read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



только история и биография, та самая история и биография, как это понимается
всеми обычно. Однажды (выше, Гл. VII, ч. 4) мы уже встретились с таким
широким понятием мифа; и его пришлось, в сущности, отбросить, потому что
миф, понимаемый просто как интеллигентный символ, совершенно неотличим,
например, от поэзии. Уже там нами было указано, что есть еще узкое и более
специфическое понятие мифа, именно то, когда гоголевский Хома Брут скачет не
на лошади, даже не на свинье или собаке, а не больше и не меньше, как на
ведьме или она на нем. Это привело нас к констатированию в мифе какой-то
особой отрешенности. Но то, что мы до сих пор говорили об этом понятии, все
еще продолжает быть недостаточным. Отрешенность можно понимать как
отрешенность от абстрактно-изолированных вещей. Это, конечно, не есть
подлинная мифическая отрешенность, ибо и все решительно вещи живого
человеческого опыта даны в таком отрешении. Отрешенность можно понимать
поэтически - как отрешенность от вещей вообще. Это тоже пришлось отвергнуть,
ибо миф совершенно не выходит из сферы вещей, и даже наоборот, - вращаясь в
личностной стихии, - он с особенной силой опирается на вещи, на всякую
осуществленность, хотя и понимает ее глубже, чем обыкновенные физические
вещи. Что же теперь получается? Пока у нас не вполне сформировалась идея
личности, мы могли не ставить окончательно вопроса о мифической
отрешенности. Чтобы отграничить миф от поэтического образа, достаточно было
просто указать на факт необычности и как бы сверхъестественности его
содержания; и этим область мифа отмежевывалась от поэзии довольно просто, не
говоря уже о том, что миф - вещественен, поэзия же - "незаинтересованна".
Покамест мы говорим об отношении мифа к вещам вообще, достаточно было
опять-таки этого же указания; и - делалось ясным, что мифический факт и
мифическая вещь есть вид фактов и вещей вообще. Этим вполне рисовалась его
фактичность и вещность, а больше ничего и не надо было в соответствующих
отграничениях. Но вот оказалось, что миф есть личностное бытие, что он -
историческое бытие, что он - слово. Оказалось, что миф есть самосознание.
Раз миф есть самосознание, то в нем необходимым образом должна содержаться в
сознательной форме та отрешенность, которая для него специфична. Миф есть
слово: это значит, что он должен высказать, в чем именно заключается его
отрешенность; отрешенность должна быть выражена и выявлена, высказана.
Отграничивая миф от метафизического построения, мы указали, что
"сверхъестественный" момент если и содержится в мифе, то не мешает его
телесности и вещественности. Приравнивая миф символу, мы показали, что
отношение "естественного" и "сверхъестественного" в мифе надо мыслить
символически, т.е. нумерически едино, как одну вещь. Но что это такое за
"сверхъестественное" по своему существу, - этого мы не решали, ограничиваясь
более или менее неопределенными характеристиками, вроде "необычное",
"странное" и т.д. Теперь миф превратился для нас в
сознательно-личностно-словесную форму, развертывающуюся к тому же
исторически. Это значит, что мы не можем теперь отбрасывать это "необычное"
и "странное" в сторону, ограничиваясь простым его констатированием.
Личность, история, слово - этот ряд понятий привел нас к необходимости
создать такую категорию, которая бы охватила сразу и этот ряд, и то самое
"сверхъестественное", "необыкновенное" и пр., охватила в одной неделимой
точке так, чтобы и эта последняя, вся эта не-вещественная,
не-метафизическая, не-поэтическая, а чисто мифическая отрешенность
объединилась бы в единый синтез с явленностью, с символом, с самосознанием
личности, с историческим событием и с самим словом - этим началом и истоком
самого самосознания. Это значит, что мы приходим к понятию чуда. Миф есть
чудо. Вот эта давно жданная и уже окончательная формула, синтетически
охватывающая все рассмотренные антиномии и антитезы. Всмотримся в это
сложное понятие.
2. Что не есть чудо?:
Тут тоже накопилось много предрассудков, - больше даже, чем в других
областях, связанных с мифом. Практики-этнографы и ученые-мифологи почему-то
считают это понятие совершенно ясным и обыкновенно не дают себе ни малейшего
труда, чтобы его выяснить. Философы считают себя выше этого понятия и
относятся к нему с презрением. Богословы кое-что говорят, но говорят или
апологетически, что для нас в данном случае бесполезно, ибо нам хочется
выяснить самое понятие, а не защищать его или опровергать, или говорят в
стиле научного позитивизма, соблазняясь "прогрессом" в науке и наивно думая,
что религию как-то можно помирить с этим "прогрессом". Ни этнографы, ни
философы, ни позитивистически настроенные богословы нам не помогут, и нам
придется в этом вопросе искать собственных путей.
a) чудо не есть просто проявление высших сил;
a) Наиболее распространенное учение гласит, что чудо есть вмешательство
высшей Силы или высших сил, и притом особое вмешательство. Этот взгляд
требует уточнения и раскрытия. Не забудем, что мы имеем в виду все время
исключительно мифического субъекта, а не нас самих или кого бы то ни было
другого. Необходимо решить вопрос, что такое чудо с точки зрения самого же
мифического сознания. Конечно, говоря вообще, для мифа чудо есть
вмешательство высших сил. Но, во-первых, с точки зрения мифа вообще ничего
не существует без вмешательства тех или других высших сил. Раз мы уже
заговорили о мифе-чуде, то с этой точки зрения чудо творится непрерывно, и
нет вообще ничего не-чудесного. Так, если взять христианскую мифологию, то
творение мира есть величайшее чудо, искупление - величайшее чудо, рождение,
жизнь и смерть человека - сплошное чудо, не говоря уже о такой мифологии,
как мифология Богоматери, Воскресения, Страшного Суда и т.д. Спрашивается:
что же такое является тогда чудом, если не-чуда вообще никакого нет, если
вся мировая и человеческая жизнь, со всеми ее мелочами и подробностями, есть
сплошное чудо? Явно, что взгляд на чудо как на вмешательство высших сил,
собственно говоря, не выдерживает никакой критики.
