Чтение 32–й страницы книги ~Слепой против маньяка~

довольно часто. Бабушка всегда угощала их чем-нибудь вкусным, специально
к их приезду пекла пироги или делала замысловатые торты.

Даша и Наташа обожали бабушку, еще не старую, еще даже не на пенсии
учительницу русского языка и литературы.

"Господи, неужели они поехали к ней? Так далеко, и совершенно одни?"

Женщина была уже без сил.

Когда выяснилось, что девочек у бабушки нет, мать Даши и Наташи
побежала в милицию. Она сбивчиво объясняла молоденькому лейтенанту, что
случилось. Тот выслушал ее, кое-что записал, а затем попросил составить
заявление. И уже через час участковый был во дворе дома.

Синеглазов видел из окна, как участковый ходил и опрашивал жильцов.

Затем участковый поднялся наверх, в квартиру, где жили сестренки.
Через час в дверь Григория Синеглазова позвонили. Но Григорий знал, кто
это звонит, и не стал открывать. Ведь буквально за пять минут до этого
участковый звонил его соседям...

Синеглазов выждал, и, когда над городом сгустились сумерки, он, надев
куртку, с двумя сумками вышел к машине. Во дворе у третьего подъезда
стояло несколько пожилых женщин, и Григорий слышал их разговор.

- Да-да, с пятого этажа, две девочки... Ну как же вы не знаете, две
абсолютно одинаковые девочки, Даша и Наташа... Вышли еще до обеда. Мать
сказала, чтобы они подождали ее на улице...

- А они что?

- Как это что? Куда-то ушли, а может... Но лучше об этом не думать.

- Господи, какие времена, какие нравы! Раньше было куда спокойнее.

- Будь они неладны, эти времена! Куда смотрят власти? Что делает
милиция? Преступников - на каждом углу. Везде норовят обмануть, убить.
Только и слышишь, что там или здесь кого-то убили, кого-то ограбили. А
вот помните...

Синеглазов спрятал сумки в багажник, закрыл его и стоял у машины,
будто кого-то ожидая, а сам внимательно слушал, о чем разговаривают
женщины.

- А вот как-то недели полторы назад вон из того дома, - одна из
женщин указала рукой, - из того вон подъезда все вынесли. И дело было
средь бела дня.

- А почему я об этом ничего не знаю?

- Так ты же была на даче, картошку копала или помидоры закрывала...
не помню.

- А, да-да, я целую неделю прожила на даче боялась, чтобы огород не
обчистили.

- Так вот, приехал фургон с надписью "Мока". Красивый такой фургон,
большой, - быстро тараторила пенсионерка, - и начали выносить мебель с
четвертого этажа. Господи, чего там только не было! Два холодильника,
три телевизора, стиральная машина, печка эта... как ее...

- Микроволновая? - вставила одна старушка.

- Да-да, вот такая, маленькая, - женщина показала руками примерный
размер печи, - короче - все: ковры, посуду, какие-то магнитофоны, даже
кресла.

Все вынесли, загрузили и увезли. А когда хозяин возвращался домой,
его на лавочке, вот здесь, встретил сосед и говорит: "Петрович, ты
переезжаешь из нашего дома?" "Окстись, Василий, - отвечает, - и не
думаю, и не собираюсь. Я жил и живу в этом доме". - "Да ладно тебе, -
говорит сосед, - как же ты не собираешься, если мебель вывозил сегодня
днем?" - "Брось шутить", - замахал тот руками и вдруг как бешеный наверх
побежал.

- Ну, и что там? - спросила одна из собеседниц, сверкнув очками.

- Как это что? Пустая квартира. И самое интересное, что все видели,
даже я видела, как загружали фургон.

- А почему никто не позвал милицию?

- А зачем звать? Ты представляешь, это же было днем! Мы сидели во
дворе, а здоровенные такие парни в красивых ярких комбинезонах носили
мебель.

Мы еще с ними поговорили, они сказали, что хозяин приказал перевезти
мебель на другую квартиру. Мы даже ему позавидовали, ведь он переезжал
куда-то в Центр...

Синеглазов не стал дослушивать, о чем говорили женщины, сел в машину,
запустил двигатель и выехал со двора. В зеркальце заднего вида он
заметил, как из его подъезда вышел на крыльцо участковый и еще два
милиционера. С ними был отец Даши и Наташи.

- Ку-ку, - вслух сказал Григорий Синеглазов, радостно гримасничая, -
теперь вы меня не найдете. В доме нет никаких улик, разве что фотографии
и пленка. Но она еще не проявлена, а фотографии в секретере. Думаю, их
никто не станет искать. Если бы кто-нибудь видел, как девочки зашли ко
мне, то меня бы уже взяли.

