Чтение 32–й страницы книги ~Киноповести~

даже не посмотрела в их сторону, надела свитер, освободилась от юбки и
закурила.

Подбежала школьница, попросила у меня сигарету. Вместо сигареты я
сунула ей под нос фигу и вернулась в машину.

Когда подъехали к больнице, я порылась в бумажнике среди "крупняков",
достала пятерку и расплатилась с водилой.

Лялька отчужденно молчала до самой лестницы, а потом спросила:

- Ты зачем у матери два рубля взяла? У тебя вон сколько их!

Вот Ляльку я жутко люблю! Ах, девка! Человек...

Я на ходу обняла ее за плечи. Она попыталась отстраниться, но я еще
сильней притиснула ее к себе:

- Лялька... А лучше было бы, если б она знала, что у меня есть
деньги, сколько их и откуда они, да?

- Нет.

- Вот то-то! Своих надо беречь.

Лялька мгновенно оттаяла и тут же продолжила начатую еще в машине
тему:

- Танька, ну возьми меня как-нибудь с собой! Сколько тебя просить?..

Пока мы с Лялькой ехали к нашей больничке, у гостиницы на неве
шестеро представителей фирмы "Белитроник" весело усаживались в маленький
оранжевый автобус своей фирмы, который они пригнали из стокгольма. По
бортам "микрика" было написано название фирмы, ее адрес и номер телекса.

- Кто сегодня за рулем? - Спросил бенни.

Всклокоченный краснорожий Гюнвальд, с которым я тусовалась в прошлом
году, заорал:

- Кому мы можем доверить наши драгоценные жизни в чуждой и враждебной
нам обстановке социализма? Кто из нас оказался самым решительным, самым
смелым, самым-самым?

- Эдварда за руль! - Завопили все.

- Правильно! - Орал Гюнвальд. - Человек, который женится на русской...

Слово "проститутка" он не успел произнести. Его дернули сзади за
куртку и он мгновенно среагировал:

- На русской девушке, достоин всяческого уважения! Даже если потом
она окажется шпионом!

Все расхохотались. Эдвард улыбнулся, сел за руль, и они поехали на
Васильевский остров, на выставку.

А у меня начался рабочий день. Мой третий мир.

В отделении, над телевизором - электрические часы. Мне иногда
кажется, что днем я вижу, как движется даже часовая стрелка. Минутная, так
она для меня просто мчится сломя голову.

- Э, погоди-ка... Тут у тебя уже гематомка будь здоров! Давай-ка я
тебя лучше в бедро кольну... А на попку - грелочку...

- Танечка! Вас в третью палату просят. Старушка у окна...

- Иду.

- Таня... У меня опять повязка протекла.

- Вот и хорошо. Значит, есть отток. Сейчас сменим...

- Такая изжога, тань. Ну от всего буквально! А от соды еще хуже.

- Держи смесь Бурже и мензурочку. Пей...

- Татьяна Николаевна! Велихову из седьмой палаты - на рентген.

- Вот баночка. Утром, до завтрака, помочитесь. А вот коробочка. Для
кала. А здесь фамилии напишите. Чтобы не спутать...

- Как в такую маленькую коробочку делать.

- Головой можно подумать?

- Таня, в первой палате этого инсультника нужно переодеть и
перестелить. У него недержание мочи и...

- Нет вопросов! Лялька! Возьми чистый комплект носильного и
постельного белья и айда со мной в первую палату. Поможешь.

- А обедать?

- Успеешь. Дуй за бельем!..

- Таня! К телефону! Очень приятный иноземный акцент.

- Алло! Эдик?

Я столько раз бывала у него на выставке, в его шведском отделении,
что буквально физически увидела его сидящим в конторке у телефона. На
столе стоят банки с "Туборгом", валяются какие-то записи, каталоги. Тут же
сидят Гюнвальд, кеннет и бенни - его сослуживцы. Я слышала их шведскую
болтовню, видела через широкое окно часть выставки, уйму нашего
ленинградского народа, бродящего между экспонатами. Почти все держали в
руках рекламные листовки и фирменные проспекты.

- Таня? Это я - Эдвард. Ты сказала про нас маме?

- Конечно! Она очень-очень рада!

- Я должен ей сделать визит.

