пляшет Ларион. Но и Катя хороша - в огне...
звонила к нему - ибо туда должен был придти Гена Семенов.
он из простой, бедной семьи, и до своего появления в шестидесятых годах в
неконформистской Москве прошел трудный и многоликий путь. Он был солдатом на
войне, кочегаром, поваром, артистом цирка, лектором, сторожем... пока не
стал писать стихи и не вошел с ними в неконформистский мир. Очень быстро у
него сформировался свой круг. Его поэзия того времени была оригинальна и
доступна: в ней изображалась повседневная жизнь, но так, что она
превращалась в гротеск, в сюрреализм. Точнее, сама жизнь была сюрреализмом,
а не стихи. Стихи только с точностью часового механизма отмечали это -
просто, экономно и выразительно.
трудно было опубликовать: хотя она, как всякое искусство, скорее выводила из
помойки, чем вводила в нее (последнее, как во все времена, было привилегией
жизни, а не поэзии). Но соотношение между жизнью и искусством трактовалось
тогда в некоторых сферах с такой веселой жеребячьей упрощенностью, что это
стоило Потанину многих неприятных дней. Он поседел, но не сдался. Как ни
странно, он стал публикующимся детским поэтом - и очень хорошим. Но свою
"взрослую" поэзию он не оставил - наоборот, - слава его разрасталась как раз
за счет его подпольной поэзии, хотя он писал уже другие стихи: космические
циклы, стихи про монстров - взрывные, новаторские, и отточенные технически.
Вместе с тем статус детского поэта позволил ему неплохо существовать-и
квартира его за Таганкой превратилась в гостеприимный дом для
неконформистов. Немногие среди последних могли сочетать "официальное" с
"неофициальным", но были и такие, и к ним относились без предубеждений.
неконформистской, во всяком случае, в душевном плане; сам его вид -
высокого, седого, средних лет мужчины с суровым, большим лицом, с
татуировками на теле - точно взывал к безумствам и лихостям.
бредовый (в лучшем смысле этого слова), какой и была его жизнь. В стихах его
таилась глубина, так же как и в его зеленом глазе, настороженном и
неподвижном.
дым коромыслом и "отключалась" небольшая, но шумная компания: три художника,
курящая вовсю девица, Виктор Пахомов, Гена Семенов и одиноко маячивший в
углу библиофил Андрей Крупаев. Еще должна была подъехать Люба Демина,
которую известили о "сборе" у Потанина.
сигарет и напоена звуками восточной музыки и сумасшедшими разговорами. Сам
хозяин в большом синем персидском халате сидел в кресле и пил чай из пиалы.
Водки было немного: Сергей - периодами - не выносил пьянства.
почему-то трезвели, но по-особенному: оставаясь пьяными. Да и стихи его
действовали как наркотики, но в ином смысле.
сумасшедший в высоком смысле этого слова, и в то же время, глядите, как
устроен.
по этой стезе... Детские стихи не отнимут много времени.
Пускай теперешние малыши подрастут, тогда, может быть, меня будут печатать.
потерянным...
"неконформистской" Москвы, которые произошли за часы их пьяного уединения в
"сокровенном" месте. А чай необычайной крепости и аромата вернул их к
тишине.
апокалипсические настроения. Его стихи, которые он иногда вдруг начинал
читать посреди разговора, были безумны, но в каком-то устойчивом и мирском
смысле: этот мир-де безумен, но оправдан и вечен.
раскрасневшаяся Люба Демина. Ей вручили штрафной бокал водки, и для
смягчения - потанинский ароматный чай.
чокнувшись с ней пустой рюмкой. - Все пророчества надо понимать наоборот.
Тогда откроется истина... И вообще обратите внимание на подтекст...
будет продолжаться бесконечно?
Мировой огонь - и преображение.
потом - другой мир...
приближение.. Пусть не конец, но перелом. В конец близкий я не верю.
которых говорилось в древних книгах и пророчествах.
временами, осталось бы навечно! Какая это тайна, какой пожар затаенный...
перелом подходит невиданный. Тем более и маразм не может продолжаться вечно.
зелеными глазами и сказал:
- Если хотите вечности, господа-товарищи, то человеческий род надо
подтолкнуть, и его уже давно толкают, в противоположную от Бога сторону.
Дело только в том, что все время остаются какие-то люди, которые еще как-то
связаны с божественным, с реально божественным, а не с пародией на него,
которая существует везде как более эффективный вариант атеизма. Вот если все
погаснет - ведь последний толчок только нужен, и чтоб людей этих не было -
тогда-то человечество погрузится в такую жуткую тьму, из которой уже нет
возврата. Вот вам и обратная вечность. Это то, что оккультисты называют
подземным миром. Земля станет подземным миром, куда ни один луч от Духа уже
не проникнет никогда. Ха-ха-ха! Чудная будет жизнь!
только часть туда отсечется, в низшие миры, пусть большая, - чуть не
крикнула она. - А картина хороша!
Потанин, чуть не по-матерному ругаясь, объяснял в трубку, что детские свои
стихи он все равно сдаст вовремя, и пусть об этом не беспокоятся.
Было несколько версий, но больше поговаривали о том, что влюбился он
отчаянно в синеокую Волгину, и оттого по-светлому затосковал.
чай, он посматривал на гостей, и в выражении его лица было что-то
сурово-аристократическое, и потому безумное в наш век. Много курившая
девочка бросила курить, и прилипла к нему, чуть не плача. И Потанин как-то
умудрялся охлаждать ее пыл почти буддийским покачиванием головы.
по отношению к себе усмехнувшись, посмотрел на нее.
вечернюю меланхолию. Горели свечи, и все было окутано полумраком, только по
углам виделись тени. За окном, подобно Млечному пути, синевела и мерцала
огромная Москва. И разговор перешел в полушепот, прерываемый иногда
тревожными восклицаниями... И допивалось последнее вино и восточный чай, и
горел глаз Сергея Потанина.
сообщил, что у Леонида Терехова все в порядке. Леонида Терехова все в
порядке.
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс