стаканов, ему и полегчает.
тебе женой.
мне скажешь. Протянешь руку и разбудишь.
Потом сел на стул возле кровати.
нее лекарство.
сегодня будить.
проснуться.
тяжелели.
языком.
пошатываясь, он поднимается на крыльцо. Пройдя в свою комнату, он разделся,
побросал вещи на пол и плюхнулся на кровать. Устраиваясь поудобнее, он долго
кряхтел и ворочался,- потом вдруг открыл глаза. Возле кровати стояла Кэти.
себе в постель.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
великого рубежа, именуемого 1900 год. Жернова истории перемололи и стерли в
порошок очередную сотню лет, но поди пойми, каким он был, этот минувший век,
если каждый видел в нем то, что ему хотелось, и чем глубже заглядывали люди
в прошлое, тем содержательнее и значительнее казались им ушедшие годы. По
воспоминаниям многих, то была эпоха, краше которой мир не знал: ах,
чудесное, веселое время, ах, старое доброе время, как легко и спокойно тогда
жилось! Старики, не уверенные, достанет ли им сил перешагнуть через межу
веков, взирали на будущее с неприязнью. Потому что мир менялся, из него ушло
очарование, ушла добродетель. В разъедаемый ржавчиной мир заползала тревога,
ну и, конечно, что пропало, то пропало. Где нынче хорошие манеры, где
непринужденность и красота? Благородные дамы - нет больше благородных дам, и
кто теперь положится на слово джентльмена?
свободы скоро не останется. Даже у детей теперь не та жизнь - что в их
детстве приятного? Раньше у ребенка всех забот было найти камешек получше,
такой, знаете ли, не совсем круглый, но обязательно гладкий и плоский, чтобы
легко вкладывался в лоскуток кожи, отрезанный от старого башмака, и летел из
рогатки прямо в цель. Куда подевались все хорошие камешки, куда подевалась
бесхитростная простота?
вспомнить ощущения, которые ты некогда испытывал, радуясь или страдая, или
задыхаясь от страсти? Помнишь только, что действительно чего-то там ощущал.
Нет, конечно, пожилые мужчины смутно припоминают, как они с медицинской
деликатностью щупали девочек, но пожилые мужчины забыли - даже не хотят
вспоминать - то неукротимое, пронзительное и жгучее, из-за чего, потеряв
покой, мальчишка в отчаянии зарывается лицом в зеленые побеги овса, молотит
кулаками по земле, всхлипывает и скулит: "Господи! Господи!" Увидев такую
картину, пожилой человек вполне может сказать (а часто и говорит): "Какого
дьявола этот сопляк валяется в траве? Он же простудится".
вырвешься!
облегчением, как наседка на яйца.
прочь этот искореженный век, говорили некоторые, мы обязаны выбраться из
этой страшной эпохи надувательства, мятежей и таинственных смертей, из эпохи
драк за общественные земли, когда их, черт возьми, успешно выцарапывали, не
гнушаясь никакими средствами!
в сложностях, которые были ему еще не по зубам. А едва мы окрепли, на нас
опять напали англичане. Да, мы их разбили, но много ли дала нам эта победа?
Сгоревший Белый дом и пенсии из государственного бюджета для десяти тысяч
вдов.
пикничок. Кто объяснит, зачем тащиться на пикник и терпеть неудобства, когда
можно без хлопот и с удовольствием поесть дома? И все же польза от
Мексиканской войны была. Во-первых, мы отхватили на Западе огромный кусок
земель и, прямо скажем, почти удвоили свою территорию, а во-вторых, генералы
набрались там опыта, так что, когда страну окутал мрак братоубийственной
резни, наши предводители, уже владея необходимыми навыками, сумели придать
этому кошмару должный размах. Ну а потом разгорелись споры: Имеет ли человек
право владеть рабами? Если вы приобретаете их законным путем, то почему бы
нет?
Кто это тут позарился на мое? И вот, пожалуйста: как человек, сам
расцарапавший себе лицо, мы залились кровью.
и двинулись осваивать Запад. Экономический бум, за ним - спад, крах,
депрессия. И тогда же великие мошенники с громкими именами принялись
обчищать карманы всех, у кого еще было что туда положить.
дверь! С ним нужно, как с книгой - перевернули страницу, читаем дальше!
Новая глава - новая жизнь. Вывалим эту тухлятину в мусорное ведро, закроем
крышку поплотнее, и у нас снова будут чистые руки. Даешь время честное и
светлое! Следующие сто лет - новенькие, свеженькие, незалапанные. Колода еще
не перетасована, и пусть только какой-нибудь мерзавец попробует передернуть
- да мы его, скотину, за ноги, за руки, и головой в нужник!
не обнимают так, что не вырвешься!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1
каждым. Ты физически чувствуешь, как этот миг вызревает, как он неуклонно
приближается, словно огонек, бегущий по бикфордову шнуру к шашке динамита.
Под ложечкой замирает, все в тебе восторженно трепещет, плечи и руки
покалывает. Кожа впитывает воздух, и каждый глубокий вдох дарит радость.
Первое ощущение - блаженство, как бывает, когда потянешься и сладко зевнешь:
в мозгу что-то вспыхивает, и мир предстает перед тобой осиянный светом.
Возможно, вся твоя жизнь была прежде серой, ты жил в мрачном унылом краю,
среди мрачных унылых деревьев. Возможно, все события, даже самые важные,
проходили мимо тебя, сливаясь в безликую, бесцветную вереницу. Но вдруг -
озарение; и вот уже песня сверчка пленяет твой слух; земля, гудя травами,
посылает тебе свои запахи; рябь солнца, просеянная сквозь листву, ласкает
взгляд. И тогда все накопленное в сознании и душе выплескивается наружу,
изливается потоком, но от этого тебя нисколько не убывает. Я думаю,
значимость человека в этом мире измеряется числом и природой посетивших его
озарений. И хотя в миг озарения человек одинок, именно озарения единят нас с
Василенко Иван
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор