Чтение 32–й страницы книги ~Байтон бич авеню~

сорвать, без дележа, а не вышло - сразу "ау, Миша"! А чего
теперь аукать? Чтобы труп вам помог закопать?.. - Он осекся,
вытащив из-за пояса пистолет: в замке входной двери что-то
заскреблось, после раздался отчетливый щелчок, и тут же в
прихожую буквально влетели трое парней: плечистые, в одинаковых
кожаных куртках, высоких, на толстой подошве кроссовках...

Михаил, мгновенно оттолкнув в их сторону Мавру, кувырком
перекатился в соседнюю комнату, рванул на себя створку окна и,
не раздумывая ни мгновения, спрыгнул с третьего этажа вниз, на
газон.

Вскочил. Боль пронзила правую лодыжку, но, скрипя зубами,
не выпуская из рук пистолет, он заставил себя побежать в
сторону машины.

В голове мелькало: почему? как? Эти трое - из мафии, не
милиция...

Сзади раздался шум двигателя приближающейся машины. Михаил
коротко оглянулся через плечо, увидел черный "додж" с желтым
номером, знакомую ему машину охраны Фридмана...

Значит, подстраховывался Валера, хотя и неудачно...

"Додж" двигался на Михаила, не тормозя и не отворачивая.

С абсолютным спокойствием, будто бы проделывал такое
каждодневно, он спустил предохранитель и, присев на колено,
пальнул из "ТТ" по передним колесам, четырежды переместив
мушку...

"Додж" повело в сторону; перевалив бордюрный камень,
машина с глухим хрустом под звон битого стекла уткнулась в
стену дома.

Не теряя ни секунды, Михаил бросился к своему "Жигуленку".
Повернул ключ в замке зажигания, и, пропищав пробуксовавшими на
месте шинами, автомобиль понесся прочь.

Через десять минут, превозмогая нервную дрожь, Аверин
звонил из телефона-автомата Дробызгалову.

- Привет, начальник! - произнес как можно беззаботнее. - У
меня классные новости: Фрюша - твой со всеми потрохами...
Детали - при встрече...

- Когда? - коротко вопросил Дробызгалов.

- Да хоть сейчас... Только машину в гараж надо
поставить...

- Подъезжай к управлению, я жду... - В голосе
оперуполномоченного звучало нескрываемое волнение.

- О, давай так... - озадачился Михаил. - Заеду за тобой,
потом воткнем тачку в бокс и - ко мне. Чуть-чуть отдохнем. День
был жуткий, стаканчик "мартини" мне бы не помешал... А тебе
как?..

- Никаких вопросов.

- Тогда через пять минут спускайся вниз, я подъеду. А, вот
что! Не забудь паспортишко мой...

- Паспорт - после дела, - отрезал Дробызгалов.

- Правильно. Но я хочу знать, врал ты или нет, когда
утверждал, будто бы там стоит немецкая виза...

- Хватит трепаться... - Дробызгалова, видимо, стал
раздражать этот слишком откровенный разговор по телефону. -
Распустил язык... Убедишься: за меня беспокоиться нечего!

Когда Михаил подъехал к управлению, опер уже стоял в
ожидании на улице.

Присев рядом на переднем сиденье, протянул Аверину
паспорт.

Михаил не торопясь изучил документ.

- Все в порядке? - Дробызгалов протянул руку. - Виза на
целый год, не хухры-мухры. "Друзья народа" помогали... Давай
сюда и выкладывай свои новости.

Со вздохом Михаил возвратил заветные корочки.

- Придем ко мне, все по порядку расскажу, - произнес он,
держа курс в направлении гаража. - Знай самое главное: дело
сделано.

- Надеюсь, - кивнул Дробызгалов.

У гаража Михаил остановился, не глуша двигатель.

- Я ворота открою... - Он вылез из-за руля. - А ты
въезжай...

Дробызгалов покорно перебрался на переднее сиденье. Когда
нос машины впритык придвинулся к стеллажу, заваленному барахлом
и запчастями, Дробызгалов, с хрустом до упора подняв рычаг
ручного тормоза, открыл дверь, намереваясь выйти из "Жигулей",
но тут же и оцепенел под черным зрачком "ТТ", смотревшим ему в
висок.

