не бросаю, и уж если сделал какоенибудь предложение, значит, я его обсу-
дил со всех сторон, все взвесил, знаю все его возможные последствия и
верную выгоду.
все, что сказал ему зять:
замок, над ним горело знамя, на котором огненно-красными буквами начер-
тано было Монт-Ориоль, и в это мгновение над долиной выплыла такая же
красная луна, как будто и ей захотелось полюбоваться красивым зрелищем.
Замок горел в небе несколько минут, потом внезапно вспыхнул, взлетел
вверх пылающими обломками, как взорвавшийся корабль, раскидывая по всему
небу фантастические звезды; они тоже рассыпались градом огней, и все
угасло, только луна, спокойная, круглая, одиноко сияла на горизонте.
кадриль напротив меня?
Рамас.
талась с Полем Бретиньи, и увидев, что их уж нет там, Андермат пробормо-
тал:
милась сегодня.
ли казино уже успели приготовить для бала.
сказала еле слышно:
мала: "Может быть, сегодня увижу его". А вечером успокаивала себя: "Зна-
чит, приедет завтра" Что ты так долго не приезжал, любимый мой?
ком положении.
гом.
какое счастье, какое счастье, что мы снова здесь вместе. Подумай только,
Поль, как чудесно! Опять мы будем тут любить друг друга! - Тихо, тихо,
точно дуновение ветерка, послышался ее шепот:
вать тебя! Мы так давно не видались! - И вдруг с властной настойчивостью
страстно любящей женщины, считающей, что все должно перед ней скло-
ниться, она сказала:
лись в прошлом году. Помнишь его? На дороге в Ла Рош-Прадьер.
ногах. Это безумие! Я не позволю тебе.
ду - И, указывая на поднимавшуюся луну, сказала: - Смотри. Совсем такой
же - вечер был тогда Помнишь, как ты целовал мою тень?
знал ее спокойную и непреклонную волю, какое-то кроткое упрямство, све-
тившееся во взгляде голубых глаз, крепко сидевшее в ее изящной белокурой
головке, не признававшей никаких препятствий; и он взял ее под руку,
чтобы она не оступилась.
празднике. Мы быстро вернемся, никто не заметит.
дышала и всей тяжестью опиралась на руку Поля; на каждом шагу она гово-
рила:
желала:
чувствую, как шевелится наш ребенок... твой ребенок... Какое это
счастье!.. Погоди, дай руку... чувствуешь?
не из породы отцов. Лишь только он узнал, что она беременна, он стал от-
даляться от нее, чувствуя к ней невольную брезгливость. Когда-то он не
раз говорил, что женщина, хотя бы однажды выполнившая назначение воспро-
изводительницы рода, уже недостойна любви. В любви он искал восторгов
какой-то воздушной, крылатой страсти, уносящей два сердца к недостижимо-
му идеалу, бесплотного слияния двух душ - словом, того надуманного, нео-
существимого чувства, какое создают мечты поэтов. В живой, реальной жен-
щине он обожал Венеру, священное лоно которой всегда должно сохранять
чистые линии бесплодной красоты. Мысль о том маленьком существе, которое
зачала от него эта женщина, о том человеческом зародыше, что шевелится в
ее теле, оскверняет его и уже обезобразил его, вызывала у Поля Бретиньи
непреодолимое отвращение. Для него материнство превратило эту женщину в
животное. Она уже не была теперь редкостным, обожаемым, дивным создани-
ем, волшебной грезой, а самкой, производительницей. И к этому эстетичес-
кому отвращению примешивалась даже чисто физическая брезгливость.
дое движение желанного ребенка все сильнее привязывало к любовнику? Тот,
кого она обожает, кого с мгновения первого поцелуя любила каждый день
все больше, не только жил в ее сердце, он зародил в ее теле новую жизнь,
и то существо, которое она вынашивала в себе, толчки которого отдавались
в ее ладонях, прижатых к животу, то существо, которое как будто уже рва-
лось на свободу, - ведь это тоже был он. Да, это был он сам, ее добрый,
родной, ее ласковый, единственный ее друг, возродившийся в ней таинством
природы. И теперь она любила его вдвойне - того большого Поля, который
принадлежал ей, и того крошечного, еще неведомого, который тоже принад-
лежал ей; любила того, которого она видела, слышала, касалась, обнимала,
и того, кого лишь чувствовала в себе, когда он шевелился у нее под серд-
цем.
лодно поцеловал ее.
новилась и ждала, тяжело дыша от бега Но в лунном свете на дороге широко
распластался неуклюжий силуэт беременной женщины Поль смотрел на эту бе-
зобразную тень, протянувшуюся к его ногам, и стоял неподвижно, оскорб-
ленный в своей поэтической чувствительности, негодуя на то, что она не
сознает что-то, не угадывает его мыслей; что ей недостает кокетства,
такта, женского чутья, чтобы понять все оттенки поведения, которого тре-
буют от нее изменившиеся обстоятельства, и он сказал с нескрываемым
раздражением:
ки. И припала к его груди.
поцеловал ее в глаза.
ворить с ней, а оттого, что она, изнемогая от усталости, опиралась на
него, он ускорял шаг, - ему неприятно было чувствовать прикосновение ее
отяжелевшего стана.
на бал. Оркестр играл вальс, все вальсировали: доктор Латон с г-жой
Пай-младшей, Андермат с Луизой Ориоль, красавец доктор Мадзелли с герцо-
гиней де Рамас, а Гонтран с Шарлоттой Ориоль. Он что-то нашептывал де-
вушке с тем нежным видом, который свидетельствует о начавшемся ухажива-
нии. А она, прикрываясь веером, улыбалась, краснела и, казалось, была в
восторге.
давший за танцорами.