спущенные перед ужином шторы. Общительное, доверчивое чувство овладело
пассажирами: хорошо быть вместе, когда снаружи ночь. - В город, - ответил
молодой Андерссон.
половинками булочки.
оба посмотрели в окно, радуясь за себя и гордясь: он - "Крогом", она -
булочкой. Поезд останавливался на каждом полустанке, и в размякшем вагоне
еще прибавлялось теплоты и душевности: огни жилья, женщина хлопочет на
кухне, из постельки тянется посмотреть на поезд малыш.
работа с будущим.
ушел, не доработав смены. На его бледном невыразительном лице появилось
упрямое выражение: он поступил правильно. Упрямство держало его все эти
годы привязанным к своему станку, раз в несколько лет вознаграждая
маленьким повышением заработной платы, и это же упрямство заставило его
все бросить, как только он услышал такую новость об отце. Упрямство
сделало его консерватором, упрямство питало его веру в справедливость;
упрямство остановило станок, забило лоток заготовками, переполнило деревом
сушильню. Все будет хорошо, думал он, когда я сам им все расскажу. Если бы
я остался разбираться, я бы, чего доброго, опоздал на поезд.
ему на колени. Что они все советуют ему быть осторожным? Как сговорились.
Он грустно пояснил: - Я еду по делу.
бутылку молока, и сказанные просто, душевным тоном "поосторожней" и "ваши
дела" повернулись к молодому Андерссону неожиданной стороной, за которую
не приходится краснеть - она светлая, простая и беззаботная; сегодня -
одно, завтра - что-нибудь другое. Он сказал: - Времена меняются. Не вечно
так...
сказала его спутница.
Андерссон не знал, до какого часа работают в "Кроге". Он даже не знал, где
это. Пришлось спросить у полицейского, и тот долго провожал его
подозрительным взглядом, ставя ему в вину рабочий костюм, рубашку без
воротника, тяжелые ботинки и решительное выражение лица. Вахтер в "Кроге"
был непреклонен. - Да кто ты такой? - допытывался он через прутья ворот. -
Даже будь он здесь, он тебя не примет.
отца.
пальцами железные прутья. Потом сурово пролаял: - Нечего тебе тут делать.
Сюда таких не пускают. Твое место на фабрике.
назначено.
принимаю в любой час.
спрашивал про меня.
ближе. Упрямство, решимость еще не покинули его.
подумай: какие у него могут быть дела с твоим драгоценным папашей?
Оглядись, - повторил вахтер, и Андерссон обвел взглядом горевшие в небе
инициалы, стеклянные стены, зеленую каменную глыбу, по которой шумно
струилась вода.
скульптор. Ты не представляешь, во что все это обошлось. Тут на таких
тарелках едят - ты за весь год на одну не заработаешь. Он носит
брильянтовые запонки.
не прислушивался - старые песни. Но сейчас он почувствовал беспокойство;
он посмотрел на свои темные от масла руки, потом на зубоскала вахтера. Он
вспомнил рабочего из ночной смены, который сошел с ума и убил жену и себя,
потому что та ждала еще одного ребенка. - Какая у вас красивая форма, -
сказал молодой Андерссон. - "Дорогая Анна, - написал тот на клочке
туалетной бумаги, - прости меня. Я извелся от страха. Ничего не поделаешь.
Я был счастлив с тобой. Поблагодари от меня свою сестру за помощь". Убить
жену он, видно, надумал позже - чтобы не мучилась без него. Всему этому
должно быть какое-то объяснение, думал молодой Андерссон, уводя глаза под
самую крышу стеклянного здания.
знать, что говорить посетителям. Мне каждые полгода выдают новую пару
обуви. В "Кроге" нужно иметь приличный вид.
спешил. Мне нужно сказать герру Крогу об отце.
все укатили туда ужинать. - Вахтер, видно, решил разделаться с молодым
Андерссоном, как с кровным врагом. - Тебе нужен смокинг.
каждые полчаса.
пешком.
как за воротами веселится вахтер, и вера в мужское товарищество
заколебалась в нем.
По шоферу, сказал он, машину сразу опознают. Крог не возражал. Он вообще
вел себя образцово во время всей поездки. Когда Энтони останавливал машину
около ресторана, Крог пил наравне с ним. Кейт с тревогой следила за ним.
Крог с важным видом сидел перед своим стаканом и не произносил ни единого
слова.
Завтра мы с Эриком отправимся по магазинам, Надо его одеть. В конце
концов, мы теперь почти братья.
не ел днем, все утро ушло на междугородные разговоры. - Походим по
магазинам, Эрик? - не отставал Энтони. В ответ Крог высказал пожелание,
чтобы их вечер удался. Он благодарен Энтони за вчерашнее.
утро, - продолжал он, - я работал с удивительно ясной головой, потому что
не тревожился за вечер. Порвал билеты на концерт. Я думал: сегодня нам
будет так же хорошо, как вчера в Тиволи. - Он вскинул руку: "Skal!" -
стакан выскользнул, рука упала на осколки. - Я думал: пошлем все к черту.
Было уже совсем темно, но сильные фары струили перед собой бледно-зеленый
рассвет. Получалась зримая картина времени: день и по обе стороны от него
- ночь. В день выскочил из ночи кролик и опять вернулся в ночь, метнувшись
вверх по склону холма. И сами они, выходя из ресторана, после навеса с
яркими гирляндами лампочек окунулись в ночь и пустились вдогонку за днем
по ровной голубой дороге, отливавшей металлическим блеском.
между ним и Энтони.
приличную машину! - Он нажал педаль газа. Чувства скорости у него не было,
и автомобиль стремительно разминулся с каменным забором, скользнул мимо
освещенного домика, на мгновение залив его зеленым подводным светом, и
удивительно было это тускло-призрачное видение, а свет фар уже сунулся под
занавески, обшарил сад.
будишь, Кейт? Так мы будто одни. - Стрелка спидометра дрожала на 170.
Энтони напевал: - Я с тобой, и ты со мной, - они были одни в огромном
сером автомобиле.
проведет интересную ночку. - Он насвистывал меланхолический мотив; из
автомобильного чрева тонкий звук струился на дорогу, словно шелковая
паучья нить.
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Василенко Иван
Вронский Константин