- Конечно!

Тут заорал Гюнвальд, вырывая у Эдварда трубку. Но мой тихий Эдик
сказал мне: "Момент, Таня", прикрыл трубку ладонью и что-то жестко
проговорил краснорожему Гюнту. Тот даже опешил от неожиданности. Но потом
все свел к шутке и оглушительно расхохотался. Встревоженные бенни и кеннет
вытащили его из конторки. Эдвард сказал:

- Я тебя очень люблю, Таня. Сегодня я позвоню в консульство и узнаю
все про ваши и наши формальности.

- Хорошо. Целую тебя.

- Спасибо, - он помолчал и осторожно положил трубку.

Тут же помчалась минутная стрелка, неторопливо двинулась часовая.
Снова покатились мои рабочие сутки.

- Больные, сдавайте термометры! Что там у нас с температурой?..
Подставляем попочку... Замечательно! Держи ватку, держи...

- Тань, а тань!.. Пока тебя не было, иван афанасьевич трое суток
стонал, никому спать в палате не давал. А сегодня - огурец! Он в тебя
влюбленный. Гы-ы!..

- Во, дурак! Болтает тут!.. Не слушай, Танечка...

- Я вас тоже очень люблю, иван афанасьевич. Вот эту таблеточку...
Запить теплой водичкой. Если что - зовите. Ладно?.. Ляля! Что это за
влажная уборка? Все сначала! Из углов - чтобы не соринки! Почему "утки" с
мочой стоят? Вынеси немедленно, и - "ежиком" с горячей мыльной водой. Не
халтурь!.. Господи, хоть бы сегодня по "скорой" никого не привезли!..
Миленькие мои больные и выздоравливающие! Через пять минут выключаю
телевизор и - отбой!

- Танюша, чай будете с нами пить?

- Обязательно, владимир александрович! Вот только свет в палатах
выключу...

- Таня, вот...

- Батюшки! Откуда такие цветы потрясающие?!

- Это тебе. Мама принесла.

- Ну, спасибо, кавалер ты мой маленький! Дай я тебя поцелую...

- Тань, иди чай пить!

- Иду.

Когда я вошла в ординаторскую, наше традиционное ночное чаепитие было
уже в разгаре. Негромко пел высоцкий из магнитофончика (Лялька с собой на
дежурство таскает), сидел наш молодой доктор владимир александрович, нинка
- медсестра с соседнего поста, и вторая санитарка - старуха Сергеевна.

На столе - чайник электрический, пироги с капустой, коржики, колбаска
по два двадцать, помидорчики-огурчики... Каждый, кто идет на сутки,
обязательно из дому что-либо тащит.

Вошла я в ординаторскую, и силы меня покинули. Колпак крахмальный с
головы стянула, туфли скинула и пошлепала босиком.

- А кто в лавке остался? - Спросил наш доктор.

- А никого, - ответила нинка. - Все дрыхнут. Тяжелых нету.

Достала я свою старую сумку, вытащила бутылку яичного ликера
"Адвокат", пачки "Данхилла", "Ротманса", "Пелл-мелл" и две плитки
швейцарского шоколада.

- Гуляем, ребята!.. - Сказала я и рухнула на топчан.

Сергеевна взяла в руки бутылку и спросила:

- Это чего?

- Ну, сладкое! Не помнишь, Сергеевна? Танька уже приносила такую. Из
яиц сделано, - ответила нинка.

- Ой, вкусная!! - Вспомнила Сергеевна.

- Откуда это все, Танечка? - Интересуется доктор.

- С работы, - не было сил ничего выдумывать.

- Совместительство, что ли? - Позавидовала нинка.

- Ага.

- Где?

- В "Интуристе".

Смотрю, моя бутылочка уже пошла по кругу.

- Тоже сестрой?

- Милосердия, - усмехнулась я. - Ляль, прикури мне сигаретку и налей
чайку. Пусть остынет. Я пока полежу. А то вторые сутки без сна...

- Ну, давайте, - Сергеевна подняла стакан с "Адвокатом". - Тань,
может, примешь капельку?

- Таня же не пьет, Сергеевна! Сколько раз говорить? - Нервно заметила
Лялька.

- За все хорошее, - Сергеевна шлепнула полстакана.