большого изукрашенного палехским мастером пригласительного билета,
обладатели которых, двигаясь сквозь вышеупомянутый народец, отделялись от
него отрешенностью лиц и строгостью направленных внутрь себя взглядов.
выталкивать, кричать и выкручивать руки, но народец пока что робел, и
контролеры в своих действиях ограничивались восхитительно фальшивыми
улыбками, которые приходилось дарить минующим их по всем правилам.
кожаной куртке и, вырвав рдеющую книжицу из кармана, одним движением
пальцев раскрыл ее и показал ближайшему стражу свою фотографию на алом
документе. Страж убедился, что фотография похожа на Сырцова, и растерянно
разрешил:
в многочисленных залах и комнатах уютного особняка. Зато были женщины. Ах,
женщины, женщины! Все в белом, бесшумно передвигающиеся среди только что
высаженных кустов нимфы, декольтированные до сосков и копчиков вамп,
стремительные в легком мужеподобии, придающем им, как ни странно, особый
сексопил, артемиды-охотницы, ученые молодые дамы (все в очках) с влажно
накрашенными полуоткрытыми губами, жаждущими похабного, но остроумного
слова и хамского до боли поцелуя, и, конечно же, длинноногие нимфетки -
родные до слез хищницы и жертвы.
шампанского, на террасе приделал ножки виски со льдом, в уютной комнате
для избранных, в которую попал неизвестно как, прилично взял водочки под
маленький бутерброд с омаром.
серьезностью, ознакомил с занудливой подробностью с тем, что он важно
называл иконографией дела. Так что теперь Сырцов знал реальных и
потенциальных клиентов в лицо. Как ни странно, знакомых по фотографиям
фигурантов на презентации оказалось предостаточно. В солидной кучке,
солидно беседуя, солидно выпивали игроки в покер с дачи Воробьева
(естественно, при участии самого Воробьева и Василия Федоровича с
неизменным кейсом). Громко разглагольствовал подвыпивший новатор -
режиссер Адам Горский, привлекая к себе слушателей тем, что вокруг него
живописно и соблазнительно расположились юные студийки в полупрозрачных
нарядах. В окружении строителей, свиты и охраны проследовал в самые
дальние покои Игорь Дмитриевич. Василий Федорович мигом ринулся вслед,
безжалостно разорвав пуповину, связывавшую его с покерным братством.
Мелькнули Федоров и Краснов, первый - пьяный в дымину, второй - делавший
вид, что пьяный в дымину. В обнимку со знаменитым футбольным тренером
продефилировал дипкурьер Савкин. В сопровождении Кузьминского прошла,
собирая восхищенные взгляды, эффектно одетая и хорошо нарисованная Алуся.
из хитрой комнатенки еще одну порцию (все на тарелочке: и водочка в
рюмочке и омар на хлебушке), Сырцов выбрал для постоянного нахождения
главный зал и, найдя тихий уголок, прислонился к стенке. Невидимый оркестр
со старомодной добросовестностью выводил забыто-незабытый, рвущий душу и
ласкающий ее же, ретро-вальс. Наборный паркет зала звал к танцу, но
публике было не до танцев: стараясь особо не шуметь, она поглощала халяву.
Но и это не сердило Сырцова (он уже опустошил тарелку). Музыка, как
говорится, увела его далеко-далеко...
начальничек, дружок закадычный когда-то, подполковник милиции Леонид
Махов. Стоял и улыбался, сволочь. Сырцов переложил опустевшую тарелку из
правой руки в левую, в правой - пальцами большим и указательным - ощупал
материю на смокинге. Ощупал и поинтересовался:
Леня?
что ли?
любил неугомонного старичка полковник Махов, любил и жалел: - Рабское
чувство справедливости когда-нибудь погубит его и, вероятней всего, очень
скоро. Так ты на него работаешь?
Махов не хотел открытого боя, не нужен был ему открытый бой.
Теперь ты боишься дедушки Смирнова, да?
вытер руки носовым платком и сказал:
свисток". И вдруг сейчас, наяву дедушка Смирнов делает мне свисток. Я ему
благодарен, Леня.
Махов и, попив из стакана виски с растаявшим льдом, отправился фланировать
по культурному центру. Сырцов закрыл глаза и помотал башкой - отряхивался
от злости, а когда открыл глаза, не поверил им: в сопровождении двух
суперкачков с кейсом, который только что был в руках у Василия Федоровича,
стремительно пересекал зал сугубо энглезированный Иван Вадимович Курдюмов.
Собственной персоной. Промчался метеором и исчез в саду. Сырцов кинулся
следом. Единственное, что он увидел, подбежав к воротам, как захлопнулись
дверцы ближайшего черного автомобиля, и как автомобиль бесшумно и
стремительно сорвался с места. Сырцов вздохнул и отправился на поиски
телефона.
беспокоила несколько дней, приходя воспоминанием остро и неожиданно, как
изжога. Как прелестна классика, когда объект в разметке оптического
прицела являет собой фигуру абсолютно абстрактную, не имеющую отношения ни
к чему, ни к жизни, а все действо свободно отождествляется с одним из
самых благородных видом спорта - стендовой стрельбой. А сегодня опять
фул-контакт да еще и с дезинформацией.
брезентовой кишкой обнаружил сверток, который, не таясь, развернул, сидя
на укромной скамейке в глубине сада. "Магнум". Пистолет, надо полагать,
объекта. Он тщательно обтер пистолет, завернул в заранее приготовленную
тряпицу и спрятал во внутренний карман пиджака, но все равно риска меньше,
чем при сбруе: незаметно стянул при опасности и все: я не я, и лошадь не
моя.
пристроившись к оставленному на комоде черного дерева подносу с
шампанским, не спеша, опорожняя бокалы, рассказывал двум ошалевшим
интеллектуалкам о прелестях ночной жизни Роттердама и Гамбурга.
Интеллектуалки, как истинные интеллектуалки, старательно пытались понять
зачем им знать об этих экзотических привычках и специфических приемах
блядей из двух портовых городов. Интеллектуалок, наконец, подхватили,
увели, и объект отправился просто бродить по дому и саду.
искусственно подводить. Объект прилип было к нимфеткам, но нимфеток у него
отняли более молодые и прикинутые молодцы. Объект затосковал и вошел в
дом. В пустом коридоре он обратился к объекту, озабоченный непорядком на
лице последнего:
лица своего увидеть не мог. Поэтому спросил:
поддавший объект.
в этом доме и не нашел. Пришлось в кустах опорожняться.
валютных артистов-знаменитостей. Он знал здесь сортир наименее посещаемый
- на отшибе, в глухом крыле, где еще и реставрация не была доведена до
конца. Поддерживая вялое тело объекта за талию правой рукой, он пальцы
левой окунул в сухую землю цветочного горшка, украшавшего в паре с другим
вход в сортир. До открытия двери он беззвучно выключил свет в сортире, а,
открыв, удивился:
маленькую на веревочку картонку, на которой было написано: "Засор. Просьба
не входить".
умывальником и двумя кабинами и жмурился, не понимая куда себя девать. Он
подошел к нему и, пытаясь стереть с него несуществующее со щеки устроил на
лице нечто, действительно грязное.
умывальнику.
набрав в левую горсть холодной воды, плеснул ее в лицо объекта и
одновременно хлопнул правой ладонью по спине. Содрогнувшийся от холодной
воды объект и не заметил мелкого укольчика в спину, но уже через мгновенье
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Василенко Иван
Никитин Юрий