но память упорно отказывалась оживлять подробности минувших суток. Зуев
затолкал бумажник на место и зачем-то провел дрожащими ладонями вдоль тела.
Правая ладонь нащупала в боковом кармане куртки что-то твердое, угловатое, и
Олег Андреевич испуганно замер. Что это может быть?
Андреевич после недолгих колебаний воспользовался им. Его ладонь осторожно,
словно опасаясь укуса, скользнула в карман. Пальцы сомкнулись на холодной
рубчатой рукояти, и Олег Андреевич понял, что у него в кармане, еще раньше,
чем его взгляд уперся в вороненое железо пистолета. Вытравленные на стали
готические буквы складывались в смутно знакомое слово. "Вальтер", - прочел
Зуев и тихонько застонал. Ему вдруг вспомнилась "Бриллиантовая рука": жена
тычет в нос полумертвому с похмелья мужу пачку денег и пистолет. "Откуда?" -
"Оттуда". Н-да...
диапроектора выбрасывать на поверхность сознания картинки минувших суток -
одну омерзительнее другой. В течение нескольких секунд Зуев вспомнил все до
мельчайших подробностей: своего странного пассажира, укол в шею, распятого
на стене, изрезанного, окровавленного, дико кричащего человека, свой ужас и
голос своего пассажира, раз за разом повторяющий: "Ты - пес. Ты - раб...
Обещание, данное неверному, ничего не стоит... Ты - раб. Убьешь Валиева -
получишь много денег..."
понимал, что теперь с этим страхом ему предстоит жить до самой смерти. Убить
Валиева было просто немыслимо. Обещание, данное неверному.., ну и так далее.
Мозг Зуева лихорадочно метался в поисках выхода, которого не было.
Обратиться в милицию? Что ж, возможно, это на какое-то время оттянет
неизбежный конец, но время отсрочки будет исчисляться днями, а может быть, и
минутами. Разве не говорил сам Валиев, что милиция давно опустила руки перед
нашествием кавказских бригад? И потом, кто ему поверит? Вот деньги, а вот
пистолет, и неизвестно, сколько трупов уже числится за этим стволом. Кое-кто
может безумно обрадоваться возможности повесить все эти трупы на шею Олега
Андреевича.
Зуев поморщился. Легко сказать - бежать. Бросить квартиру просто, сложнее ее
потом найти. Жена и слушать его не захочет, не говоря уже о детях. В угрозу
собственной жизни она поверит только тогда, когда будет уже поздно.
со всеми. Посмотрим, как они проживут без меня - никчемного, бесполезного и
нищего. Пусть поищут себе другого кормильца, раз я их не устраиваю. Вот
заведу сейчас машину и рвану куда глаза глядят. Жене позвоню откуда-нибудь -
скажу, чтобы не искала и ни в коем случае не обращалась в милицию. Потом,
когда все как-нибудь утрясется, можно будет вернуться. А можно и не
возвращаться. Чего я там не видал? А чеченцы найдут себе кого-нибудь
другого. Пистолет выброшу в первую же речку... Семье они ничего не сделают -
какой смысл, если меня нет?"
еще что-то, чего раньше там не было. Поначалу несведущий в устройстве
стрелкового оружия Зуев решил, что это запасная обойма к пистолету, но в
кармане оказалась трубка сотового телефона. Олег Андреевич тупо уставился на
нее, думая о том, что сейчас, с пистолетом в одной руке и трубкой мобильника
в другой, он должен выглядеть как карикатура на "нового русского". Доллары,
оружие, телефон - все это начинало смахивать на бред, но Зуев знал, что
никаким бредом тут, увы, даже не пахнет. Словно в подтверждение его мрачных
мыслей, телефон вдруг ожил, издав мелодичную трель.
поднес трубку к уху. Он звал, кто звонит.
сильным кавказским акцентом. - Если через два часа твой приятель не
перестанет дышать, мы возьмем твою дочь. Ты сам знаешь, что мы с ней
сделаем. Потом - твой сын, твоя жена и ты сам.
Забирай кого хочешь, мне плевать. Меня нет в городе и уже не будет. Я
уезжаю, понял? Я сейчас на трассе, и хрен вы меня найдете, бараны.
убедительнее любых речей. - Я же сказал: не вздумай хитрить. Оглянись!
было видно, и ему пришлось распахнуть дверцу и выйти из машины.
темно-синий джип. Передняя дверь джипа была открыта, и рядом с машиной Зуев
разглядел фигуру в кожанке. Фигура подняла руку, демонстрируя зажатую в ней
трубку мобильника.
правой руке пистолет. Курок сухо щелкнул, и больше ничего не произошло.
Стоявший рядом с джипом чеченец снова помахал телефоном и поднес трубку к
уху.
меньше пуда.
Валиева, а второй на всякий случай. Вдруг ты с первого раза не попадешь?
Всего два, понял? Береги их. Будешь стрелять в нас - придется душить своего
приятеля голыми руками. У тебя два патрона и два часа, не забудь.
в машину. Джип завелся, рыкнул двигателем и, объехав "Москвич" Зуева,
скрылся за поворотом. Олег Андреевич проводил его взглядом, все еще держа
телефонную трубку возле уха. Когда рокот двигателя затих в отдалении, он
разжал пальцы, и пластмассовая трубка с негромким глухим стуком упала на
землю. Зуев снова сел за руль, отыскал в бардачке обойму и со второй попытки
сумел загнать ее в рукоять пистолета. Он чувствовал себя опустошенным, как
кувшин, из которого наконец вылили прокисшее молоко. Страх ушел, испарился,
и Олег Андреевич вдруг понял, что ему все равно. Он перешагнул черту, за
которой инстинкт самосохранения имел какое-то значение.
давая машине прогреться. Он думал о Валиеве. О Валиеве, который втравил его
в этот ужас, а сам остался в стороне. Сейчас он уже наверняка выехал на
работу и подвозит очередного пассажира, а может быть, снова пудрит
кому-нибудь мозги своими профсоюзными бреднями. У него широкие плечи и
твердый подбородок, он ничего не боится, и все, что ему угрожает, - это
быстрая и безболезненная смерть. Если его не застрелит Олег Андреевич Зуев,
это непременно сделает кто-нибудь другой. Для Валиева это ничего не изменит,
зато для Зуева будет иметь решающее значение. Теперь ему стало ясно, что
идея создания профсоюза была не только губительной, но и бредовой от начала
до конца. Каждый за себя, один Бог за всех - именно так обстояли дела в этом
печальном мире, и Олег Андреевич больше не чувствовал в себе желания идти
наперекор законам природы. Он хотел только одного: чтобы его оставили в
покое. А Валиев... Что ж, разве не Валиев был виновником всех несчастий
Олега Андреевича? Будет только логично, если он получит по заслугам. Что с
того, что у Валиева семья? У Зуева тоже семья, и если он должен был о ком-то
заботиться, то в первую очередь о ней, а не о близких какого-то Валиева,
которых он даже никогда не видел.
ждал его у поворота и, когда Олег Андреевич проехал мимо, открыто
пристроился к нему сзади. Зуев бросил в его сторону беглый взгляд и сразу же
забыл о нем, занятый собственными мыслями. Он проехал мимо поста ГИБДД, даже
не позаботившись спрятать лежавший на соседнем сиденье заряженный пистолет.
Его не остановили, и он горько улыбнулся, ведя машину в сторону Центра: его
последняя попытка уклониться от неизбежного конца рухнула, оставшись никем
не замеченной.
труда нашел машину Валиева. Все шло как по-писаному, и на секунду он даже
поверил, что у этой истории может быть хороший конец. Он вышел из машины и
неторопливо зашагал в сторону перрона, до боли в суставах сжимая рукоять
лежавшего в кармане пистолета.
нагруженный двумя чемоданами, за которым вышагивала расфуфыренная дама
баскетбольного роста. Она недовольно нахмурила выщипанные в ниточку брови,
когда Валиев, увидев приятеля, поставил чемоданы На землю, но промолчала.
Куда это ты запропастился? Мне твоя жена раз пять звонила. Загулял, что ли?
прикипевшие к рукоятке пистолета пальцы, вынул руку из кармана и пожал
ладонь Валиева.
расскажешь. Пока!
почти не целясь. Пистолет звонко бабахнул, больно ударив его по руке между
большим и указательным пальцами. В аккуратно подстриженном затылке Валиева
вдруг возникло черное отверстие, из которого мгновением позже толчком
выплеснулась не правдоподобно красная кровь. Валиев повалился как
подкошенный, продолжая сжимать ручки чемоданов. Его пассажирка шарахнулась в
сторону, вопя, как теплоходная сирена. Люди бросились врассыпную, кто-то
дико закричал.
цвета. Лица у чих были испуганные и одновременно ожесточенные, в руках
поблескивали пистолеты, Олег Андреевич поднял "вальтер", вставил в рот
ствол, скривившись от вкуса машинного масла, изо всех сил зажмурился и нажал
на спусковой крючок.
Земляной Андрей
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Плотников Александр
Шилова Юлия