прибыл на базу своего отряда с новым запасом зенитных ракет и узнал, что
главарь отряда готовится напасть на советский аэродром, расположенный
поблизости от города. Суровая зима была трудной для всех, и неверные
поручили наружную охрану афганским солдатам, находящимся на службе у
предателей в Кабуле. Русские не подозревали, однако, что майор, командир
батальона, несущего охрану по наружному периметру авиабазы, был предан
местным моджахедам. Когда пробьет нужный час, афганские солдаты снимут свои
посты и дадут возможность трем сотням партизан напасть прямо на советский
лагерь.
разделились на три роты, по сотне моджахедов в каждой. Все три роты начнут
штурм одновременно; главарь понимал важность тактического резерва, но у него
было слишком мало солдат, и фронт протянулся на слишком большое расстояние.
Ему пришлось рисковать, но и он и его люди с 1980 года рисковали много раз.
Если снова придется рискнуть, разве это так уж важно? Как всегда, главарь
будет находиться в самом опасном месте, и Лучник - рядом с ним. Они
устремятся к аэродрому и ненавистным самолетам с наветренной стороны.
Русские попытаются поднять свои машины при первом же сигнале тревоги как для
того, чтобы спасти их, так и для того, чтобы обеспечить себя поддержкой с
воздуха. Лучник посмотрел в бинокль на четыре вертолета Ми-24. У всех
четырех под короткими, словно обрубленными крыльями висел полный боекомплект
ракет, В распоряжении моджахедов был всего один миномет, который мог нанести
по ним удар на земле. Поэтому Лучник будет находиться позади цепи
нападающих, обеспечивая поддержку. У него не было времени для ловушки с
помощью дымовой ракеты, однако ночью это вряд ли принесло какой-либо успех.
намеченном месте майора афганской армии. Они обнялись и вознесли хвалу
Аллаху. Блудный сын вернулся в колыбель ислама. Майор доложил, что два из
его трех ротных командиров согласились действовать в соответствии с планом,
однако командир третьей роты остался верен русским. Преданный моджахедам
сержант через несколько минут убьет этого офицера и откроет его сектор для
отхода после завершения операции. Стоящие вокруг партизаны стыли на
леденящем ветру. Когда сержант выполнит задание, он даст сигнал ракетой.
когда они задумывались над этим. Правда, советский офицер старался уважать
местные обычаи, а его афганский друг верил, что марксизм-ленинизм
прокладывает дорогу в будущее. Что угодно будет лучше, чем вражда между
племенами и кровная месть, господствовавшие в этой несчастной стране на
протяжении всей ее истории. Молодого афганца рано заметили как
многообещающего кандидата для идеологической обработки, вывезли на самолете
в Советский Союз, где он увидел, как там хорошо живется - по сравнению с
Афганистаном, особенно поразила его сфера здравоохранения. Отец лейтенанта
умер пятнадцать лет назад, сломав руку, в результате заражения крови, а
поскольку он никогда не пользовался благосклонностью вождя племени, то его
юный сын провел отнюдь не идиллическую молодость.
местность на будущей неделе. Вести патрулирование было необходимо, чтобы
помешать бандитам-моджахедам приближаться к авиабазе. Сегодня
патрулированием занималась вторая рота.
двух офицеров вместо одного, на лице его не отразилось удивления. Левой
рукой он передал конверт с радиограммой афганскому лейтенанту, в правой
сжимал рукоятку ножа с лезвием, спрятанным в рукаве гимнастерки, сшитой по
русскому образцу. Сержант смотрел только на офицера, которого ему поручили
убить, и старался сохранить спокойствие, почувствовав пристальный взгляд
русского капитана. Наконец, русский отвернулся и взглянул в амбразуру
бункера. Почти в то же мгновение афганский лейтенант бросил радиограмму на
карту и продиктовал ответ.
что-то здесь не так еще до того, как осознал причину. И тут он увидел, как
рука сержанта стремительным движением взметнулась к горлу его друга.
Советский капитан бросился к своему автомату, а афганский офицер откинулся
назад, уклоняясь от удара. Ему повезло лишь потому, что нож на мгновение
запутался в слишком длинном рукаве гимнастерки. Выругавшись, сержант
освободил нож и рванулся вперед, нанося режущий удар по животу. Лейтенант
вскрикнул от боли, но сумел схватить руку сержанта, прежде чем лезвие успело
вонзиться глубоко в тело. Их лица были настолько близко, что каждый
чувствовал дыхание другого. Одно лицо было слишком потрясено случившимся,
чтобы выразить испуг, а другое казалось слишком разъяренным. В конце концов
жизнь лейтенанта спас излишне длинный рукав сержантской гимнастерки -
русский капитан щелкнул предохранителем своего автомата и очередь из десяти
пуль прошила бок убийцы. Сержант упал без единого звука. Лейтенант поднес к
лицу окровавленную руку. Капитан подал сигнал тревоги.