На колени оперативного уполномоченного упали наручники.

- Пристегнись к рулю, менток...

Пришлось подчиниться.

Широкая клейкая лента скотча плотно легла на рот.

- Извините, обстоятельства изменились, - процедил Михаил,
обыскивая его. - Так, ключи от машины, мой замечательный
заграничный паспорт, а ваше табельное оружие заберете со
стеллажа... Когда - не знаю, но ночевать сегодня придется
здесь. Что еще? Бумажник ваш мне не нужен, грабежом милиции не
занимаюсь... Пожалуй, все. Пока.

Из-под груды старых покрышек в углу Миша достал пакет с
валютой и ботинки с "бриллиантовыми" каблуками. Переобулся, со
смешком глядя на выпученные глаза Дробызгалова за лобовым
стеклом автомобиля. Со стеллажа снял чемодан, прикрытый от пыли
упаковочной бумагой.

Постоял в тяжком раздумье. Затем открыл дверь "Жигулей" и,
коря себя за непредусмотрительность, привязал к рулю вторую
руку опера, а шею его старым собачьим поводком прикрутил
вплотную к подголовнику кресла.

- Вот так оно понадежнее, - произнес удовлетворенно, не
принимая во внимание зверское мычание и хрюканье онемевшего
поневоле Дробызгалова. - Не бойся, смертного греха на душу не
возьму. Дня через два позвоню в ментовку твою хотя бы и из
Берлина.

Он погасил в гараже свет и запер тяжелые двери. Через пять
минут такси уносило его в аэропорт. Ощупывая нывшую от
неудачного падения ногу, Михаил размышлял, застанет ли он в
"Шереметьево-2" знакомую даму, твердо гарантировавшую места "на
посадку". В крайнем случае придется звонить ей домой. Предстоит
и звонок родственникам относительно похорон... Надо же, не
суметь даже деда похоронить, что за жизнь!

А какая впереди? Кто знает... Не исключено, что сегодня
придется ночевать в камере - ведь валюту и камни он вынужден
везти на себе и выхода - никакого...

Ладно. Если в камере - значит, не судьба. Спустя считанные
часы на него уже смотрели проницательные глаза таможенника.

БОРЯ КЛЕЙН

- Алик, падла, с кого получать двадцатник? - возмутился
Боря, входя в столовую, где Алик тушил мясо к ужину. - Слышь,
старший кок? Где шеф? Там меня проводили честь по чести, на
шикарном иностранном "мерседесе", а тут колупал до Бруклина на
вонючем о ечественном "шевроле" из "Кар-сервиса"... Хорошо,
водила знакомый, с третьего Брайтона...

Приятели расцеловались.

- А подарок, - спросил Алик вкрадчиво, но с напором, -
из-за границы?

- За мной, - сказал Боря, выкладывая на стол пакет из
кармана куртки. - Где шеф-то, действительно?

- Должен вроде тебя встречать... - Алик повернул голову в
сторону холла.

Дверь в дом, оставшаяся незапертой, отворилась, и на
пороге появились трое людей: тип двухметрового роста в длинном
модном плаще и двое полицейских - оба в затемненных очках, руки
- на рукоятях "кольтов".

Боря машинально потянулся к лежавшему на столе пакету.

- Не двигаться! - усмотрев его движение, рявкнул парень в
плаще, и пистолеты полицейских в ту же секунду направились в
сторону Бори и Алика.

Капнул жар из чугунка в газ, и едко зашипело в наступившем
безмолвии.

Тип в плаще произнес длинную, из официального ритуала,
фразу.

Ни Алик, ни Боря толком ее не поняли. Что-то о правах и
обязанностях.

Уяснив существование языкового барьера, тип задал вопрос
попроще:

- Вы кто такие?

- Друзья... хозяина, - молвил Алик, глядя на чугунок
скошенными к кончику длинного носа глазами и машинально отирая
руки о замасленный фартук.

Тип, подойдя к столу, взял в руки пакет.

- Ваше? - спросил в пространство.

- Мистера Фридмана, - отчеканил Борис.