Чтение 32–й страницы книги ~Самовар~

К этому относится и одно генеральное, принципиально важное для нас и
всей нашей истории понимание. А именно: что бы ты ни делал, о чем бы ни
думал, ни мечтал, ни воображал себе -- в результате это все равно, любыми
путями, в сумме, ведет к исполнению того главного, что ты был предназначен
сделать в жизни.

Здесь нельзя по своему разумению и хотению что-то отбрасывать, выводить
за скобки, пренебрегать, не обращать внимания, -- а на другом
сосредотачиваться, всматриваться преувеличенно, придавать значение большее,
чем оно занимает в твоей жизни пропорционально со всем прочим.

Люди просто пьют чай, а в это время рушится их счастье и складываются
их судьбы; ага. Ты моешься или обедаешь, ковыряешь в носу или чистишь
ботинки -- а в это время рассыпаются миры и творится История. И это движение
невозможно без всех-всех мелочей, из которых состоит то, что ты называешь
своей жизнью.

Все связано со всем: истина древняя. А новая наука о ней называется
синергетика. Создали ее всего-то лет двадцать назад конечно американцы,
большинство из которых были конечно советские евреи. Ребята они
ограниченные, но копнули в верном месте.

И если ты отбрасываешь что-то ненужное, излишнее, ложное, никчемное, не
ясно для чего наличествующее -- тем самым ты искажаешь себя, мир и историю.
Но не волнуйся: ты все равно сделаешь все, что надо, никуда не денешься.
Карма, Рок, Фатум, Судьба, Предопределение -- лишь разные и условные имена
для обозначения одного: твоей Сущности.

Поэтому абсолютно все, что есть в нас (ого, весь мир), ведет к
выполнению той задачи, которую мы и решаем. А что касается результата --
разверните газету, включите телевизор, оглянитесь по сторонам -- и судите
сами: как мы справились со своим делом.

Блудница на семи холмах, горе тебе, Вавилон, город хлебный! Ну, почему
же только Вавилон?.. Москва тоже хороший город.

................................................................

Мы не знаем, как именно настанет конец. Он может прийти в любой миг и
принять любой облик. Это может быть обеденный компот, или драже витаминов,
или открытый кран в ванне, или просто подушка на лицо. Ну и что? Каждую
весну в Москве нескольких человек пришибает сосулькой с крыши: не думал не
гадал он, совсем не ожидал он, ага. Без разницы. Ты не вейся над моею
головой, знать не можешь доли своей -- до смерти живы будем, на миру и
смерть красна, за компанию и жид повесился, помирать так с музыкой, никто не
забыт и ничто не забыто, наше дело правое, мы победили. Гремя огнем, сверкая
блеском стали рванут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ
Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!

Но это случится не раньше, чем мы сделаем свое.

Волк умирает, сомкнув челюсти на горле врага, и многие уйдут вместе с
нами. Я вас научу любить жизнь. Прорвемся.

С кухни доносится звон посуды и пахнет варевом. Судя по запаху, щи.
Стопарь бы под тарелочку щец! Да ломтик сальца с чесночком на закусочку, да
огурчик соленый хрусткий!

По доброму-то и хорошему давали в старые времена приговоренному перед
казнью выпить и закурить. Я бы отказался: пусть все знают, что не цеплялся
жадно за последние мелкие жалкие удовольствия жизни, не принял подачки, ушел
достойно и с усмешкой. А может нет: на лобном месте, пред толпой народа,
поклониться в пояс на три стороны, принять у всех прощение, опрокинуть чарку
за их здоровье, закурить спокойно и с удовольствием, со свободным вдохом и
улыбкой:

- Я сейчас встречусь с Богом, ребята. Передам ему, что вы хорошие
ребята, и попрошу для вас счастья.

И опуститься на плаху -- только чистую, свеже-струганую, - откинув с
затылка волосы, подмигнув на прощание палачу, -- и отправиться в самое
далекое и неизведанное путешествие.

Да вот только нет в этом деле романтики. Романтика -- это воображаемое
в противовес реальному, желание иного: лучшего и интересного. Иностранное
слово "романтика" по-русски звучит здесь "работа".

Люди, я любил вас. Будьте бдительны, идиоты.

Но пока еще - я еще успею все пережить, все перечувствовать, все
вспомнить и рассказать вам.

Вращается и плывет сививон, ханукальный волчок, праздничная игрушка,
священное гадание, рулетка и оракул, сливаясь в огненный узор горят летящими
разноцветными кругами прорези древних букв, знаки каббалы, и поют в
замкнутом движении предопределенную им мелодию: там грохочет самый тяжелый и
мощный из пистолетов "Дезерт Игл" -- "Орел Пустыни" -- своим
сокрушительным.44 маг-нум; там воет клаксоном слетающий с трассы Москва --
Петербург "Ягуар" пахана, миллиардера и кандидата в президенты Брынцалова;
там точат брусками мечи русские гладиаторы, должники мафии, отрабатывая
кровью и зрелищем в саду замка нового русского, карточного каталы, последняя
мода самых крутых; там дрожит голос Мэрлин Монро, угодившей под заговор
наших ребят из четвертой палаты, когда ГБ закорешилось с ЦРУ баш на баш и
убрали Кеннеди и Хрущева в подъеме военного равновесия, работа была по
классу экстра.

