не воскресить, убивающих не отразить.
спрятав лицо в детскую рубаху Спаргапы. Она не плакала. Закрыв глаза, она
вдыхала запах ветхой, расползшейся, пожелтевшей от времени ткани.
Михр-Бидад.
высвобождаясь из объятий хозяйки степей.
чувства, нет - наоборот, давно оторванный от родных, он был, к своему
удивлению, даже рад исходившей от рук Томруз сестринской теплоте. Но -
телохранители за спиной. Донесут Курушу и Гау-Баруве.
гривну.
виноватыми глазами пристального взгляда Томрузовых глаз, - велел передать
тебе: "В последний раз я обращаюсь к мудрой Томруз со словами дружбы и
привета. Я уничтожил твоих воинов, коварно напавших на мой лагерь у реки.
Но Спаргапе я временно сохранил жизнь. Сдайся, покорись, или ты больше
никогда не увидишь сына. Он умрет в таких мучениях, что лучше б на свет
ему не родиться". Вот возьми. - Михр-Бидад протянул женщине амулет. - Твой
сын просил сказать: "Юный кречет - в мышиной норе. Спаси, мать". Он сидит
в оковах на дне колодца. Ему не дают ни еды, ни воды.
Томруз за материнскую слабость, за то, что доверила глупому юнцу пятьсот
жизней. Они имели на это право. Судить саков - дело сакское. Но перс,
чужак - как смеет он измываться над сыном их предводительницы?
Голова ее упала на грудь. Чтобы не повалиться лицом вниз, женщина уперлась
правой рукою в пол; левую руку, с амулетом, она прижала ко лбу.
переливчатый, грустный и болезненный крик заблудившегося жеребенка. И
тотчас же у шатра во весь голос, пронзительно и страшно, с отчаянной
тревогой, тоскливо и зовуще заржала кобылица.
зубы сакские вожди. Томруз медленно подняла голову:
пору, когда на барханы только что опустилась темнота, луна еще не взошла и
звезды не разгорелись в полную силу.
Про разное. Про себя и Томруз. Несчастная женщина. Он представил свою
мать. Каково было бы ей, если б саки заточили в темницу Михр-Бидада?.. Все
люди - и саки, и персы. Всем одинаково больно и трудно лишаться родных.
Почему же люди вечно грызутся между собой?
мучительный вздох. Потом, набирая силу, медленно и плавно, с упругой
дрожью, заскользил кверху, перешел в долгий рыдающий вопль, постепенно
снизился, сгустился, затих и замер в пустоте.
валунов толпа спешенных саков. Кочевники, плотно примкнув друг к другу,
сидели на песке, выставив кверху короткие копья. Они не разговаривали и не
шевелились.
песком по склонам и с зубчатой оголенной вершиной.
всходила луна - огромная, круглая, в красноватых пятнах, как медный щит,
забрызганный кровью.
чернью, отчеканились четко очертания скалистого выступа и двух неподвижных
существ, занимавших выступ. Сверху, сгорбив спину, упираясь локтями в
колени и опустив лицо на ладони, сидела женщина с распущенными волосами,
Чуть ниже по склону, у ног женщины, спиною к ней, вытянув шею и запрокинув
голову к небу, приютилась большая собака.
всхлипывания, и тут же к небу, холодеющему в лучах все ярче разгоравшихся
звезд, опять взлетел громкий, на всю пустыню, надрывистый вой.
плачет.
так жутко?
кровью, саки называют Пятнистой смертью.
веков от лесных логовищ, от сумрачных пещер, от заснеженных круч, от
первобытных костров - голос безутешных матерей, оплакивающих детей.
разумного существа - плачущей в голос женщины звучит животный стон ее
четвероногих, диких сестер, а надрывистый вой убитых тоской собак, волчиц,
шакалов пронизан невыносимой человеческой болью.
холма.
места. Уходил в шатер, возвращался к подножью холма, бегал по барханам,
потрясая кулаками. Стонал, ругался, плакал отчаянно, как собака на холме.
раздающийся с невероятной мощью - острой болью отдавался в затылке. От
него тяжко и трудно сжималось сердце, мелко дрожали колени, по ладоням
струился холодный пот.
Михр-Бидад, какой железной выдержкой, силой и выносливостью обладают эти
мужественные люди.
и согласится, ради сына, покориться Курушу, то не захотят склониться перед
царем царей и никогда не дадутся врагу живыми вот эти простые люди,
соплеменники Томруз.
волосами спустилась с холма и пришла к Михр-Бидаду.
глубоко запавшими спокойными очами и крепко сжатыми губами.
ней зернами, клубнями, луковицами, корнями, прихода весны, но весны - нет
и нет.
пастуха, но пастуха - нет и нет.
солнечного восхода, но солнца - нет и нет.
земля ждет весну, стадо - пастуха, узник - солнце, приходит чаще всего не
тогда, когда ты пристально, до ноющей боли в глазах, смотришь на дорогу, а
тогда, когда ты вконец устал и ждать давно перестал.
свойство ожидания - собственное нетерпение кажется чьим-то промедлением.
свет. Он впал в тупое безразличие, сходное с оцепенением черепахи,
зарывшейся в песок перед летней или зимней спячкой. Очнулся Спаргапа лишь
наверху, после того, как стражи, отомкнув от колоды цепь, сковывавшую
пленника, вытащили его на веревках из колодца.
цепями и покачиваясь, меж вражеских палаток туда, куда его вели. Персы,
поругиваясь, поддерживали юнца под локти, иначе он упал бы, не сделав и
пяти шагов.