этого притона, так велите подать мне стул!
успела она опомниться, как ее грубо усадили на жесткое кресло без спинки.
Старик перестал смеяться и отрывисто бросил:
поднялся с кресла и повторил свой вопрос:
и вполголоса сказала:
себе сил возражать:
она увидела, что там что-то шевелится. Наклонившись, она разглядела в
глубине кристалла дома, людей - и вдруг поняла, что видит улицы Ахена. Вот
развалины баррикады на Малой Торговой. Из-под обломков вытаскивают тела
убитых. Взъерошенный человек в меховой куртке сидит на окровавленном
снегу, обхватив голову руками.
упали на кристалл, и она нетерпеливо отбросила их.
Он стоял на перевернутой телеге, расставив ноги в сапогах, и размахивал
левой рукой, в которой держал пистолет. Анна-Стина узнала его, и красные
пятна выступили на ее побледневшем лице: Бьярни. Кого-то из мятежников
подволокли к нему, и Бьярни, не глядя, выстрелил ему в голову. Все
происходило бесшумно, но Анна-Стина прикрыла ладонями уши.
своей жуткой улыбкой. К нему притащили еще одного мятежника и что-то
сказали - видимо, что-то важное, потому что Бьярни опустил пистолет и
начал рассматривать пленника с хищным любопытством. Мятежник был рослый
человек с темно-русыми волосами. На его одежде в двух-трех местах были
видны темные пятна крови. Когда он поднял голову, Анна-Стина чуть не
вскрикнула - это был ее брат. Косматый что-то сказал ему. Ингольв плюнул
себе под ноги и отвернулся.
стремительно подошел к ней и взял за плечо.
добраться до твоих мыслей.
подтащили к креслу, с которого только что встал Торфинн. Они швырнули ее
на жесткое сиденье. Она хотела вскочить, но шары, венчающие спинку кресла,
вспыхнули багровым светом, как два недобрых глаза, и она обессиленно
замерла.
бьющей хвостом рыбы. Из раскрытого рта рыбы потекла струйка дыма. Она
обволакивала кресло, как лента, подбираясь к горлу неподвижно сидящей
Анны-Стины. По этой ленте в самое ухо пленницы вползал вкрадчивый голос
чародея:
воле, Анна-Стина молчала. Но голос не уходил, въедался в мысли:
резче.
согласилась:
шар, сняв его с медной подставки. Чародей поднес шар к лицу Анны-Стины и
после этого спросил:
ответила:
давать невыполнимые клятвы, он лишь принуждал говорить ему только правду.
Торфинн никак не ожидал, что эта девушка будет искренне думать такие вещи.
На всякий случай он спросил:
жизни моего брата.
близнецов распоряжаюсь я, Анна-Стина Вальхейм. Ты сказала то, что лежало у
тебя на сердце. Не я положил тебе на душу эти слова, они родились там
сами. В этот час ты отдала себя и своего брата в руки Торфинна. Как его
имя?
Потом сказала:
рассеялся по комнате, а медленно уполз назад, в лампу, и медная рыба
захлопнула круглый рот.
перевернутой телеге, наблюдая за тем, как солдаты Альхорна растаскивают
разбитые пушками баррикады. Во время мятежа Бьярни потерял так много
людей, что теперь мечтал только об одном: стереть этот проклятый город с
лица земли, а потом как следует напиться. За восемь дней мятежа Бьярни
возненавидел Ахен, как живого человека. Обветренное лицо капитана
пожелтело, черные волосы свалялись, карие глаза выцвели от бессонницы и
злобы. Впервые он улыбнулся лишь тогда, когда услышал, как бьют пушки
Альхорна.
выкопали там братскую могилу. Бьярни поклялся, что построит над ней
виселицу и повесит всех, кто попадется ему в руки достаточно живым для
того, чтобы дотянуть до казни.
показалось, что на него смотрят. Он обернулся, но никого за спиной не
увидел. Однако он продолжал чувствовать на себе чей-то взгляд. Капитан
приписал странное ощущение бессоннице и поглядел на пленного.
руки, связанные у локтей за спиной.
новость.
выбирали из карманов убитых деньги и патроны.
Батюшка-Барин. Неведомо где он угнал терпеливую мохноногую лошадку, и все
эти восемь дней появлялся на городских улицах, не обращая внимания на
перестрелку, развозя еду, собирая убитых и раненых. В переговоры он ни с
кем не вступал, с убитыми обращался фамильярно, с ранеными грубо и только
в отношении к лошади появлялись слабые намеки на вежливость.
башни.
бессильные ноги, и Бьярни сел на освободившееся место.