что в горах он может неделями жить на полном самообеспечении и до
бесконечности дурачить бородатых восточных крестьян, вооруженных лучшими
образцами отечественного и зарубежного оружия.
пустят, и даже на вокзалах завели моду - пускать в зал ожидания только по
билетам... А если еще направить по его следам гончих, да расставить на
каждом шагу капканы...
он уже твой - бери его, тепленького, голыми руками. Сам придет.
вам об этом не пожалеть".
нечего, а если бы у полковника появилось что-то новенькое, он позвонил бы
сам.
кратчайшим из известных ему путей отправился на Ленинградское шоссе, имея
твердое намерение выследить Виктора Быкова и все-таки задать ему пару
вопросов. По крайней мере, это было какое-то реальное дело, альтернативой
которому мог служить разве что ответный визит к Северцеву в стиле
Терминатора: "Аста ла виста, бэби..."
придется бежать в какую-нибудь Фергану и дальше, в горы, где все просто и
понятно. Бороду отрастить...
"Водник", оказавшегося малозаметным магазинчиком, расположенным на первом
этаже желто-кирпичной девятиэтажки достославных хрущевских времен. Район был
и вправду какой-то очень уютный, несмотря на грохочущее и воняющее
широченное шоссе.
девятиэтажки напротив по пояс утопали в зелени. Произрастающую в городе
флору Илларион не только любил, но и безгранично уважал за неистребимую
жизнестойкость, позволявшую ей расти, зеленеть и плодоносить в совершенно
невыносимых, казалось бы, условиях.
"жигулях", как, впрочем, и во всех отечественных автомобилях, совершенно
некуда вытянуть ноги. Но повод для радости можно было найти и здесь:
все-таки не "запорожец". Он внимательно наблюдал за районом предполагаемого
обитания бывшего офицера воздушно-десантных войск, а ныне страстного
рыболова Виктора Быкова.
своего зеленого "броневика", ни в пешем строю. Иллариона это не смущало - он
и не надеялся заарканить добычу так скоро, вот только очень хотелось спать.
Когда часы на руке показали час пополуночи, Илларион решил, что на сегодня с
него хватит. В конце концов, если это Быков убил старика, с его стороны было
бы вполне логично на день-другой затаиться в своей норе и посмотреть, что
будет.
завтра не появится, - решил Забродов, - поеду на озеро. Будет у нас пикничок
с подтекстом".
приключений добрался до автомобильной стоянки, на которой остался его
осиротевший "лендровер". Проезжая вдоль забора из проволочной сетки,
Илларион заметил, что его машина заботливо укрыта от любопытных глаз
каким-то здоровенным линялым брезентовым полотнищем, и мысленно поблагодарил
своего бывшего курсанта за сообразительность и расторопность.
стоявший в углу сторожки деревянный топчан, выстланный какими-то
телогрейками.
на топчан. Это было не самое удобное ложе на свете, но через минуту Забродов
уже спал сном невинного младенца, вызывая тем самым острую зависть Родина,
вынужденного бдить по двум веским причинам: во-первых, такова была его
работа, а во-вторых, единственное спальное место в сторожке занял Забродов.
ухудшал видимость, но Иллариона такая погода вполне устраивала: будь она
солнечной, уже к десяти часам утра машина превратилась бы в раскаленную
духовку. Он решил пока не форсировать события и постараться выследить Быкова
путем пассивного наблюдения: что-то подсказывало ему, что визит к
рыбаку-книголюбу на дом мало что даст. В самом деле, что ему сказать?
время, сидя здесь и глазея по сторонам, а между тем его ищут по всей Москве.
А вдруг Быков не преступник, а очередная жертва, намеченная людьми
Северцева? Если им было известно о Гершковиче, то и о Быкове они могли
знать, и стоявший в ту ночь у магазина зеленый "москвич" мог быть попыткой,
во-первых, подставить следствию "резервного" подозреваемого, а во-вторых,
выманить Забродова из норы, если тот вдруг как-нибудь ускользнет от капитана
Рябцева. Если так, то план их сработал в полной мере - вот он, Забродов,
второй день сидит и ждет, когда его сцапают.
находился в поле зрения Иллариона. Не святым же духом он там у себя
питается?
мог не ходить неделями, особенно когда бывал сильно чем-нибудь занят. Но
вдруг его просто нет дома? Что тогда?
встретиться с Рябцевым. В неофициальной дружеской обстановке. Или даже с
самим полковником Северцевым. Пока же следует разобраться с Быковым.
непривычна. Он пытался припомнить все прочитанные им детективы, которых,
увы, оказалось не слишком много. Единственное, что это ему дало, было
воспоминание о том, что знаменитые сыщики пытались поставить себя на место
преступника. Ну и что? Илларион не видел причины, по которой Быков мог бы
убить Гершковича.
трубку, запоздало подумав, что это может оказаться кто-нибудь из банды
Северцева. Но это был Мещеряков.
Наши "меньшие братья" роют землю. Сорокина отстранили от дела под каким-то
смехотворным предлогом, так что теперь главный подозреваемый - ты.
знать, где ты прячешься.
восемнадцать трупов, не считая твоего Гершковича?
разных стадиях разложения. Способ убийства везде одинаковый - свернута шея.
В точности, как у твоего знакомого. Часть убитых удалось опознать. Все они
числятся в розыске как пропавшие без вести. Милиция подозревает, что и
остальные тоже, но опознать их трудно из-за... ну, сам понимаешь. Среди
опознанных есть некто Климов и его трехлетняя дочь. Они жили в двух шагах от
тебя, на Малой Грузинской. Дело дрянь, Илларион, причем настолько, что я
даже не знаю, что тебе посоветовать.
трупы?
прошлом году возил порыбачить? Как бишь его...
привязан груз. Два каких-то местных отморозка глушили на озере рыбу. От
взрыва груз как-то отвязался или веревка лопнула... не знаю, я в это не
вникал. В общем, два трупа всплыли. Егерь, прибежавший на взрыв, вызвал...
встало на свои места, и ждать было больше нечего. Да, все эти люди убиты
маньяком, и Илларион теперь точно знал, как зовут этого маньяка.
стеклянному павильончику подземного перехода, закуривая на ходу. Он уже не
думал о том, что скажет Быкову, когда тот откроет дверь. Теперь у него было,
что сказать.
даже волшебным образом выловленные лещи. Девятиэтажки стояли в ряд,
разделенные узкими проездами, которые вели в зеленые сумрачные дворы. Как и
ожидал Илларион, даже дождь не изгнал со двора вечных московских старушек.
Конечно, лавочки перед подъездами были пусты и мокро поблескивали, но
любительницы подышать свежим воздухом перенесли свой штаб в старую,
покосившуюся беседку, полускрытую разросшейся сиренью.