странно и внушало опасения, ибо Карл знал: НИКОГДА И НИ ЗА ЧТО
Вилли Лопес не выпустил бы пистолета из рук. Никогда. НИ за
что. А значит то, что произошло здесь, должно было быть
действительно страшным, жутким. Он сунул пистолет в карман
пиджака и побежал к двери.
странные типы собрались в компанию на углу. Чуть поодаль стояли
двое ребят, судя по виду, торговцы "дурью". Хотя было довольно
поздно, Плейс-проспект казалась довольно оживленной.
собираются люди. Проститутки ищут клиентов, пушеры торгуют
наркотиками, молодые ребята -- члены уличных банд, --
собравшись стаями, караулят случайную добычу или залетевших на
их территорию конкурентов.
баров, выпивку и еще что-то, о чем предпочитают молчать. Жизнь
бьет ключом.
соображать, но одно он уяснил довольно твердо -- здесь
безопаснее, чем там. Наверху. В проклятой квартире.
годами -- не спеша пошел вдоль улицы. Он не боялся людей,
потому что знал, как с ними обращаться, и ловя на себе взгляды,
чувствовал облегчение. Его видят, а значит НЕЧТО НЕ ОСМЕЛИТСЯ
напасть на него.
Он догнал Лопеса и ткнул его кулаком в бок.
страха и паники, уже почти покинувшие его. От резкого толчка
ноги его подкосились и он влетел в стоящие на тротуаре мусорные
бачки, сбивая их телом на проезжую часть. Вилли вскочил и
странным вихляющим бегом потрусил по улице. На ходу он
оборачивался в надежде увидеть преследователя.
подозрительных типов. Они швырнули Вилли прочь и, громко
заржав, поинтересовались:
ужас.
ему не скрыться, заорал насколько ему хватило сил: -- На
помощь!! На помощь!!!
Странный, судя по всему, накурившийся парень не вызывал никаких
чувств, кроме смеха да желания поиздеваться, отпустив пару
шуточек сомнительного качества.
попытался отлепиться от стены, а когда ему это удалось, вдруг с
поразительной быстротой рванулся вперед через улицу, не замечая
выезжающего из-за угла грузовика-трайлера.
подворотню, то, наверное, появится шанс оторваться от
кошмарного НЕЧТО.
было уже поздно.
"понтиаком" и грузовым "мерседесом", задергался, перебирая
ногами на месте, словно пытаясь убежать, а затем закрыл глаза,
вытянув вперед руки, будто мог остановить мчащиеся на него,
визжащие тормозами автомобили. "Понтиак" занесло, и, скользя
боком по мокрой после легкого дождя дороге, он, почти не сумев
погасить скорость, на полном ходу подрубил Вилли капотом,
словно рассекая его пополам. Грузовик замер в нескольких
сантиметрах от легковой машины, но тело, перекатившись через
капот и пролетев еще несколько метров по воздуху, мешком упало
возле колес небольшого, стоящего в стороне седана. Все,
находящиеся на улице, бросились к месту аварии, торопясь
взглянуть на происшедшее поближе. Только Сэм Остался стоять там
же, где и стоял, -- на тротуаре, недалеко от опрокинутых
мусорных баков.
голову, удивленно оглядываясь вокруг.
ему удалось избежать катастрофы. Но что там разглядывают эти
люди впереди? Он увидел стоящий "понтиак" и, совсем рядом,
трайлер. Водитель трайлера мрачно расхаживал по мостовой.
Молодой, лет 35, мужчина объяснял что-то сгрудившимся возле
"понтиака" людям.
никто не обращает на него внимания? Не обернется к нему, не
спросит как он себя чувствует, не обругает, в конце концов?
валяется там, на капоте "понтиака"?
глухо стучала в ушах, и сквозь этот стук Вилли услышал, как
кто-то возбужденно кричал:
Звук снова поплыл, слившись в общий невнятный гул. Было
ощущение, что он опускает голову в воду, а затем поднимает на
поверхность. Наверху слышно все -- четко и отчетливо. Внизу --
только гул. -- Этот парень мертв, точно...
кого-то. Уроды.
цыпочки, впился взглядом в лежащее на капоте "понтиака" тело.
в темное, усыпанное звездами небо Бруклина. Кровь, тонкой
струйкой просачиваясь сквозь спутанные волосы, прокладывала
себе дорогу: по лбу, мимо уха, вниз по шее, на капот убившей
его машины.
"понтиака" и "мерседеса", смял его от груди до колен в мокрую
кровавую жижу.
было его телом. Искромсанное, выжатое, расплющенное.
сразу узнал парня, которого сам же убил. Тот стоял, засунув
руки в карманы брюк, и смотрел на Вилли. На лице его застыло
странное выражение. Смесь жалости с презрением. Но... он же
мертв! Этот парень мертв!!! Он же убил его!
пелены до Вилли донесся чей-то голос:
бубнил одно и то же, словно автомат:
Голоса снова стали отдаляться, словно заползая под глухое
стеганое одеяло.
живой и невредимый! Надо сказать этим уродам, что он жив.
Крикнуть: пусть перестают ломать здесь комедию. Он же не умер!
Он живой!! Живой!!!
нечеловеческая вибрация, поднимающаяся от асфальта. Она
становилась громче и громче, пока не превратилась в мощное
горловое рычание. Это рычание стало ог лушительным, заполнив
собой все: щели в стенах домов, трещины в асфальте. Все. В нем
звучало торжество. Дикое адское торжество. Казалось, нечто
выходящее из земли, поднимается вверх, обретая форму и плоть. В
этом жутком вое слилось воедино стон и рев. Стон многих и
многих людей. Рев тысяч и тысяч злых сил.
вздрогнула и сжалась в маленькое темное пятно. То же случилось
и с тенями домов, машин, фонарных столбов. В этих, ставших
почти осязаемыми, сгустках зарождалась некая жизнь,
распространяя вокруг волны черной дикой ненависти и злобы.
Пятна стали тянуться вверх к небу, принимая очертания фигур,
затянутых в монашеские балахоны. Под надвинутыми на головы ка
пюшонами невозможно было рассмотреть лиц, лишь горели красные,
светящиеся рубиновым блеском, глаза. Фигуры повисли в воздухе,
чуть колеблясь от дуновений ветра. Полы балахонов висели в
нескольких дюймах над землей, заканчиваясь странными мутными
пятнами. Утробное рычание доносилось из-под колпаков.
как фигуры вдруг резко кинулись к призраку Вилли. На Сэма они
не обратили ни малейшего внимания, словно знали, что этот дух
им неподвластен.
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Витковский Евгений
Распопов Дмитрий
Кервуд Оливер Дж.