Чтение 32–й страницы книги ~Три товарища~

- Вот он, драндулет, - сказал он, обращаясь то ли к нам, то ли к вла-
дельцу машины, и постучал тростью по капоту. Я заметил, что хозяин
вздрогнул при этом.

- Ничего, ничего, - великодушно успокоил его парень в пальто с поя-
сом, - лакировка все равно уже не стоит ни гроша. Весьма почтенное
старье. В музей бы его, а? - Он пришел в восторг от своей остроты, гром-
ко расхохотался и посмотрел на нас, ожидая одобрения. Мы не рассмеялись.
- Сколько вы хотите за этого дедушку? - обратился он к владельцу.

Хозяин молча проглотил обиду.

- Хотите отдать его по цене металлического лома, не так ли? - продол-
жал тараторить юнец, которого не покидало отличное настроение. - Вы,
господа, тоже интересуетесь? - И вполголоса добавил: - Можем обделать
дельце. Пустим машину в обмен на яблоки и яйца, а прибыль поделим. Чего
ради отдавать ему лишние деньги! Впрочем, позвольте представиться: Гвидо
Тисе из акционерного общества "Аугека".

Вертя бамбуковой тростью, он подмигнул нам доверительно, но с видом
превосходства. "Этот дошлый двадцатипятилетний червяк знает все на све-
те", - подумал я с досадой. Мне стало жаль владельца машины, молча сто-
явшего рядом.

- Вам бы подошла другая фамилия. Тисе не звучит, - сказал я.

- Да что вы! - воскликнул он польщенно. Его, видимо, часто хвалили за
хватку в делах.

- Конечно, не звучит, - продолжал я. - Сопляк, вот бы вам как назы-
ваться, Гвидо Сопляк.

Он отскочил назад.

- Ну, конечно, - сказал он, придя в себя. - Двое против одного...

- Если дело в этом, - сказал я, - то я и один могу пойти с вами куда
угодно.

- Благодарю, благодарю! - холодно ответил Гвидо и ретировался.

Коренастый человек с расстроенным лицом стоял молча, словно все это
его не касалось; он не сводил глаз с машины.

- Отто, мы не должны ее покупать, - сказал я.

- Тогда ее купит этот ублюдок Гвидо, - возразил Кестер, - и мы ничем
не поможем ее хозяину.

- Верно, - сказал я. - Но все-таки мне это не нравится.

- А что может понравиться в наше время, Робби? Поверь мне: для него
даже лучше, что мы здесь. Так он, может быть, получит за свое такси чуть
побольше. Но обещаю тебе: если эта сволочь не предложит свою цену, то я
буду молчать.

Пришел аукционист. Он торопился. Вероятно, у него было много дел: в
городе ежедневно проходили десятки аукционов. Он приступил к распродаже
жалкого скарба, сопровождая слова плавными, округлыми жестами. В нем бы-
ла деловитость и тяжеловесный юмор человека, ежедневно соприкасающегося
с нищетой, но не задетого ею.

Вещи уплывали за гроши. Несколько торговцев скупили почти все. В от-
вет на взгляд аукциониста они небрежно поднимали палец или отрицательно
качали головой. Но порой за этим взглядом следили другие глаза. Женщины
с горестными лицами со страхом и надеждой взирали на пальцы торговцев,
словно на священные заповеди господни. Такси заинтересовало трех покупа-
телей. Первую цену назвал Гвидо - триста марок. Это было позорно мало.
Коренастый человек подошел ближе. Он беззвучно шевелил губами. Казалось,
что и он хочет что-то предложить. Но его рука опустилась. Он отошел на-
зад.

Затем была названа цена в четыреста марок. Гвидо повысил ее до четы-
рехсот пятидесяти. Наступила пауза. Аукционист обратился к собравшимся:

- Кто больше?.. Четыреста пятьдесят - раз, четыреста пятьдесят -
два...

Хозяин такси стоял с широко открытыми глазами и опущенной головой,
точно ожидал удара в затылок.

- Тысяча, - сказал Кестер. Я посмотрел на него. - Она стоит трех, -
шепнул он мне. - Не могу смотреть, как его здесь режут.

Гвидо делал нам отчаянные знаки. Ему хотелось обтяпать дельце, и он
позабыл про "Сопляка".

- Тысяча сто, - проблеял он и, глядя на нас, усиленно заморгал обоими
глазами. Будь у него глаз на заду, он моргал бы и им.

- Тысяча пятьсот, - сказал Кестер.

Аукционист вошел в раж. Он пританцовывал с молотком в руке, как ка-
пельмейстер. Это уже были суммы, а не какие-нибудь две, две с половиной
марки, за которые шли прочие предметы.

