удивительные воспоминания о старых добрых временах, Орешкин быстро освоил
азы следственной практики. "Эх, - смахивая слезу с морщинистой щеки, качал
головой Федорович, - где они, золотые годы? Что за менты пошли, что за
прокуроры? С бандитами на "вы" Адвоката, телефонные звоночки, передачки...
Тьфу! Еще б они кололись. А у нас все кололись! Не было случая, чтоб не
кололись! Адвоката?! Пальцы в дверь - херак, и весь тебе адвокат! Ну, твое
здоровье..."
твердой памяти и бурлил энергией.
протоколов, и начальство посчитало возможным поручить ему расследование
убийства Леопольда Салтыкова. Орешкин не возражал, тем более что дело было
"глухим" и вся нагрузка по поимке убийц ложилась на оперативников во главе с
Виригиным. Пару раз наведывался надзирающий прокурор, знакомился с делом,
вращал зрачками, стучал по столу и бульварно обзывал Орешкина, грозя уволить
к чертовой матери. Но не увольнял. Уволить легко, найти проблема...
районного прокурора и поплелся в свой кабинет, где его ждал Виригин.
Федорович сидел за соседним столом, изучая заключение экспертизы о наличии у
потерпевшей по изнасилованию следов жиро-потовыделений насильника.
Зажигалка есть?
убийство, извините...
сумел. Но прокурор тоже объяснил. Какое убийство? Вентилятор пошел в отказ,
заявил, что пистолет ему подсунули при задержании, а в убийстве сознался под
влиянием психофизического воздействия Виригина.
допрошена, стало быть, пока не свидетель. Экспертиза, что из этого ствола
Салтыкова пришили, еще не готова. Что предъявлять-то? Хочешь, иди к
прокурору сам, пообщайся...
пото-жировым выделениям. Все вс" понимали без сурдоперевода.
Чисто-конкретно. В очередной раз сработал жизненно важный принцип "А оно мне
надо?" Надо прокурору брать на себя риск и подписывать санкцию на арест по
такому скандальном делу? "Нет уж, господа, я до пенсии хочу спокойно
досидеть. Вот соберете железные улики, тогда и приходите за санкцией. Дам".
Этого - отпустить. Очень просим. За ценой не постоим. А в случае отказа
имейте в виду, что жизнь дается один раз. То-то дело оставили в районной
прокуратуре... С районным прокурором гораздо легче общаться, нежели с
городским.
прокурором и не рвал рубаху на груди. Тихо зашел, тихо доложил, тихо
согласился и тихо вышел.
предпринять. Завтра в три у Вентилятора истекает трехдневный срок. Сейчас
шесть вечера. Звонить начальству и жаловаться на прокурора глупо, прокурор
независим и может послать подальше даже министра внутренних дел. А если дана
установка "на свободу с чистой совестью", то и подавно пустое дело. В
системе можно рассчитывать только на свои силы, если они, конечно, остались.
протокол пускай подписывает. Это Плахов сделает. Вентилятор... С ним еще
потолковать, узнать, кто это на него психофизическое давление оказал.
Прокурор... Здесь сложнее. Если есть команда-просьба, то даже десять
протоколов и чистосердечных признаний не помогут. Тьфу, может, лучше пойти
водку квасить? Оно успокаивает.
такой радостью прибежит, аж вспотеет от усердия.
экспертов. - Давай дело. Есть у меня что ему сказать. Мне, бляха, за державу
обидно... Я у этих говнюков никогда задницу не лизал и не собираюсь.
как с куста.
створки, извлек "малек", закупоренный свернутой бумажкой, стакан, засохшую
луковицу.
Будьте здоровы.
инвентарь в шкаф, после чего сунулся в сейф и достал тонкую папочку.
Присоединив ее к делу, громко икнул, сунул в карман полинявшего пиджака
пачку папирос и вышел из кабинета.
что Федорович доведет дело до ума. Сняв трубку телефона, он стал звонить
Плахову. Ни фига! За так бить по шарам старшего оперуполномоченного еще
никому не позволялось!
***
дело.
в подвале самой давать да со связанными руками. Мазохистка, что ли?
платок и вытер вспотевший лоб.
прокурора, который пошел на повышение. До этого Аркадий Львович, как
водится, был замом, а еще раньше - следователем. Он увлекался поэзией и
любил подекламировать позднего Шарля Бодлера.
перекатывая между пальцами папиросу. - Ты чего санкцию на этого мокрушника
не даешь?
полный. Мало ли что он в отказ пошел? Первый раз, что ли? Его на одном
стволе упаковать можно, без всякого риска. Не вменит суд мокруху, за ствол
все равно сядет. Чего ты выкобениваешься? Заслали, может?
заслуженный работник, это еще не дает вам право делать всякие грязные
намеки... Я не собираюсь перед вами отчитываться о своих решениях. Санкцию
не дал и давать не намерен. Там все шито белыми нитками. Я знаю этого
Виригина, он не только ствол способен подсунуть, но и целую бронетанковую
дивизию. А как чистосердечные признания получаются, не мне вам объяснять. Я
закон не нарушаю и другим не дам. Идите к себе и работайте.
торчащую паркетину. - Но обидно получается. Толь. Ты про белые нитки
Орешкину талдычь, а я-то все как сквозь стекло вижу. Либо дрейфишь, либо
заслали. Ты не сердись, Толь, напрасно. Я что вижу, то и говорю, у меня
выслуга давным-давно имеется, хоть завтра уволюсь. Да и годы позволяют. Не
надо, Толь, людей за скотину-то держать.
ложитесь спать, иначе я напишу служебную записку в городскую прокуратуру.
Трезво-нормость жизни. Закон, значит, блюдешь? Может, все же подпишешь
санкцию, раз по закону?..
поводу не пойду, как бы ему этого ни хотелось.
Потому-то и могу теперь говорить что угодно кому угодно. А то служебная
записка... Хе-хе. На меня в свое время агентурные сообщения строчили. С кем
спал, с кем пил, у кого брал. За одну такую бумажку четвертак давали. Да
только мне до задницы было, потому что не брал. И сажал супостатов по
делу...
не проветрить, - Анатолий Львович брезгливо помахал рукой, разгоняя едкий
дым.
вмял окурок в пепельницу. - Я тут одну историю вспомнил. Чисто между делом.
Очень такая смешная история. Я тебе ее расскажу, а потом действительно спать
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Круз Андрей
Пехов Алексей
Никитин Юрий