***
четырехстах метрах от того места, где ждали сигнала моджахеды. Одна и та же
мысль охватила всех - план нарушен. К сожалению, они не подумали о том,
чтобы подготовить альтернативный план. Слева от них позиция, занятая третьей
ротой, осветилась вспышками автоматных очередей. Солдаты стреляли просто
так, в никуда, - перед ними не было партизан, однако грохот выстрелов не мог
не встревожить русских солдат, занимавших позиции в трехстах метрах отсюда.
Поскольку иного выхода не было, главарь отряда послал вперед своих людей,
вместе с которыми бросились почти двести афганских солдат, для которых
переход на сторону бывшего противника явился облегчением. Это дополнительное
подкрепление не могло внести решающего изменения в ход боя, как это можно
было ожидать. У новых моджахедов не было тяжелого стрелкового оружия, за
исключением нескольких пулеметов со своими расчетами, а единственный миномет
никак не могли установить.
погасли огни. Их заменили мелькающие точки электрических фонариков - это
экипажи бежали к своим машинам. Через мгновение яркие осветительные ракеты,
спускающиеся на парашютах, превратили ночь в день. Сильный юго-восточный
ветер сдувал их в сторону, но взамен появлялись новые. Лучнику не оставалось
ничего другого, кроме как включить свое пусковое устройство. Он видел
вертолеты... и один транспортный самолет Ан-26. Левой рукой Лучник поднес к
глазам бинокль: двухмоторный самолет с высоким расположением крыльев сидел
на аэродроме, подобно спящей птице на незащищенном гнезде. К нему тоже
бежали люди. Лучник снова направил бинокль в сторону вертолетов.
воздух, он боролся с завывающим ветром, отчаянно стараясь набрать высоту. В
это мгновение внутри аэродромного периметра начали вспыхивать разрывы мин.
Зажигательная мина, снаряженная фосфором, упала рядом с другим "Хайндом", ее
раскаленная белая вспышка воспламенила топливо в баках вертолета, и экипаж в
панике стал выбрасываться на поле; у одного из пилотов загорелся комбинезон.
Они едва успели отбежать от пылающего вертолета, как он взорвался, прихватив
с собой еще один "Хайнд", стоящий рядом. Последнему вертолету удалось
взлететь. Он исчез с потушенными огнями в темноте ночи, раскачиваясь от
порывов ветра. Оба уцелевших вертолета вернутся - Лучник не сомневался в
этом, - но моджахедам удалось уничтожить остальные два прямо на аэродроме, и
он не ожидал такого успеха.
наступающими партизанами. Лучник отчетливо видел вспышки автоматных очередей
и разрывы гранат. Сквозь их грохот доносились и другие звуки боя: крики
людей, идущих в атаку, стоны раненых. Отсюда трудно было отличить крики
русских от воплей афганцев, но это не интересовало Лучника. Ему не
понадобилось напоминать Абдулу о необходимости смотреть в небо в поисках
вертолетов с выключенными ходовыми огнями. Он попытался воспользоваться
прибором наведения в своем пусковом устройстве, чтобы обнаружить невидимое
тепло вертолетных турбин, но безуспешно. Тогда Лучник снова стал смотреть на
единственный самолет, все еще стоявший на аэродроме. Возле него рвались
мины, но экипаж уже включил двигатели, и крылатая машина сдвинулась с места.
Лучник прикинул направление ветра и пришел к выводу, что самолет обязательно
попытается взлететь навстречу ему, а затем повернет в самую безопасную
сторону аэродрома. В разреженном воздухе набрать высоту будет нелегко, и,
когда пилот повернет свою машину после взлета, он уберет закрылки, уменьшив
таким образом подъемную силу, но увеличив скорость. Лучник хлопнул Абдула по
плечу и побежал налево. Через сотню метров он остановился и снова посмотрел
на советский транспортный самолет, который набирал скорость, осыпаемый
фонтанами черной грязи, подпрыгивая на неровном замерзшем грунте.
устройство наведения защебетало, ощутив тепло, исходящее от горячих
двигателей самолета на фоне холодной безлунной ночи.
***
и рев двигателей. Его глаза не отрывались от приборной панели, пока первый
пилот все свое внимание сконцентрировал на том, чтобы удержать самолет на
прямой. - Подъем!
последний раз подпрыгнул на замерзшей грунтовой дорожке и оторвался от нее.
Второй пилот мгновенно убрал шасси, чтобы уменьшить сопротивление воздуха и
дать возможность самолету быстрее набрать скорость. Пилот наклонил самолет
вправо, делая плавный поворот и уходя от того, что сверху казалось
наибольшим скоплением огня из стрелкового оружия. Набрав высоту, он полетел
на север, в сторону Кабула. Сидящий позади пилотов штурман не смотрел на
карты. Его задача заключалась в том, чтобы каждые пять секунд выпускать
осветительные ракеты, снабженные парашютами. Это делалось не для освещения
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Семенова Мария
Каргалов Вадим
Березин Федор
Белогорский Евгений