Чтение 32–й страницы книги ~Петровка, 38~

постановление на арест. Тот внимательно прочитал все, что там было
написано, осторожно положил бумагу на краешек стола и сказал:

- Никаких показаний давать не буду, подписывать тоже не буду. Если
хотите со мной поговорить, дайте марафета. Я иначе не человек.

- Наркотика ты не получишь, - сказал Костенко. - Это раз. Подписи нам
твои не нужны. Это два. И показания - тоже. Это три. Понял?

- Ты меня на пушку не бери, я сын почетного чекиста.

- Ты сын подлеца, запомни это, и никогда впредь не смей называть
своего отца чекистом. Он им не был.

- Я вызову сюда прокурора.

- Не ты, а я вызову прокурора.

- Какое имеешь право называть меня на "ты"?

- А ну, потише, и не хами. Все равно наркотика не получишь.

- Я требую прокурора! Прокурора! Марафета! Прокурора! Марафета!

Сударя прорвало - началась истерика.

Когда Садчикову рассказали про звонок из прокуратуры - требуют взять
под стражу Леньку Самсонова. - он хлопнул по столу папкой так, что
подскочила телефонная трубка.

- Перестраховщики, - сказал он. - Ни ч-черта не понимают!

- Позвони к ним, - сказал Костенко. - Надо инициативу перехватить,
потом может быть поздно, если он постановление выпишет.

- Ну и ч-что я с ним б-буду говорить?

- А ты с ним не говори. Ты с ним скандаль. Это иногда помогает.
Особенно если правда на нашей стороне.

- Т-ты же знаешь - я не умею с-скандалить...

- Пора бы и научиться.

- М-может, ты позвонишь?

- Нет. Это надо сделать тебе. Ты - старший. Я готов идти вместе с
тобой куда угодно, ты это знаешь. Но звонить надо тебе... Уважай себя...
Уважай так хотя бы, как мы тебя уважаем...

Садчиков позвонил в прокуратуру:

- Послушайте, это С-садчиков говорит. Почему вы с-считаете нужным
арестовать Самсонова?

- Потому что имело место вооруженное ограбление кассы.

- Х-хорошо, по при чем з-здесь Самсонов?

- Он был там с бандой.

- Н-ну был. По глупости.

- Вот вы и докажите, что это глупость. И пререкания тут излишни.

- Эт-то не пререкания, поймите. П-парня мы погубим, если его
п-посадить. Он же верил нам. Он помог нам задержать бандитов...

Следователь прокуратуры был старым и опытным работником. Он считал,
что лучше и безопаснее перегнуть палку, чем недогнуть ее. Так он полагал и
ни разу за всю свою многолетнюю практику не ошибся. Во всяком случае, так
ему казалось. И не важна, по его мнению, степень тяжести преступления -
наказуемое обязано быть наказано. А что принесет наказание - гибель
человеку или спасение, - это уже другое дело, к букве закона прямо не
относящееся.

- Товарищ Садчиков, - сказал следователь, - мне кажется, не наше с
вами дело корректировать законы. Они написаны для того, чтобы их
неукоснительно исполнять.

- З-законы написаны для того, чтобы их и-исполнять, это верно, -
ответил Садчиков, - но их правильно понимать надо, если речь идет о
спасении семнадцатилетнего человека.

- Вы мне передовиц не цитируйте, я газеты сам читаю. Выполняйте мое
предписание, а там разберемся.

- Б-будет поздно потом разбираться.

- Разобраться никогда не поздно.

- Д-до свидания.

- Пока. Когда вы его возьмете?

- Н-не знаю.

- Товарищ Садчиков, ваш ответ меня не устраивает. Я сейчас же позвоню
комиссару.

- В-валяйте.

Садчиков осторожно положил трубку и снова выругался. И потом быстро
поднялся и, не глядя на Костенко, выбежал из кабинета - к комиссару.

Комиссар держал трубку телефона плечом, а руки у него были заняты
ремонтом зажигалки. Он дымил папиросой, слушал сосредоточенно, хмуро и
лишь изредка повторял: "Ну, ну, ну..." Починив зажигалку, он перехватил
трубку рукой и, перебив своего собеседника, сказал:

- Ерунду вы, милый мой, порете. Даже мне странно от вас это слышать.
Ладно, хорошо, посадим Самсонова, успокойтесь, только я в данном случае
согласен с Садчиковым, а не с вами, и завтра же буду говорить с
прокурором.

Потом взорвался:

- Да при чем здесь либерализм? При чем здесь ответственный папаша? Я
б папашу с мамашей посадил, а не его! Вы его по карточке знаете, а я с ним
целый день провозился! Ладно, хорошо, мы попусту тратим время. Я сказал,
что посадим, но согласен в данном случае с Садчиковым и в понедельник буду
драться. Вот так. Все.

Положил трубку, поднял голову, хмуро посмотрел на Садчикова и сказал:

- Придется его забирать. Ничего, посидит недельку, а там отобьем.

- Т-товарищ комиссар...

- Ну?

- Это ошибка,

- Пожалуй, что так.

- Неужели нельзя связаться с прокурором города?

- Его нет, я уже звонил.

- З-заместитель?

- Он тоже на совещании.

- Н-но вы в понедельник действительно будете за него драться?

- Боксерские перчатки приготовь.

- Товарищ комиссар...

- Ты меня не обхаживай, Садчиков, я не девушка. Выполняй то, что тебе
предписано, и скорее заканчивай все с Читой и Сударем. Молодцы твои
ребята, просто истинные молодцы.

- М-может, подождем с Ленькой до понедельника?

- Садчиков, я повторил тебе уже три раза - выполняй то, что
предписано. Холку потом мне будут мылить, а не тебе. Так или не так?

- Так.

- Ну и топай. А потом отоспись, на тебе лица нет.

- Машину можно вызвать?

- Зачем?

- Леньку взять.

- Что у тебя, оперативных нет?

- Я за ним на оперативной не поеду.

- Психолог.

- П-приходится.

- Что, открытую "Чайку" прикажешь подать? Долго ты будешь на моем
долготерпении играть, а? Дам тебе "Волгу" и поступай так, как тебе
подсказывает здравый смысл.

- Прошу р-разъяснить.

- У самого зубы есть - поймешь, если понять хочешь.

- Но я действительно не понимаю...

- Ну и плохо, если не понимаешь...

- Позвольте мне перепоручить это дело Костенко?

- А это как хотите, - сухо ответил комиссар.

- Р-разрешите идти?

- Р-разрешаю, - снова передразнил его комиссар и осторожно подмигнул
левым глазом.

Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и
спросил:

- Что вы мне предъявляете? И с кем я вообще имею честь беседовать?

- Вам документы показать или, быть может, поверите на слово?

- Москва словам не верит.