Патриарх опирался на посох с рукоятью, загнутой крюком. На торжественных
выходах Мена пользовался творением из драгоценных металлов и камней, но
предпочитал апостольскую клюку пастухов пустыни длиной в рост человека,
пригодную, чтобы, зацепив, повалить овцу для стрижки или под нож.
дном, черную рясу грубой шерсти, сандалии на босых ногах - несмотря на
холодное время года. Даже зимой патриарх издавал запах немытого тела, чего
не могло простить тонкое обоняние базилиссы. Свита патриарха удалилась.
Владыки империи остались наедине с владыкой Церкви.
какого племени охраняли славяне.
Фракийцы? Это слово не имеет этнического значения. Кто они? Даки,
македонцы, эллины, славяне? Из всех высказанных предположений ни одного
обоснованного. Юстиниан свободно говорил по-эллински с детства. Но это не
служит племенным признаком. Столь же свободно Юстиниан владел латинским
языком. Он видел империю через Рим. Никогда он не проявлял пристрастия к
какому-либо одному племени. В костюме, церемониале, в архитектуре его
вкусы выражали азиата, никак не римлянина, не грека. Юстиниан был истинным
ромеем - детищем многонационального имперского сплава.
подвергнуться стольким нашествиям, переселениям, заменам населения, что
кровная преемственность от современников Перикла казалась утерянной.
крови арабов, иудеев, самарян, финикийцев, вавилонян, эламитов,
ассирийцев.
верноподданничества, сейчас Юстиниан, Феодора и Мена были смешными
непонятностью движений фигурками.
утомляла. Утомили изображения ромейских богов. Приелась клетка Палатия.
Бойня безоружных мятежников внушила отвращение. Желания были обмануты.
Индульф. Золото заслуживало презрения. К чему оно? Купить женщину, вкусную
еду, оружие хорошо несколько раз, потом все приедается, даже оружие и
женщины. Единственно желанной женщины нет больше...
Велизария, о готах и герулах Мунда. Их война не труднее мясницкой работы.
зверя не бьют на облавной охоте, иначе ничего не останется. После ужаса,
который вызвало зрелище бойни, славяне поразились глупостью ромеев. Хуже
лесного зверя, они сами забрались в ловушку и ждали смерти.
ромейская статуя. У камня нет возраста.
Любимая приложила палец к губам и приказала: "Никогда, нигде, ни с кем не
говори о ней. Придет время, я расскажу тебе". Время не пришло. Аматы нет.
ромеев. Наверное, базилевс опять узнал, где собрались его ромеи, и
совещается, как пустить кровь.
постичь жизнь Византии, славяне мерили своей мерой. Кому плохо - может
уйти куда глаза глядят, земля велика, пищу не найдет только глупый.
Бессмысленно с дрекольем нападать на вооруженных; сначала найди, чем
сражаться.
Ему и от скуки вслушиваться незачем, он еще плохо знает ромейскую речь.
Индульф напряг слух. Нет, они говорят слишком тихо, иначе он понял бы.
Теперь Индульф мог объясниться с любым ромеем. Их речь не трудна, очень
многие ромейские слова похожи на славянские. Нос челна или корабля
называется проорой - плуг орет землю, корабль - воду. Воин - стратиос,
встречич, встречающий врага. Вино - меду. Белиерос - хороший, белый. Баня
- баланейнон. Иерос - верящий. Кудрявое дерево кедр - кедрос. Делаю край,
кончаю - крайно. Вишу - кремо, все одно что кренюсь. От пива жиреют, вот
ромеи и зовут пиво - корма. Каменная, кремневая стена - кремнос. У лилий
цветок кринкой, ромейская лилия - кринон. Кротос - слабый, кроткий
человек. Лаская, ромейская женщина называет мужчину милете, славянка -
милый ты. За смелость же бранят кубалесом - кобелем. Логге - могила-лог.
