хромоногого профессора Килроя, когда верзила спросил:
спросил я.
вид.
щеголеватого верзилу в лодыжку, зашагал прочь.
как обычно, было мое брюшко, а второй -- желание обдумать услышанное от
профессора Килроя (в особенности -- поданную им идею избавиться от денег
ради сохранения жизни). На ходу мне иногда думалось лучше, чем в кресле, вот
я и пошел пешком. Но должен признаться, что существовала еще и третья
причина. Сколько раз я видел это на вечерних сеансах в кино. Герой садится в
такси, думая, что за рулем -- обычный водитель, а оказывается, шоферюга-то
на самом деле куплен мафией! Я видел это столько раз, что и не счесть, вот
сколько! Профессор Килрой наверняка назвал бы это синдромом пуганой вороны,
но мне казалось, что от каждого попадавшегося на глаза желтого огонька
исходит зловещее сияние. Все такси были до отказа набиты коварными
помыслами. Кроме того, я никогда прежде не видел такого числа похожих на
бандитов водителей.
более живописную, чем некоторые ее западные соседки. Пройдя пару кварталов в
южном направлении, я вдруг увидел, что преследователи совсем рядом. Они
сидели в длинном черном "кадиллаке", том же самом, который третьего дня
маячил напротив моего дома. Машина ползла вперед с включенными янтарными
подфарниками, задние окна были прикрыты черными занавесками. В салоне было
темно, и я не мог разглядеть водителя, но заметил у него на голове шоферскую
фуражку.
обгоняла меня, потом останавливалась перед ближайшим перекрестком и ждала,
пока я не прошагаю мимо. Как только я удалялся на полквартала, машина снова
приходила в движение, снова обгоняла меня, после чего опять останавливалась
у перекрестка.
нападение. Изящно и безмолвно скользящий мимо автомобиль, легкое шуршание
покрышек, затем -- остановка. "Кадиллак" напоминал исполинскую пантеру.
Водитель смотрел только вперед. Занавески на окнах даже не колыхались.
внезапного нападения коренастых головорезов, которые схватят меня, впихнут
на заднее сиденье и повезут на последнюю в моей жизни автомобильную
прогулку. Но ничего подобного не происходило. Кварталы сменяли друг дружку,
а страшная безмолвная игра в гонку за лидером все продолжалась.
не будет других прохожих, чтобы без спешки застрелить меня, или похитить,
или уж не знаю, что они там еще задумали. А если это не удастся, тогда они
будут следить за мной, пока я не приведу их к своему убежищу.
с односторонним движением. Возможно, в этом -- мое спасение? Впереди была
Тридцать шестая улица, по которой разрешено ездить только в восточном
направлении. Если я сверну направо и пойду на запад, "кадиллак" не сможет
последовать за мной.
пантера. Я брел мимо, чувствуя, как сводит мышцы спины. Ничего не случилось.
Дойдя до угла, я резко свернул направо и быстро зашагал по Тридцать шестой
улице.
перекресток и мчится на юг. Несомненно, они задумали свернуть на Тридцать
пятую улицу и обогнать меня, чтобы перехватить у выхода на Шестую авеню. Тем
временем из-за угла появился мощный коренастый человек в холщовой кепке и
размеренным шагом двинулся следом за мной, держа руки в карманах кожаной
куртки.
равно мне не удалось бы достичь конца квартала раньше, чем "кадиллак"
обогнет его и преградит мне путь.
закусочной -- единственного в округе заведения, которое еще не закрылось.
Если не считать коренастого в кепке, на улице, кроме меня, не было ни одного
пешехода. Я ощущал все более противный зуд в лопатках и, соответственно, все
поспешнее двигался в направлении закусочной. Там люди, там безопасно, там --
островок света. Ну, а уж если дела будут совсем плохи, я смогу позвонить в
полицию. Быть может, мне ответит человек, который не получает пособия от
братьев Коппо. Во всяком случае, такая вероятность сохранялась.
подфарники горели, будто зенки морского чудовища. "Кадиллак" остановился,
поджидая меня.
шагов пять-шесть, когда свет в витринах вдруг потух. Я чуть было не стал как
вкопанный. Точнее, я остановился, но мгновение спустя вспомнил о коренастом
в кепке и снова торопливо двинулся вперед. Лишь одинокий фонарь напоминал
теперь о том, что когда-то на Земле жил Томас Альва Эдисон -- великий
человек, которому надо поставить памятники во всех проулках и закоулках. И
облепить эти памятники горящими лампочками. И пусть они стоят возле дверей
круглосуточных забегаловок, где много посетителей.
черном пальто. Человек держал в руках лязгающую связку ключей. Я проворно
взял право руля, миновал ключника и вошел в открытую дверь, после чего
вежливо осведомился:
налетев на столик.
опять упал, споткнувшись о стул.
горошком!
искал место, где можно встать в полный рост, не ударившись головой о крышку
столика.
Громить нас пришел? Выметайся оттуда!
двинулся в мою сторону, но споткнулся о стул и упал.
натолкнулся на какую-то будку, потом -- на вешалку и, наконец, на кассовый
аппарат. Я обхватил его руками и замер, будто шар в бильярдном автомате.
преграждал мне путь к дверям. Я слышал, как ключник ворочается в глубине
зала, то и дело падая и бормоча:
где?
вполне меня устраивало.
здесь зачем?), набитый пластмассовыми розами с острыми шипами, и преодолел