- Тысяча пятьсот десять! - воскликнул Гвидо, покрываясь потом.

- Тысяча восемьсот, - сказал Кестер.

Гвидо взглянул на него, постучал пальцем по лбу и сдался. Аукционист
подпрыгнул. Вдруг я подумал о Пат.

- Тысяча восемьсот пятьдесят, - сказал я, сам того не желая. Кестер
удивленно повернул голову.

- Полсотни я добавлю сам, - поспешно сказал я, - так надо... из осто-
рожности.

Он кивнул.

Аукционист ударил молотком - машина стала нашей. Кестер тут же упла-
тил деньги.

Не желая признать себя побежденным, Гвидо подошел к нам как ни в чем
не бывало.

- Подумать только! - сказал он. - Мы могли бы заполучить этот ящик за
тысячу марок. От третьего претендента мы бы легко отделались.

- Привет, миленький! - раздался за ним скрипучий голос.

Это был попугай в позолоченной клетке, - настала его очередь.

- Сопляк, - добавил я.

Пожав плечами, Гвидо исчез.

Я подошел к бывшему владельцу машины. Теперь рядом с ним стояла блед-
ная женщина.

- Вот... - сказал я.

- Понимаю... - ответил он.

- Нам бы лучше не вмешиваться, но тогда вы получили бы меньше, - ска-
зал я.

Он кивнул, нервно теребя руки.

- Машина хороша, - начал он внезапно скороговоркой, - машина хороша,
она стоит этих денег... наверняка... вы не переплатили... И вообще дело
не в машине, совсем нет... а все потому... потому что...

- Знаю, знаю, - сказал я.

- Этих денег мы и не увидим, - сказала женщина. - Все тут же уйдет на
оплату долгов.

- Ничего, мать, все снова будет хорошо, - сказал мужчина. - Все будет
хорошо!

Женщина ничего не ответила.

- При переключении на вторую скорость повизгивают шестеренки, - ска-
зал мужчина, - но это не дефект, так было всегда, даже когда она была
новой. - Он словно говорил о ребенке. - Она у нас уже три года, и ни од-
ной поломки. Дело в том, что... сначала я болел, а потом мне подложили
свинью... Друг...

- Подлец, - жестко сказала женщина.

- Ладно, мать, - сказал мужчина и посмотрел на нее, - я еще встану на
ноги. Верно, мать?

Женщина не ответила. Ее переволновавшийся муж был весь в поту.

- Дайте мне ваш адрес, - сказал Кестер, - иной раз нам может понадо-
биться шофер.

Тяжелой, честной рукой человек старательно вывел адрес. Я посмотрел
на Кестера; мы оба знали, что беднягу может спасти только чудо. Но время
чудес прошло, а если они и случались, то разве что в худшую сторону.

Человек говорил без умолку, как в бреду. Аукцион кончился. Мы стояли
во дворе одни. Он объяснял нам, как пользоваться зимой стартером. Снова
и снова прикасался к машине, потом приутих.

После обеда пришел булочник, чтобы забрать свой "форд". У него был
унылый, грустный вид. Я стоял один во дворе.

- Нравится вам цвет? - спросил я.

- Да, пожалуй, - сказал он, нерешительно оглядывая машину.

- Верх получился очень красивым.

- Разумеется...

Он топтался на месте, словно не решаясь уходить. Я ждал, что он попы-
тается выторговать еще что-нибудь, например, домкрат или пепельницу.

Но произошло другое. Он посопел с минутку, потом посмотрел на меня
выцветшими глазами в красных прожилках и сказал:

- Подумать только: еще несколько недель назад она сидела в этой маши-
не, здоровая и бодрая!..

Я слегка удивился, увидев его вдруг таким размякшие, и предположил,
что шустрая чернявая бабенка, которая приходила с ним в последний раз,
уже начала действовать ему на нервы. Ведь люди становятся сентимен-
тальными скорее от огорчений, нежели от любви.

- Хорошая она была женщина, - продолжал он, - душевная женщина. Ни-
когда ничего не требовала. Десять лет проносила одно и то же пальто.
Блузки и все такое шила себе сама. И хозяйство вела одна, без прислу-
ги...

"Ага, - подумал я, - его новая мадам, видимо, не делает всего этого".

Булочнику хотелось излить душу. Он рассказал мне о бережливости своей
жены, и было странно видеть, как воспоминания о сэкономленных деньгах
растравляли этого заядлого любителя пива и игры в кегли. Даже сфотогра-
фироваться по-настоящему и то не хотела, говорила, что, мол, слишком до-
рого. Поэтому у него осталась только одна свадебная фотография и нес-
колько маленьких моментальных снимков.

Тут меня осенило:

- Вам следовало бы заказать красивый портрет вашей жены, - сказал я.