Логос - слово-слог. Смертный человек - смердос. Речь - рисес, хлеб-жито -
зитос. Стебель - стибос. Трус, который трясется, - трестос. Копье-ратовище
- ратос, желтый цвет - зантос. Мешал свист на конце слов; не будь его,
язык ромеев был бы для уха куда легче.
чужое, не похожее на славянские, а смысл у него был гадкий: и ромейская
хитрость, и кинжал ромея, тонкое, длинное жало, пригодное для слабой руки
евнуха и женщины.
убийство. "Ромеи не могут насытиться", - решил он.
при отлучении священника. И верующий не имеет признака, чтобы отличить
духовника, действительно имеющего власть отпускать грех, от недостойного,
от лишенного благодати, - говорила Феодора, как бы предлагая патриарху
ответить на один из многих сомнительных вопросов, касающихся неустройства
церкви.
беседы о церковных порядках. Мена не отвечал, базилисса продолжала:
человеку коварные умозрения. Иногда неразумный духовник влияет на совесть
подданного, не зная, что невольно содействует злу. А если духовник сам
чрезмерно разумен? И наделен неповиновением Власти? И искушен самомнением?
базилисса не права, - внутренне защищался патриарх. Он сидел с невидящим
взглядом, зерна остановившихся четок согрелись в руке.
подданного. Совершается великое таинство. Затем духовник опять человек с
невоздержанным языком.
колебля один из краеугольных камней, на которые опирается церковь.
церковь общалась с подданными. Нарушение тайны исповеди превратило бы
таинство в гнусность, для которой нет имени.
"А не мог бы ты повлиять на верующего, чтобы он сам разоблачился в грехе?"
- спросил себя Мена.
и голову Мены? Старый патриарх не боялся умереть. Тщетно спорить с
базилиссой, она права. Тайный еретик-священник может разрешить от клятвы
Ипатия и Помпея. Может найтись и кафолик, чья совесть, не просвещенная
истинным понятием о благе империи, возмутится. Ипатием и Помпеем
воспользовались как острым оружием. Обоюдоострый клинок может
перевернуться в руке и ранить хозяина. Его нужно сломать. Его сломают - и
патриарх сделается клятвопреступником. Страшное бремя ему придется
принести на Страшный Суд.
рот, серые глаза, всегда ясные, девически-чистые, - в ней все говорило о
мягкости характера, о слабости воли. Мена подумал о непостижимости воли
божьей, наделившей черную душу лукавейшей Евы ангельским обличьем. Над ее
плотской оболочкой время не властно, душа женщины состарилась, иссохла,
как гнилое дерево, а тело цветет. Евтихий, настоятель Софии, принял
раскаяние Феодоры, сжалился, не отверг, как другие, заботился о ней. Готы
убили Евтихия. Его тело, неопознанное, безыменное, брошено в море на
поругание подводным гадам. А ей - ничего, она помнит об Евтихии не более
чем помнит нога случайную опору. Еще хуже она поступает с ним, с Меной,
она покусилась на вечное спасение души, на единственное, чем он дорожил.
Судьба мученика Евтихия стократ лучше. Как спастись от проклятия? Мена
наложит на себя власяницу до смерти, до смерти не будет мыть тело, которое
и сейчас он моет только два раза в год. Наденет вериги весом в двадцать
фунтов...
излучающаяся из Гвоздей Христовых, падет на этого старика. Где ему
защититься, глупцу? Он слишком прям. Отныне в этом деле Феодора и Юстиниан
подобны людям, наблюдающим грозу издали. О мудрый посвятитель Анфимий!
Твоя ученица выиграла!
тяжко больного. Такими же или похожими словами много раз уже выносились
смертные приговоры и будут вынесены еще много раз. Но Феодоре было мало
уклончивых слов. Невидимое Существо нуждается в точности выражений.
бы прекратить муку. Скорее припасть к ногам распятого и забыться в
Мережковский Дмитрий
Каргалов Вадим
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Каменистый Артем