.
Жуткое зрелище - приготовившиеся умирать бойцы, знающие, что не осталось никакой надежды. Не было ни страха, ни колебаний - одно твердокаменное упорство. И об этом упорстве прекрасно знали враги. Его воины хотели не только победить, но и сохранить жизни.
После неудачной атаки наступило затишье. Затем судьбу попытали ангмарцы. Черноплащные арбалетчики, крепкие духом и сильные телом, преодолели разделявшие их с роханцами сажени скорым бегом; хазги не жалели стрел, ни одна голова не могла появиться между камней; лишь трое или четверо лучников, включая хоббита, исхитрялись метать свои стрелы навстречу наступающим.
На подходе ожили ангмарские арбалеты; но сколько стрел ни трать, дело решают мечи. Клинки ангмарцев попусту скользили по броне неутомимых гномов; с рычанием крутил вокруг себя двуручный меч Атлис; строй роханцев не поколебался. Ангмарцы откатились точно так же, как истерлинги.
Затем против засевших в ущелье, точно улитка в раковине, роханцев выдвинули хазгов. Воины народа великих лучников не торопились, но вскоре все воины Марки уже стояли или лежали за укрытиями - и все-таки нет-нет, но стрела хазга и находила цель. Доставалось и лошадям.
"Почему он не подтянет арбалетчиков?" - подумал хоббит о неведомом ему предводителе врагов.
- Сотник! Зачем нам ждать конца здесь? - крикнул кто-то из воинов. - Выйдем в поле, по крайней мере умрем не как барсуки в норе!
- Верно! - поддержали его несколько голосов. - Пленных этих прикончим, и надо атаковать!
О четверке пленников в суматохе и впрямь позабыли - теперь было уже неважно, что они разведали и куда пробирались. Эофар, не ответив ни слова на выкрики отчаявшихся, с мечом наголо шагнул к пленникам.
С поля раздался звук рогов. Атака? Нет! Из рядов вражеского войска вышли несколько человек, один из них вновь поднес рог к губам.
- Это вызов на переговоры или я ничего не понимаю, - хрипло выговорил Торин, укрывшись за камнем и утирая пот со лба.
- Будут предлагать сдаться, - жестко усмехнулся Эоден.
- Все равно, отчего бы не передохнуть? - возразил Эофар. - Пусть говорят.
Трое приближались к ущелью, осторожно обходя многочисленные мертвые тела. Один нее знамя Олмера, другой - большой рог; высокие, рослые бойцы, скорее всего из числа уроженцев Дэйла или Приозерного Королевства. А вот третий, тот, что шел в середине...
- Вот так встреча! Да это же сам Санделло! - хлопнул себя по коленям Торин.
Горбун шел, запахнувшись в темно-коричневый плащ, оттопыренный сбоку мечом; под капюшоном угадывался шлем, на ногах - поножи.
- Что это его сюда понесло? - удивился Малыш. - Его ж дело - Олмера стеречь, так ведь, Фолко?
Горбун остановился, обвел взглядом сгрудившихся перед ним роханцев. Он не подал вида, что узнал Фолко, Торина и Малыша. И, когда он заговорил, голос его был, как всегда, сух, холоден и бесстрастен.
- Мужи Рохана! Вы доблестные воины, то ведомо всем. Поэтому я не буду предлагать унизительной и нестерпимой для вас сдачи. Я предлагаю вам сделку. Ваша свобода и жизнь - за жизни четверых захваченных вами пленников. Я знаю: они у вас и живы - ведь вы благородны, вы никогда не убиваете безоружных. Я знаю, куда вы рветесь - к тайному ходу Мории. Не делайте этого. Даже если вы и пробьетесь к дверям, то не ступите дальше и шага. Уже несколько дней там плещется Синий Туман! Вы трое, - Санделло впервые указал на Торина, Фолко и Малыша, - вы знаете, что это такое.
Можете пойти и взглянуть сами, мы пропустим вас, я же останусь здесь.
Предложение горбуна было выслушано в гробовом молчании. От него ожидали переговоров, более или менее унизительных условий, а он предлагает что-то совершенно невероятное!
Первым заговорил Эоден:
- Ты хочешь, чтобы мы отпустили пленников? И взамен ты дашь нам уйти?
Но что ж это за пленники, почему они так важны? И не прогадаем ли мы, оставив их в живых? Может, для дела Марки лучше будет полечь нам, но и их прихватить с собой? Они, - Эоден повел рукой, указывая на готовый к бою строй, - могут и не согласиться.
Голос горбуна едва заметно дрогнул.
- Что вам в бессмысленном убийстве? Мстить за свое королевство вы можете и дальше. Я выпускаю вас с оружием. Подумайте!
- А что будет нам порукой за твои слова? - прищурился Эофар.
- Я сам, - просто ответил Санделло. - Я пойду с вами, безоружный и сняв доспехи. Вы сможете убить меня, как только в вас полетит первая стрела.
Фолко покосился на ряды роханцев. На лицах воинов он прочел явственное желание жить - тем более сильное, что минуту назад они были готовы сложить головы и уже попрощались с жизнью.
- Погодите! - срываясь на крик, из задних рядов появился, растолкав других, высокий воин с несколькими свежими сабельными ранами на лице. - Если эта четверка так ценна для них - нельзя их выпускать ни в коем случае! Этот безумец может и разменять свою жизнь на все наши - когда мы выйдем из укрытия. Убьем их! Убьем его! Поляжем все, но и они пусть кровью умоются! Рохана нет, что наша жизнь без него?!
Фолко немного знал говорившего. Если у других была надежда, что их близкие укрылись в горных крепостях, то этот сам похоронил отца, мать, жену и троих детей - все полегли после битвы на Исенской Дуге, когда дунландцы дорвались до лагерей. Человек повредился в уме от горя; однако подобных ему, лишившихся всего и живших лишь одним - навредить врагу как можно больше и с честью покончить счеты с жизнью, - было немало.
- Ты, воин, конечно, можешь убить меня и пленников, - бледнея, ответил горбун, и Фолко мог только гадать, что заставило побледнеть неустрашимого мечника. - Но я скажу вам больше. Я дам вам не просто пропуск - я покажу свободную дорогу к вашим. Там, на юге, - Санделло махнул рукой, указывая направление, - у нас тридцать тысяч гондорского войска на плечах. Идите к нему. Оставьте пленников и идите. Я готов остаться вашим заложником.