подумать, что игра, манерность, если бы знал тебя меньше. Живешь в
каком-то нереальном надоблачном мире. Но и этим ты мне тоже нравишься.
мерцала. Бесчисленное множество световых клавишей то и дело выскакивали из
темной воды.
годы или тысячелетия, если тени минувшего, тени его великих сынов или
дочерей стоят перед тобой как живые, переселились в твое сердце и
согревают его теплом своего примера и своей любви? Не знала Инна и не
могла знать войны, и не летала с багажом Красного Креста туда, где
свирепствуют эпидемии, ни разу еще, собственно, не рисковала собой, и
все-таки нередко тайком, в мыслях своих, ставит себя в положения
наитягчайшие, примеривается своими силами к тяжелейшим испытаниям: а ты
смогла бы? Способна ли ты на любовь беззаветную, на великое человеческое
сострадание, на негромкий длительный подвиг сестер милосердия, о которых
думалось не раз?
такие запасы душевных сил, что их, кажется, хватило бы и для полета в те
голодные, замикробленные тропики, куда она, как и Вера Константиновна,
хоть сегодня готова лететь спасительницей... Дома иногда говорят, что
упорством да упрямством Инна похожа на своего дядю с "Ориона". Если даже
это так, что же тут плохого? Орионец, действительно, во многих отношениях
служит для Инны примером, хотела бы походить на него и упорством, и
жизненной цепкостью, и неукротимой преданностью тому, что было, может, его
первой и последней любовью.
близкое, на все, что тебе завещано минувшими. А завещаны, наверное, и
Овидий, и легендарная кураевская летчица, и эта мерцающая лунная дорожка,
что, становясь все светлее, расстилается перед тобой и будто зовет, кличет
тебя куда-то. Завещан, видимо, и неясный этот непокой, который носишь в
себе и без которого, вероятно, и песня не родится...
"высоким материям" - не всем же быть гениями и витать в небесах. Можешь
себе витать, можешь будоражить фантазию, вызывать тени предков, а он -
человек земной, он сегодняшний. Видит, что видит, "знает только то, что
ничего не знает". Жизнь не была к нему милостива, потрепала жестоко, хотел
бы и он не остаться в долгу, исчерпать и ее, урвать от нее для себя кусок
так называемого счастья. Вот оно, рядом, твое земное богатство! Твоя
реальная, подхваченная на лету жарптица, она и сейчас под рукой
трепещет... Но удержишь ли?
будешь ловить один лишь воздух. Слыхал сегодня: "Не принесешь ты ей
счастья..." Значит, кто-то другой принесет? Появится в один прекрасный
день на сером кураевском горизонте? И станет он для твоей Инки желаннее,
интереснее, содержательнее?
счетом, все же чем-то его обеспокоил, принес холодное дыхание возможной
опасности. Быть к ней так близко, прикасаться щекой к ее душистым волосам
и потом потерять, потерять навсегда? Сейчас-то, в эту вот минуту, будто
все идет так, как и должно идти, как ему хотелось. Но это сейчас, сегодня.
А назавтра, а потом? Если признаться честно, то ты едва ли достоин ее, ты
перед нею нищий духом, не умеешь поглубже думать о жизни, скользишь по
верхам... Но как же - без нее? Без нее ведь - ужасающая пустота, крах,
даже представить жутко. От нее - волны тепла, она для тебя единственный
костер, где можешь отогреть душу. Достоин ли, заслужил ли? Виктор
чувствовал себя так, будто случайно и не совсем законно овладел редким
сокровищем, чем-то большим, на что имел право от жизни. Но, коль овладел,
держись за этот клад изо всех сил!
пытался развлечь, сделать ей что-нибудь приятное, всячески угодить...
ее щекочущую ласку. Будто лунные лучики, чуть прикасаясь, пробежали по
телу, по тебе, открытой, обнаженной, от всего свободной. Хотелось бы ей
сейчас поиграть, поплескаться подольше, жаль только, что не одни они
сейчас в этом лунном царстве.
сюда - ночные увеселения в самом разгаре. Пионерские лагеря, расположенные
по соседству, не первый день конфликтуют с пансионатским электроджазом,
мешающим детям спать после отбоя. Идет война за тишину, за ночи без
грохота, однако войне этой пока не видно конца; джаз по-прежнему ревет
диким зверем на все побережье, так как пансионатская публика встала за
него горою, не идя ни на какие уступки: если уж возле моря не
повеселиться, тогда где же? Там пограничники гоняют, купаться ночью не
дают, а теперь - чтоб мы еще и спать ложились вместе с вашими детьми?.. И
загремело хриплое, горластое чудовище еще сильнее, во всю свою
электромеханическую глотку.
Отшельница какая-то... И надо же - современного хлопца околдовала...
так когда-то сидели тут еще школьниками. Здесь еще царит тишина ночной
цикадпой степи, безмолвие моря, щедро залитого лунным светом. Прошлым
летом Инна приходила сюда одна, были тяжкие вечера одиночества, а теперь
вот снова вместе, и он одаряет тебя своей нежностью, и кровь пульсирует
жарче от его близости - не те, едва слышные, полудетские проблески
чувств,- сейчас вся кровь бурно кипит в тебе от каждого его прикосновения.
не расскажешь, как к тебе в училище подводники сватались?
разыграть?
Виктор в ее освещенное луной улыбающееся лицо.- Да я тебя, ежели хочешь
знать, даже к Овидию ревную! - вырвалось у него по-мальчишески искренне.
еще более жарким.
ли какие-нибудь вести ее отступник?"
паршивец: уже не идет в мореходку, тянется п торговое... Все-таки мать
пересилила, уступил ее уговорам. Будет у Нельки теперь свой завмаг, из-под
земли будет доставать для матери шубы и дубленки... Порядочный, видно,
прохвост, но какой ни есть - все-таки утеха матери, не одна будет в хате.
морскими ветрами кепчонкиблииа, в которой прибыл в Кураевку, надел
капроновую шляпу (только вчера приобрел ее в универмаге). Пошел не
торопясь, понес под капроном свои невеселые думы. Его сделала одиноким
война, а Нельке и без войны досталось:
бухгалтерии, еще молодым сожрал рак-людоед, эта форменная напасть,
проклятие века... Характером Митябухгалтер был полнейшая противоположность
своей Нельке: она - огонь, а он - тихий, смирный, делал все молчком да
молчком, порой даже диву даешься, как это судьба ухитряется соединять
таких, казалось бы, разных, несовместимых...
Хата, как игрушка: под шифером, новая, с большими окнами. И в "шубе" вся,
одна из красивейших в Кураевке. Одевать хату в "шубу" - это тоже модно
теперь: возводят кирпичные стеньг, а сверху по кирпичу, для красоты и
долговечности, умелая рука пройдется еще каким-то специальным раствором -
вразбрызг (интересно орионцу, из чего он изготовляется, этот раствор?).
Лукин Евгений
Ильин Андрей
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Белогорский Евгений
Суворов Виктор