АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
дошел до районного центра - поселка Амга, от которого оставалось два-три
перехода до Якутска.
Над Якутском нависла большая угроза. В Якутске не ждали врага. Якутск
не располагал воинскими частями. Но надо было спасать положение.
- Я был тогда в Якутске, - продолжал Быканыров. - Коммунисты собрали
отряд сотни в три человек и послали навстречу генералу. И я попал в тот
отряд. Добровольно пошел. Отряд наш из Якутска добрался до деревни
Петропавловской на лошадях, а оттуда пешком пошли на Амгу. Холодно, с едой
совсем плохо, оружие больше охотничье. Пять дней мы шагали, но до Амги не
дошли. Послал нам навстречу Пепеляев своего помощника генерала
Вишневского. И начали мы с ним драться. Трудно было. В землю не
спрячешься, земля как железо. Убьют товарища, мы за него прячемся и
стреляем. Бился генерал, бился, а не одолел, однако, нас. Осталась нас
сотня, а все бьемся. И не пустили белых в Якутск. Потом пришла подмога, и
разбили мы пепеляевцев. А на другой год и самого генерала Пепеляева
изловили.
Быканыров умолк и посасывал уже потухшую трубку. Немного погодя он
грустно добавил:
- Однако, плохо я рассказал. Много можно говорить, а не умею.
- И так все ясно, отец, - приободрил его Шелестов. - Важно, что ты
сам все пережил, испытал все тяготы тех лет и вот сидишь с нами и
рассказываешь.
- Да, правильно, - согласился старик. - Я и Пепеляева самого видел.
- А нас тогда еще и на свете не было, - сказала Эверстова.
Пока шла беседа, Надя осторожно запускала в котелок пельмени, они
быстро закипели, дошел и глухарь.
- Ну, давайте кушать да отдыхать, - объявил, вставая, Шелестов. -
Есть будем в палатке. Заносите все туда.
В палатке было просторно, тепло и светло от раскалившейся печи. Все
сняли шапки и кухлянки.
Расселись по правую сторону от входа. Эверстова поставила посередине
котел с пельменями и раздала ложки.
Шелестов, прежде чем приступить к еде, подмигнул Эверстовой, и та без
пояснений поняла команду. Она достала из мешка алюминиевый бидон с узким
горлышком и начала разливать по эмалированным кружкам спирт.
- Сегодня можно двойную порцию. Условия, приближенные к фронтовым, -
сказал Шелестов.
Быканыров крякнул, потирая руки.
Эверстова наделила мужчин двойной порцией, а себе налила два-три
глотка, да и те разбавила водой.
Все подняли кружки, и Петренко пошутил:
- Сто грамм за дам.
- За одну даму, - поправил Шелестов.
Шелестов сразу глотнул все, одним глотком. Петренко хотел последовать
его примеру, но поперхнулся, закашлялся. Быканыров отпивал свою долю
маленькими глотками, будто пил горячий чай, и после каждого глотка
причмокивал. Эверстова еле одолела свою порцию и даже прослезилась.
- Спирт надо умеючи пить, - сказал Шелестов, принимаясь за пельмени.
- И надо знать, когда пить.
- Как это понимать? - спросил Петренко.
- А так, - продолжал Шелестов. - Вот сейчас, после дороги, перед
едой, перед отдыхом это даже полезно, а вот в дорогу - нельзя. Ведь ясно,
что спирт не только возбуждает, придает аппетит, но еще и притупляет
чувствительность. Хватишь на дорогу, и, кажется, мороз тебе нипочем, и в
сон клонит, смотришь, и заснул, когда не надо, а то и отморозил
что-нибудь. Недаром же есть поговорка: пьяному и море по колено...
- Правду говоришь, - сказал Быканыров. - В дорогу идешь - нельзя
пить. Спирт уйдет - совсем холодно станет.
После пельменей дошла очередь до глухаря, Эверстова еле-еле разломала
его на куски.
- Ну и птичка, - усмехнулась она.
- Что птичка? Хорошая птичка, - заметил Петренко, взяв себе кусок.
Шелестов тоже выбрал кусок, попробовал его зубами и положил на место,
мотнув головой.
- Совсем старая птица. Сто лет ей. Не по моим зубам, - разглядывая
глухаря, проговорил Быканыров.
- Выражаясь словами одного из героев Дюма, можно сказать: я уважаю
старость, очень уважаю, но только не в жареном виде, - сказала Эверстова.
Раздался дружный смех.
- Придется твоего "сохатого", Грицько, отдать на съедение Таас Басу,
- предложил Шелестов.
