создавали иную обстановку, задавали иные темы для колебаний и решений.
Вплоть до коллективных "терзаний": переход от космических ракет на
электромагнитные катапульты или нет? Создавать коралловые материки на Земле
или лучше заняться освоением иных планет?.. Мне бы их заботы!"
более высоких нотах гаммы. Изменился мир или изменились мы? Я вижу внизу
светлые, будто раскаленные контуры двух материков среди темноты океана;
слева знакомый, Австралия (он тускнеет вдаль, к югу), внизу и чуть вправо...
ага, это и есть Меланезия, неправильный шестиугольник в приэкваториальных
широтах. Он светится сильнее, особенно горные хребты, правильностью своей
напоминающие крепостные стены... Это мы теперь видим инфракрасное излучение!
Для проверки гляжу на Люсю, на Стрижа: светящиеся силуэты на фоне космоса и
звезд.
дальше?..
небывалое, вон что. Угадайка, угадайка интересная игра!..
проводящих колец) замедляет полет и устремляется вниз. К жерлу приемной
спирали. Нет вблизи такого жерла оно бы сплошь обрисовалось сигнальными
огнями, я знаю. Падаем? Похоже. Спутники безмолвствуют. Восточный берег
Меланезии стремительно разрастается, свечение его становится сложным,
пестрым, подробным. Спокойно, Боб, спокойно, Кузя. Если это авария, стенки
капсулы уже раскалились бы от трения об атмосферу. Значит?.. Ух, черт,
сейчас врежемся! Нет... вошли в материк, в монолит планеты, как даже не
подберу сравнения... ну, вот будто мчишь сквозь сильный дождь с порывами
ветра: приятного мало, но не смертельно. (А ведь приготовился.) Теперь даже
и приятно стало (под дождем тоже так бывает), ибо понял! В сущности, идет то
же самое проникновение сквозь стену, которая в одних вариантах есть, а в
других разобрана: возникновение и существование нашей планеты закономерно,
но нахождение именно в этой части орбиты случайность. Все точки орбиты для
нее равновероятны. Капсула с нами сейчас движется надвариантно а впечатление
хлещущего в лицо дождя и есть мера вероятности существования Земли именно
здесь-сейчас.
Мы стоим на травянистом бугре, овеваемые теплым ветром. Впереди, за дальними
холмами, заходит солнце. Вся местность здесь волнистая, с буераками и
рощами, чем-то знакомая. Слева, на самой макушке бугра, не то мерцающая, не
то пляшущая вышка из голубого металла. Да, именно пляшущая: она то
складывается так, что площадка на острие оказывается на уровне травы, то,
телескопически выдвигаясь, втыкается в небо с редкими плоскими облаками. И
вышка, и облака эти с четкими, огненно подмалеванными низким солнцем
краями... ба, вот мы где: на Соловецкой горке! Только теперь сюда не ведут
асфальтовые аллеи, нет здания, да и вышка совсем не та. И главное вокруг нет
города.
конфузно; у мужчины с четким лицом и широко поставленными синими глазами
только жетон-параллелограмм на левом запястье; у женщины такой же скрепляет
уложенные в кольцо волосы.
внешнему краю и к солнцу мужчина и женщина по обе стороны от меня беремся за
руки. Площадка с нарастающим ускорением уносит нас в синеву. "Как же без
биокрыльев?" мелькает у меня опасливая мысль, но я тотчас прогоняю ее. Да,
именно так, без биокрыльев, одной силой понимания только и можно достичь
места, куда мы стремимся. Под звон жетонов.
мы полетели дальше. Сначала вверх, затем с переходом в параболу.
помыслил я. И они отпустили.
и вдруг перестали. Инерция, которая несла меня, вдруг сделалась моей.
Управляемой устойчивостью полета. Я начал набирать высоту.
тяготении, инерции, законах Ньютона, Галилея, Эйнштейна, его принципа
эквивалентности (правда, с поправкой, что почти равны поля тяготения и
инерции почти!) лишь чувственное, переполняющее сейчас мою душу блаженством
откровение: Земля живая. Живое существо. Тяготение это ее отношение ко всему
сущему на ней и поблизости. Отношение ясное и всеохватывающее, немного
женское, немного материнское: ты мой, ты мое. Даже если что-то летит
стремительно в далеком просторе и то надо попытаться закружить вокруг себя
на орбите или хоть искривить траекторию. И если понять такое отношение к
себе не в формулах для статьи, не в числах, а почувствовать телом, то оно
становится и твоим.
(из-за чего и возможны все движения) и быть силой, несущей себя.
широкая река с островами, выгнувшаяся здесь излучиной, только нет через нее
мостов; удаляется низменный левый берег в лугах и старицах только нет там
жилых многоэтажек. коттеджей, заводских корпусов; правый берег высок и
неровен но нету и здесь зданий, улиц, площадей, скверов... ничего нет.
Исчезли, не нужны стали города. Какие города мы ведь и сами не люди, трое
безымянных, приобщившихся к сути всех процессов в материи: а облик прежний
сохраняем лишь потому, что это красиво быть человеком. Это традиция здесь.
но меньшей разумом-воображением, тягой к новому и созданием его все-таки
проникает в царство свободы из-за того, что такое состояние ни здесь, ни там
длится долго. оно ему кажется нормальным. А нормальное вот оно: полная
надвариантная свобода.
храмов. Миновали слева невыразительный холм без институтского здания
глаголем, без улиц с многими названиями. Внизу заполненное тенью ущелье
Байкового кладбища без кладбища; впереди бугор Ширмы тоже безо всего. Даже
без названий.
многих видах от прекрасных до жалких. (И до радиоактивного пепелища тоже.)
Он здесь и сейчас, никуда не делся. И живут там Кепкин, Алка Смирнова, мой
батя, Ник-Ник, Уралов... даже Сашка и Люся, более свойские, близкие мне. И
Тюрин, теоретически проникший дальше всех по Пятому, но на деле не
сдвинувшийся с Нуля.
себе мелкими воспоминаниями. Сейчас пролетим и привет!
из рук изобретение! С глаз прогнал. (А когда Уралов на него наседал,
навязывал соавторство... А Радий корчился на глазах у всех, не зная, что
делать, смотрел на нас и на меня! вопросительно и с надеждой, я его
поддержал? Вступился? Какое! "Вы за других не думайте, вы за себя думайте".
Я и думал "за себя".
нет? Ведь совершил волевой переход, приобщился к многомерности мира. Правда,
с вероятностью 0,98, прискорбный результат перехода отбил у него охоту
интересоваться этим делом. Но с вероятностью 0,02 ведь не отбил! И, будучи
загнан в угол неудачами и строптивыми подчиненными, вроде А. Е. Самойленко,
вспомнит, рискнет проникнуть в заброшенный всеми Нуль-вариант. А затем
подомнет Тюрина, усвоит от него необходимый минимум знаний и терминов... и
начнет делать пассы:
персептрон-гомеостата. Может перемещать человека в иные измерения, включая
прохождение сквозь стену и обратно, а так же перемены внешности. Алла...
э-э... батьковна, займите кресло! (Смирнова усаживается, техник Убыйбатько
надвигает электродные тележки.) Радий... э-э... Кадмиевич, настраивайте!
(Тюрин орудует за пультом "мигалки". Звучит сигнал приближения ПСВ.) Прошу
внимания... (Пассы.) Видите исчезла! (Пассы.) Видите: появилась с измененной
прической и цветом ногтей!
тяжел. Оттеснили эти мысли и возбужденные ими чувства понимание первичного,"
разрушили связь с праматерью-планетой, дарительницей живой силы... мелкое,
поверхностное, но ведь свое, черт бы его взял! Я камнем лечу вниз.
перезвон жетонов. Спутники с двух сторон подхватывают меня.
биокрыльях. А впереди, на бугре Ширмы, возникают сначала расплывчатые,
трепещущие всеми контурами, затем отчетливо черные коробки многоэтажек на
Черепнин Владимир
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Флинт Эрик
Якубенко Николай