лесная зверушка. Или собака бродячая. Да, скорее, собака.
Вабилов отошел к обочине, замахал руками, но автомобиль пронесся мимо,
обдав горелым бензином. Он растеряно смотрел вслед, красные огоньки,
удаляясь, превращались в искорки костра, гонимые ветром прочь.
Наверное, другой таксомотор, не его.
черные на белесом от городских огней небе.
усталых, неуверенных шагов. Как глупо, как нелепо он выглядит - во
фрачной паре с непокрытой головой, бредущий по шоссе, поминутно
озирающийся на каждый шорох, полный восставших, проснувшихся детских
страхов, страхов неразумных, глухих, темных, темных, как окружающая
тьма и живущих только в ней.
бабкиных сказок, но помогало слабо; светлые пятна под фонарями были
островками здравого смысла, и тем тяжелее давались переходы во тьме.
Треск и шум из леса стал непрерывным, таиться перестали. В очередной
раз он вгляделся во мрак, пытаясь рассмотреть, кто же это шпионит за
ним. Два вишневых огонька были ему ответом.
улыбнуться, сказал хрипло - для себя? Для кого? - Собачка. Хорошая
собачка.
конечно, олень. Эстонцы любят природу, животных, белки, олешки почти
ручные. Вспомнив Тыниссона, он вспомнили день - светлый, людный.
Олень.
- почти сплошной. Он даже узнал место, парк Кадриорг, где-то близко
жилье, люди, рестораны, слышалась музыка, похоже, варьете, удачно
вышло, что он во фраке, можно будет до утра посидеть, а там - на
паром, хорошо, что при нем деньги, - он глушил страх, представляя себе
мелочи - как перенесет качку, как быть в ресторане - в общем зале или
взять отдельный кабинет; шум за спиной возрос, и Вабилов оглянулся в
последний раз, последний, о, Господи, значит, за ним не следили, его -
гнали, а он думал - собака, олень, но ведь такого не может быть, не
может, не бывает, неужели кто-то создал и это?...
самой же не понравится, что радости в бане, когда топить нечем. Мамка
еще пообещала - оставит Снежинку, если вдосталь запасется дровишками.
Что Снежинку оставят, Аня знала и сама - курица получилась невидная по
сравнению с крупными голенастыми муромцами. Видно, затесался не тот
цыпленок к скороспелкам. С весны видно было - чужая Снежинка,
остальные ее гнали дружно, клевали, не пускали к еде, и приходилось ей
бродить поодаль одной. К осени подросла, но до остальных - куда!
Потому на базар нести выгоды не было. Может, яйца нести станет,
надеялась мамка. Но все равно, Аня и по два раза в лес ходила, и по
три. Маленькая она. Сколько на себе унесешь валежника? Если бы на
Разбоя нагрузить, он вон какой. Но Разбой вьючной собакой становиться
не хотел. Охранять, с врагами биться - его служба, а от остального
старался увильнуть. Мамка отпускала в лес с ним безбоязненно, Разбой
любого прогонит, волка, человека. Или разорвет.
сегодня ей некогда было за ним смотреть, все равно вечером купать.
Баню готовить опять же ей, воду, правда, мамка таскала, самой не
велит, мала еще ведра подымать, а по четверти много не принесешь, но и
без того разве мало дела? Золу старую выгрести (сразу после бани
нельзя: зачем же мыться, если после золу шевелить?), Дом подмести,
двор, за скотиной приглядеть... Одной тяжело. Было бы лет побольше, а
то восемь всего. Зимой исполнится, но зима скоро, ляжет снег, полегче
станет, она в школу пойдет, грамоте учиться. Папке письмо написать
сможет. Мамка, когда пишет, говорит, за всех пишу, а все равно - самой
лучше. И читать сможет его письма, сколько захочет, мамка-то устает к
вечеру, потом прочитаю, будто потом легче ей станет. Много работы. И
мужицкую работать приходится, и свою, бабью.
доме-то печник клал, а папка присматривался, и уж в бане расстарался.
Получилась печка не банная, зато непохожая, ни у кого такой не было.
фасоль посадим (или посеем? Она путалась, твердо знала, что сажают
картошку, а сеют пшеницу, а вот насчет остального уверенности не
было), приготовила растопку. Снежинка тем временем ходила поблизости,
разгребала землю в поисках зернышка или червячка, искоса поглядывала
на Аню, не сыпанет ли чего, да некогда было с ней заниматься. Ты ищи,
ищи. Начало смеркаться. Мамка обещала до сумерек обернуться, и Мишка
уже с полчаса как ныл, канючил, звал ее, мамку. Аня дала нарочно для
такого случая сбереженный оскол сахарной головы, крохотный, правда, и
брат спрятал его за щеку, согласясь малость потерпеть. Ей и самой не
по себе было. Долго что-то мамка нейдет. Наконец, послышалось урчание
мотора. Она привстала на цыпочки, выглядывая из-за плетня, выбегать на
дорогу мамка не велела, мало ли кто ехать мог, хотя ездил мимо один
Никифор, кому еще ездить, он и мамку на базар захватил, и назад
привезти должен был, хороший дядя этот Никифор (сахарный оскол тоже от
него, раньше, чем папка вернется, своего сахара в доме не будет) -
наконец-то! Старый Сивка, как звал дядя Никифор свой паровик, с
горящим наверху фонарем выкатывался из-за рощицы.
разглядеть хоть чего-нибудь.
Никифор что-то сказал ей вдогонку, но она даже не повернулась. Корзины
пустые, значит, расторговалась. Хороший день.
хвататься стал. Та отмахнулась:
а сейчас Аня лишь вздохнула. Последнее время мамка с базара грустной
приходит, грустной и злой. Хотя выручает хорошо, сама говорит. И дядя
Никифор за подвоз денег с мамки больше не берет, а до базара
пятнадцать верст будет, неблизко.
корточки рядом, еще не отошедший от обиды, но всхлипы становились реже
и реже. Она заставила его палочки разламывать, больше для того, чтобы
занять. Хотела даже позволить серники зажечь, но передумала - мал еще.
Дело важное, серьезное.
жарче, и веселей. Трещит, постреливает.
забудет его, и сейчас едва помнит, хотя уверяет - помнит.
его до папки отнесет, он и услышит нас.
подобраться, громче выйдет.
навзрыд.
удержала. Чего плакать-то?
Рёвы несчастные, - а у самой тоже слезы. - Дыму напустили...
каждый одессит вне Одессы был настоящим морским волком. Нет, он
морская свинка. Маленькое подопытное существо.
Вашингтон, он был бы в порядке. В полном порядке, не сомневайтесь. Но
мэтр считал своим долгом предупредить Американское Правительство.
Предупредил. Словно в этом есть какой-либо смысл. Пророков несчастий
не любят, верят им, или нет - неважно. Гонцы плохих вестей.
дирижабля. Будем считать, поверили, хотя подводная лодка, скорее
всего, находится в сорока милях к востоку. У дяди Сэма дирижаблей
достаточно, будем надеяться, что они засекут противника.
действительно этого желает. Боится. Раньше он гнал от себя всякие
мысли о страхе. Теперь гони, не гони - едино. Хотя - можно отключить
передатчик и потихоньку поплыть куда-нибудь в сторону Багамских
островов. Семен весьма смутно представлял, где расположены эти самые
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Орлов Алекс
Перумов Ник
Ильин Андрей
Курылев Олег