Синеглазов окончательно успокоился и неторопливо вел автомобиль.

Единственное, что его занимало, это то, что сегодня ночью нужно
отправляться в командировку в Питер. Но и это было ему на руку.

Он около часа колесил по городу, выбирая место, где бы избавиться от
своего груза. Одну сумку он опустошил в квартале, который
ремонтировался. Здесь его никто не увидел. Он нашел люк, открыл его и
сбросил туда содержимое самой тяжелой сумки. Головы и туловища в
целлофановых пакетах с аккуратно завязанными на бантик бечевками,
полетели вниз - туда, в быстро текущую зловонную воду.

Синеглазов закрыл люк. На душе стало легче. А вот от содержимого
второй сумки он никак не мог избавиться. Везде были люди, везде кто-то
мешал.

- Будьте вы все неладны! - чертыхался Григорий уже выезжая на
проспект Мира.

И здесь он вспомнил двор, буквально в трех-пяти минутах ходьбы от
своего дома, в котором стоят мусорные контейнеры.

- Вот именно туда и следует заехать. Я сейчас брошу туда свои пакеты,
а завтра поутру контейнеры увезут.

Григорий вышел из машины, закинул на плечо ремень тяжелой сумки.

Когда на чердаке стало совсем темно, Чума сказал, обращаясь к
приятелю:

- Сиротка, сходи, найди чего-нибудь поесть, чтобы завтра утром не
вставать и не тянуться. Наверное, будет дождь.

Сиротка не хотел идти, но пришлось. Он поднялся со своего скрипучего
матраса, застегнул единственную пуговицу на драном пальто и потопал
вниз.

Уже выйдя из подъезда и продираясь сквозь кусты к мусорным
контейнерам, он увидел мужчину с сумкой на плече. Сиротка остановился,
спрятался за кустами.

Он решил, что подойдет к контейнерам только после того, как мужчина
отвалит. Он отчетливо видел Григория Синеглазова, ведь он стоял метрах в
двенадцати, а возле контейнеров горел фонарь. Он видел, как Григорий
быстро расстегнул молнию и выгрузил в контейнер целлофановые пакеты,
которые блестели, словно елочные игрушки.

"Наверное, что-то хорошее! - желудок бомжа заныл в предвкушении
сытого ужина и завтрака. - А может, это даже удастся продать".

Сиротка еще не догадывался, что Синеглазов выбросил в контейнер. Он
сам не знал, почему проследил взглядом за мужчиной. А тот, испуганно
озираясь, почти отбежал от контейнеров, затем замедлил шаг и, пройдя еще
метров двадцать, сел в машину.

"Странное дело", - подумал Сиротка. Григорий запустил двигатель и
выехал со двора. Сиротка подбежал к мусорному контейнеру, быстро сунул
туда руки и вытащил большой целлофановый пакет. Он торопливо развязал
бечевку и развернул.

Его словно ударило током. Он увидел четыре детские руки.

Сиротка быстро завернул целлофан и, бросив сверток обратно в
контейнер, пустился опрометью на чердак.

- Чума, Чума, послушай, там такое...

- Чего орешь? Принес что-нибудь?

- Да нет, ты слушай!

Сиротка не пошел вниз, он остался в подъезде. Он смотрел сквозь окно,
как Чума подошел к контейнеру, достал пакет и развернул.

***

Григорий Синеглазов, ведя машину, почувствовал смутную тревогу.

- Нет, надо вернуться и перепрятать.

Он даже не знал, почему волнуется, но что-то показалось ему
подозрительным.

И действительно, когда он вернулся, то увидел бомжа, который стоял у
контейнера. Перед ним на земле лежал сверток.

"А вдруг он меня видел?" - мелькнула мысль в голове Григория.

Чума бросился к телефонным автоматам. Он от испуга забыл номер
милиции.

Но, наконец, он прочитал его на блестящей пластинке, прикрепленной к
автомату.

- Алло! Алло! Милиция? Тут такое... Быстро приезжайте! Руки!..
Руки!.. - кричал Чума в трубку.

Синеглазов подошел к нему сзади. Четыре телефонных автомата, из
которых работал только один, находились в углу двора, возле беседки, в
кустах, и из окон дома они не были видны. Григорий подошел и отчетливо
услышал, как зачуханный бомж сбивчиво объясняет дежурному, что
случилось.

Григорий вырвал трубку из рук Чумы и перекрутил провод вокруг его
шеи.

Тот попытался вырваться, но Григорий Синеглазов, зверь в человеческом
обличий, был силен.