... как возили каждого из нас на кресле из палаты в палату, тасуя
компании и приглядываясь, о чем мы разговариваем и как ладим друг с другом.

Как в процедурной мерили давление, брали анализы, снимали
энцефалограммы, раскладывали тесты с картинками и словами.

Как не до конца, а потом до половины, а потом вообще только начало,
крутили фильмы и читали книги, и задавали угадать, чем все продолжится и
закончится.

Как Маша, до пояса подоткнув халат, под которым не было трусов, меняла
перед кандидатом порнографические картинки и измеряла эрекцию.

А Зара увозила ночами как бы тайком в ординаторскую, и давала выпить, и
покурить, и втягивала в разговоры о задушевном, и мы выкладывали ей все. Вот
такое у них разделение ролей. Одна заводит, а вторая раскручивает. Мы это
отлично понимаем, ну и что, почему нет. Они там давно вычислили, что с
женщинами самовары работают лучше...

-- Сарынь на кичку!!! Лондонская симфония Гайдна.

Они -- это простые мужики с добрыми, открытыми и усталыми лицами, с
грустноватыми понимающими глазами. В обычных костюмах под обычными, не
новыми и не старыми халатами. Сотрудники той самой группы, которая нас
курирует. Было их двое, и посещали они нас по очереди -- Сергей Иванович и
Семен Борисович, блондин и брюнет.

Они и ставили задачу. Приходили с бутылкой и закуской, и с сигаретами,
и рассказывали о своих войнах, и показывали шрамы, и мы, опять же, отлично
понимали, кто они такие и что им от нас требуется -- ну так и плевать,
они-то лично нам нравились, и сотрудничали мы не с некой секретной до
неведомости службой "Н" проклятого и страшного КГБ, не входящей ни в какие
управления и подчиняющейся только и лично Андропову, а потом вышедшей и
из-под его власти, и ставшей работать сама на себя, и убравшей самого
Андропова, -- а как бы исключительно и именно с ними, хорошими ребятами, с
которыми мы подружились, и полюбили друг друга, по-человечески друг другу
доверяли и испытывали приятность сделать что-то хорошее, взаимно услужить.
Вот так и происходит настоящая, душевная вербовка. А вы как думали.

Они говорили верные, справедливые вещи: о всеобщей прогнилости строя, о
дерьмизме номенклатурного класса, о необходимости обновления государства. И
мы, понимаешь, как-то увлекались, энтузиазм поднимался -- было для чего
жить, и еще как: мы не обрубки, мы не куски скверноодушевленного мяса для
превращения пищи в дерьмо -- мы важные, ценные, могущественные -- люди,
работники, хозяева жизни! Конечно, мы стали работать с ними -- еще бы нет.

Мы видели их лесть и нехитрый расчет -- и все равно пыжились и с
удовольствием гордились собой: своим умом, памятью, расчетливостью,
проницательностью и воображением.

Все правильно: в тоталитарном государстве только тайная полиция имеет
средства и возможности произвести переворот.

Но это тонкий, тонкий вопрос -- на кого же в конечном итоге мы
работаем.

Нас-то на нитке держит закукленная структура, по идее, внутри КГБ: кто
нас создал -- тот и отрыл, кто отрыл -- тот и использует; кто использует --
тот и зароет. Это с одной стороны.

С другой стороны -- это реформаторы, желающие блага стране и власти
себе. АН знаем мы эти революции, кушающие своих устроителей на завтрак и
детей на обед.

С третьей стороны, Запад, США, спят и видят, как бы вся эта Империя
рассыпалась и провалилась. А что невозможного -- ломя деньгой и покупая все
и всех подряд, выйти на группу -- и грохнуть крепость изнутри? Кому это
выгодно? Элементарно. Модель отработана -- хоть немцы и большевики в 17
году.

С четвертой стороны, народишко притомился, придавлен до крайности, ни
рыкнуть ни пикнуть, как клетки-ячейки в сотах. Ну-ну. Цель американского
конгресса -- благо советского народа. Тоже мило.

А когда складываются четыре стенки, получается ящик. Что говорит стенка
стенке? "Встретимся на углу".

А только с пятой стороны -- вот вам крышка сверху: хрен мы им сделаем
именно то, чего они хотят. Мы не пролетарии, и цепей нам не терять -- нам их
носить не на чем. Так что еще кто на кого работает.

Побачимо.

И уходя, мы хлопаем дверью так, что у всех надолго заложит уши.

Но есть еще одно, еще одно. Мы ведь сами себе аналитический отдел.
Рабочий день у нас не нормированный, уж куда как. Мы считаем, обкатываем и
прокачиваем все варианты, все узлы, все повороты. А для того, чтобы все
учесть, надо все понять. Так что, кроме прочего, -- все мы здесь -
пониматели.

А если уж ты начал действительно думать и понимать, то неизбежно