Во-вторых, говорят, что это есть особое вмешательство. Но тогда какое же?
Пожалуй, если иметь в виду самого мифического субъекта, то, действительно,
чудо переживается им как особое вмешательство. Но этого очень мало. Тут
неясен самый принцип, по которому данное событие трактовано как особое; и
неясно, что именно вмешивается. Чудо переживается совершенно специфически; и
простым указанием на "особое" тут ничего нельзя поделать, как и нашими
предыдущими общими квалификациями "необычное", "странное" и т.д.
Специфичность чуда должна быть выявлена как таковая.
b) чудо не есть нарушение "законов природы"
b) Другое воззрение гласит, что чудо есть нарушение законов природы и
прорыв в общем течении механистической вселенной. Если угодно, это воззрение
можно объединить с первым и трактовать его как уточнение первого. Тогда
получится, что чудо есть акт вмешательства высших сил, нарушающий
механистическое протекание явлений. Это решительно противоречит
феноменологии чуда.
Во-первых, тут опять вносится точка зрения, чуждая самому мифическому
сознанию. Именно, чудо есть нарушение законов природы, если к нему и к ним
подходить с точки зрения механистической науки XVII-XIX вв. Такая
условность, однако, не только не обязательна, но она в корне пресекает самую
возможность существенного вскрытия понятия чуда. Мало ли как кому
представляется чудо! Да что такое чудо само-то по себе, - для того, кто
живет этим чудом, для того, кто его берег именно как таковое, для кого чудо
есть именно чудо, а не что-нибудь другое? А для такого субъекта, я берусь
это утверждать с полной научной достоверностью, чудо вовсе не есть нарушение
законов природы. Не нарушение законов природы есть чудо, а, наоборот,
установление и оправдание, их осмысление. С точки зрения мифического
сознания чудо-то и есть установление и проявление подлинных, воистину
нерушимых законов природы.
Во-вторых, что такое нарушение законов природы? Самое дикое и первобытное
сознание оперирует с понятием чуда, не имея или ровно никаких представлений
о законах природы, или имея их в таком виде, что их не приходится принимать
во внимание. Тут опять все то же проклятие гетерогенных привнесений, когда
люди никак не могут не обозревать весь мир с своей собственной колокольни и
когда дальнозоркость простирается не дальше собственного носа.
В-третьих, даже если иметь в виду эпохи развитого представления о законах
природы, то и тут возникает ряд трудностей, если чудо понимать как нарушение
этих законов. - a) Сами эти законы отнюдь не имеют для самой же науки
никакого абсолютного значения. Можно интерпретировать и даже использовать
науку с целью пропаганды некоего обожествления и абсолютизации отвлеченных
принципов и гипотез. Но это само будет уже мифом. Вера во всемогущество
науки, конечно, есть не более как одна из форм мифического сознания. В самой
науке отнюдь этого не написано. Выведенный закон падения тел есть для науки
только гипотеза, а не абсолютная истина; и завтра этот закон, может быть,
станет иным, если только вообще он будет существовать, если будет завтра
падение тел и если, наконец, будет самое "завтра". Я, например, сказать по
совести, нисколько не убежден в том, что "завтра" обязательно будет. Ну, а
что же будет, - спросят. А я почем знаю! Поживем - увидим, если будет кому и
что видеть. Итак, нельзя говорить, что чудо есть нарушение законов природы,
если неизвестно, какова степень реальности самих законов. С строго научной
точки зрения можно только сказать, что сейчас обстоятельства, опытные и
логические, таковы, что приходится принимать такую-то гипотезу. Больше ни за
что поручиться нельзя, если не хотите впадать в вероучение и в обожествление
отвлеченных понятий. А самое главное, ничего больше этого для науки и не
надо. Все, что сверх этого, есть уже ваши собственные вкусы.
b) Далее, допустим, что законы природы существуют, с значением ли только
гипотез или с значением каких-то реальностей, абсолютных или относительных.
С точки зрения мифического сознания они тоже суть проявление высших сил.
Почему проявление высших сил должно обязательно вносить в явления сумбур и
неожиданный хаос, а не порядок, законосообразность и строй? Почему законы
природы сами не суть проявление высших сил? Ведь наука устанавливает лишь
некоторые формулы и положения, которые сами по себе вовсе еще не суть ни
вещи, ни силы. Они осуществляются на вещах и в движении. Но если нет вещей,
или движения, или сил вне этих формул, то сами эти формулы из себя не
породят ни того, ни другого, ни третьего. Значит, механизм науки сам по себе
ничего не говорит о природе в ее реальности: например, никакой закон природы



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.