решение даАртаньяна и который не смог скрыть изумления. Это, в свою оче-
редь, было замечено Арамисом, но не Безмо, так как последний не отличал-
ся такой догадливостью, как трое друзей.
прощание руку.
деле, которое привело нас с вами в Бастилию.
непроницаем.
тей, но всякая добродетель Атоса была добродетелью высшей марки. Если б
потребовалось, он мог бы сравняться в красноречии с лучшими ораторами на
свете; но при случае он предпочел бы скорей умереть, чем произнести хоть
один-единственный слог.
рапезников уселись за стол, ломившийся от самых роскошных яств. Всевоз-
можные жаркие, закуски, соленья, бесконечные вина сменяли друг друга на
этом столе, оплачиваемом королевской казной с такой беспримерной щед-
ростью, что Кольбер мог бы легко урезать две трети расходов, и никто в
Бастилии от этого не отощал бы.
зывался; он отведывал всего понемножку. Что до Атоса, то после супа и
трех необременительных блюд он больше ни к чему не притрагивался.
ками столь различного душевного склада, с такими несхожими мыслями и за-
ботами.
случайности Атос остался у Безмо, когда даАртаньяна там не было, и поче-
му тут не было даАртаньяна, раз оставался Атос. Атос постиг ум Арамиса
до тонкостей; он знал, что тот вечно что-то устраивает и затевает, вечно
плетет сети каких-то интриг; рассмотрев хорошенько своего давнего друга,
он понял, что и на этот раз Арамис увлечен весьма важными планами. Вслед
за ним и Атос углубился в размышления о себе и не раз сам себя спраши-
вал, почему даАртаньян столь неожиданно и поспешно покинул Бастилию, ос-
тавив там привезенного им заключенною, без соблюдения необходимых фор-
мальностей.
Мы покинем их за столом, перед остатками каплунов, дичи и рыбы, изуродо-
ванных ножом рачительного Безмо. Мы отправимся по следам д'Артаньяна,
который, вскочив в ту же карету, что привезла его вместе с Атосом, крик-
нул в самое ухо кучеру:
поручение, которое король дал ему к Лавальер, но, несмотря на все свое
красноречие, он не мог убедить юную девушку в том, что в лице короля у
нее достаточно могущественный защитник и что она не нуждается больше ни
в чьей помощи.
ее тайны, Луиза разразилась рыданиями и отдалась своему горю, которое
король счел бы оскорбительным для себя, если б мог наблюдать за ним хотя
бы уголком глаза. Де Сент-Эньян, выполняя обязанности посла, обиделся за
своего господина и вернулся к нему с отчетом обо всем, что видел и слы-
шал. Здесь-то мы и находим его в большом волнении перед еще более взвол-
нованным королем.
ла? Увижу ли я ее, по крайней мере, до ужина? Придет ли она или мне са-
мому надо отправиться к ней?
с ней, вам придется сделать не только первый шаг по направлению к ней,
но и проделать весь путь.
сердцу? - пробормотал Людовик XIV сквозь зубы.
бит вас, любит всем сердцем. Ведь вы знаете, что Бражелон принадлежит к
той суровой породе людей, которые разыгрывают из себя римских героев.
тался с Атосом.
половине вдовствующей принцессы, то есть уединенно и в строгости. Жених
и невеста обменялись клятвами пред луною и звездами, и теперь, государь,
чтобы разрушить этот союз, нужен сам дьявол.
улыбка Людовика сменилась полной серьезностью. Он уже почувствовал то, о
чем Атос говорил даАртаньяну: раскаянье. Он думал о том, что молодые лю-
ди любили друг друга и поклялись в верности; что один из них сдержал
свое слово, а другая - слишком честна и бесхитростна, чтобы не терзаться
из-за своей измены.
больше ни слова и вместо того, чтобы отправиться к матери, к королеве
или к принцессе и немного развлечься и посмешить дам, как он сам говорил
об этом, он опустился в широкое кресло, сидя в котором его августейший
отец, Людовик XIII, скучал вместе с Барада и Сен-Маром в течение
стольких дней.
шился на крайнюю меру и произнес имя Луизы. Король поднял голову.
дить мадемуазель де Лавальер?
де Лавальер достаточно оплачет то, что она оплакивает (в сердце короля
все еще говорило раскаянье), тогда, быть может, она соблаговолит подать
нам весть о себе.
данном сердце?
понимал, что положение усложняется, как вдруг раздвинулись складки
портьеры. Король бросился к двери; первая его мысль была, что принесли
записку от Лавальер. Но вместо посланца любви он увидел капитана мушке-
теров, который молча застыл на порете.
же сторону, что и глаза его капитана. Эти взгляды были бы ясны для вся-
кого, тем более они были понятны де Сент-Эньяну. Придворный поклонился и
вышел. Король и даАртаньян остались наедине.
- Сделано.
ему остановиться на сказанном. Если король принял решение, даже неспра-
ведливое, ему надо доказать всякому, кто присутствовал при том, как это
решение принималось, и особенно себе самому, что он был прав, принимая
его. Для этого существует лишь одно безотказно действующее средство, а
именно - придумать вину для своей жертвы.
короля лучше любого другого монарха. Он и на этот раз постарался предс-
тавить доказательства этого. После непродолжительного молчания, во время
которого он обдумывал про себя все то, что мы только что изложили, он
небрежно бросил:
койно спросил мушкетер. - Разве в глазах короля тот, кто не только дает
себя запереть в Бастилию, но еще и сопротивляется тем, кто не хочет вез-
ти его в эту крепость, бунтарь?
питан, что я слышу? Вы с ума сошли, что ли?
Фер?..
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Верещагин Олег
Фазиль Искандер
Шилова Юлия