Из-под полога высунулась голова Таас Баса. Он посмотрел своими
преданными глазами на людей и тут же лег. Его глаза как бы говорили:
правильно, зачем вам мучиться? Давайте старого глухаря мне. Мои зубы с ним
справятся.
Эверстова собрала куски и бросила их собаке.
Потом пили густо настоенный, почти черный чай и разговаривали на
разные темы. Так Петренко узнал, что Эверстова была на его "ридной"
Украине.
- В начале сорок четвертого года я была в Полтаве, училась на курсах
радистов, все надеялась попасть на фронт, да так и не успела, - рассказала
Эверстова. - А то, может быть, встретилась бы где-нибудь с Романом
Лукичом.
Тот улыбнулся одними глазами.
- Вот уж на фронте мы никак бы не встретились.
- Почему? - задал вопрос Петренко.
- Я был по ту сторону фронта.
- В тылу у немцев?
- Да.
Петренко шумно вздохнул и сказал, обращаясь впервые к майору по имени
и отчеству:
- Ну, вам, Роман Лукич, есть о чем рассказать. Это ведь не шутка - в
тылу врага.
- Да, бывало всякое, - уклончиво ответил майор. Он вообще не любил
много говорить, а тем более не любил говорить о себе. - Когда-нибудь, в
другое время поговорим. Сейчас же я предлагаю отдыхать.
- А дежурить по очереди не будем? - поинтересовалась Эверстова.
- Не будем, - ответил Шелестов. - Имея такого сторожа, как Таас Бас,
можно спать спокойно. Как, отец? - обратился он к Быканырову.
- Точно, Роман Лукич. Он за версту чужого учует...
Вскоре в палатке стояла тишина.
*
* ї *
Проснувшись утром и высунув голову из спального мешка, Эверстова
увидела майора. Он сидел по-восточному, подобрав под себя ноги, перед
маленьким кусочком зеркала, прикрепленным к шесту, и брился.
Печь уже горела, и в палатке было тепло.
Эверстова обвела взглядом палатку и убедилась, что спальные мешки
Быканырова и Петренко пусты.
"Здорово! - подумала Эверстова. - Оказывается, одна я всех
переспала!"
Но рассвет едва-едва занимался.
Эверстова вылезла из мешка.
- Доброе утро, Надюша! - приветствовал Эверстову Шелестов, не
поворачивая головы, и продолжал усердно водить бритвой по щеке.
- Доброе утро, Роман Лукич! Проспала я?
- Пока еще нет. Официально подъема не было.
- А вы знаете, как чудесно спалось. Я уже давно так не спала.
- Вы... - раздался снаружи голос Петренко. - Вы северянка, а что
сказать мне, южанину? Я еще никогда не испытывал такого удовольствия. И
если бы кто-нибудь сказал мне год, полгода тому назад, что можно так
хорошо спать на таком морозе, в тайге, я бы ни за что не поверил.
Эверстова откинула полог палатки, сделала шаг и ахнула.
Лейтенант, оголенный по пояс, набирал пригоршнями снег и натирал им
лицо, руки, плечи, грудь.
- Это же безумие! - вскрикнула Эверстова. - Роман Лукич! Посмотрите,
что он делает.
- Знаю, видел... Ничего страшного, - отозвался Шелестов.
- Закалка, Надюша. Это большое дело - закалка, - повернувшись к
Эверстовой, сказал Петренко. - Вы простите, что я вас называю по имени.
- Это не страшно и не опасно, а вот вы можете легкие простудить.
- Ерунда, - уверенно ответил Петренко, забежав в палатку. - Теперь я
разотру тело вот этим мохнатым полотенцем, и все. Я всегда зимой снегом
натираюсь, а когда нет снега, обливаюсь холодной водой.
Под смуглой, блестящей кожей лейтенанта перекатывались крепкие мышцы.
- Все это хорошо, - продолжала Эверстова. - Но не надо забывать, что
вы не на Украине, а в Якутии.
- Напрасно беспокоитесь, Надюша, - вмешался в разговор Шелестов. -
Привычка - большое дело.
Эверстова покачала головой, вошла в палатку и посмотрела на свои
часы.
- У меня сейчас сеанс с Якутском.
Шелестов окончил бритье.
- Ладно, - сказал он. - Работайте, а мы с лейтенантом приготовим
завтрак...
Якутск передал, что Белолюбский на Джугджуре неизвестен, что инженер
Кочнев не покончил с собой, а убит, и что убийц надо найти и задержать во
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 [ 32 ] 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
|
|