не скупясь на посулы и угрозы, склоняли его встать под боевой туг
Тохто-беки. Верный заветам своего отца, Дайдухул-Сохор отклонял
домогательства меркитских нойонов. А они становились все настойчивее. В
речах гонцов стало меньше посулов и больше угроз. Наконец непреклонность
Дайдухул-Сохора вывела Тохто-беки из себя. Около тысячи воинов под началом
Тайр-Усуна спустились вниз по Селенге, до устья впадающей в нее Уды,
остановились тут. Посланец Тайр-Усуна потребовал: хори-туматы должны
признать над собой волю Тохто-беки. Если воспротивятся и в этот раз, весь
народ будет полонен, превращен в рабов - боголов и роздан в меркитские
курени.
велел откочевать в глухие лесные урочища.
под копытами коней звонко хрустели сухие сучья. Над вершинами деревьев со
стрекотом летали кедровки. Остро пахло хвоей и разогретой солнцем сосновой
смолой. Справа, слева за стволами деревьев мелькали конные воины, сзади
шли пешие лучники. Чиледу оглядывался, качал головой. Хори-туматам далеко
до меркитов... Что же это будет? Тронул рукой Дайдухул-Сохора:
его руке привычен, как кнут для пастуха.
спокойно-вопрошающе взглянула на Чиледу.
сидят на конях, не у всех есть мечи.
бегство.- Дайдухул-Сохор лукаво улыбнулся, положил руку на могучее плечо
жены.- Выпустим вперед мою Ботохой, глянут на нее меркиты и от страха
попадают.
ее поясе висели тяжелый меч в простых деревянных ножнах, берестяной саадак
с луком, величиной в рост взрослого мужчины. Лошадь ей подседлывали всегда
самую крупную и выносливую, но и она под Ботохой долго не выдерживала,
приходилось менять. В шутку, а может быть, и всерьез Дайдухул-Сохор
рассказывал, как его жена однажды поехала охотиться на болото. Лошадь
увязла по брюхо. Ботохой выволокла ее из грязи, взвалила на плечи и
вынесла на сухое место.
рядом с сосной, колючая ветка мазнула по щеке.
погасив смех, спросил Дайдухул-Сохор.- Почему всегда бывают им биты?
Или он умнее, храбрее и Тохто-беки, и других его врагов?
Тэмуджин. Он сулит людям покой, и они идут за ним.
выплюнул.- Чтобы уберечь свой покой, мы отказываемся пристать к меркитам,
к хану Тэмуджину, к любому другому нойону. И если дело дойдет до драки,
хори-туматы себя покажут. На них нет железных шлемов, их сердце не
прикрывают крепкие куяки. Но у каждого есть лук и стрелы. А кто сравнится
с хори-туматами в умении стрелять? С детства мы научены бить на бегу
косулю и быстро летящую птицу, прямо в сердце разить лося и медведя.
лесах. Деревья и скалы, реки и болота становятся нашими воинами.
Всадники расседлывали коней, пешие, подтягиваясь, валились в тени деревьев
на мягкую траву, на рыжую подстилку из хвои. у, Чиледу подъехал Олбор,
понизив голос, спросил:
схлестываются в его душе и как ему хочется казаться бывалым воином, чтобы
скрыть от других душевную сумятицу.
согласие выдаст его страх, лихо сдвинул меч на поясе.- Попробуем, крепки
ли меркитские кости!
настоящий его отец или кровные братья, возможно, находятся среди воинов
Тайр-Усуна. И как знать, не поразит ли меч Олбора кого-то из них, не падет
ли сам Олбор от меча отца или брата. Сколько непостижимого уму
человеческому творится на этой земле. И почему вечное небо не обрушит
громы, не испепелит зло?..
разговора решили лучников под началом Ботохой поставить в узком проходе
меж гор, конных вести навстречу меркитам.
Дайдухул-Сохора.- Лучше охрипнуть от спора, чем захлебнуться кровью.
убедить.
светлому сосновому лесу, оглядывался, разыскивая среди воинов сына,
ободряюще махал ему рукой.
воинов на чистом, покрытом редкой травой взгорье.
Глаза от солнца, Чиледу всматривался в неподвижные ряды меркитских воинов,
и давний, забытый страх холодком просквозил душу. Но на этот раз он боялся
не за свою жизнь, а за жизнь сына и всех дорогих его сердцу хори-туматов.
в руках прядь лошадиной гривы.
камень. Это была плохая примета. Дайдухул-Сохор рванул поводья, зло
хлестнул плетью по круто изогнутой шее. Лошадь пошла боком, часто
перебирая ногами и всхрапывая.
Тайр-Усун. Время избороздило его худое лицо мелкими морщинами, но выпуклые
глаза смотрели молодо, остро. Узнав Чиледу, он приоткрыл от удивления рот,
тут же стиснул зубы, и жесткая складка легла возле губ. Повернулся к
Дайдухул-Сохору:
Тохто-беки. Ты поступил мудро.
рукой о переднюю луку.- Вы же знаете, наши земли обширны и малолюдны. Если
я отдам вам воинов, кто станет защищать очаг отцов?
слов моих посланцев?
сражаться. Но перед этим мы хотим вам сказать: уходите. Мы жили с вами в
мире многие годы, не делали вам зла. Все будет по-старому, если вы уйдете.
может жить по-старому. Или вы пойдете с нами, или вас возьмет под свою
тяжелую руку хан Тэмуджин. А может быть, уже поддались ему? Я вижу тут
Чиледу. А он, был слух, служит хану.
Чиледу.- Теперь вернулся на землю моих предков...
кем ты водишь дружбу, Дайдухул-Сохор? Так же, как других, этот раб предаст
и тебя. Он уже сумел вложить в твои уста свои слова. Ты говоришь чужим
голосом, Дайдухул-Сохор!
собственных рабов, укравших мясо из котла.- Дайдухул-Сохор нахмурился.- Мы
уезжаем. Собирайся в дорогу и ты.
и Чиледу. Тайр-Усун что-то крикнул своим. Несколько человек отделились от
строя, хлестнули коней. Чиледу выхватил меч, свалил налетевшего сбоку
воина, крикнул Дайдухул-Сохору:
второго ударил наотмашь по груди. Меркиты замешкались. Чиледу и
Дайдухул-Сохор оторвались от погони, помчались к лесу. Над их головами со
свистом полетели стрелы. Чиледу оглянулся. Теперь все меркиты мчались за
ними, на ходу натягивая луки.