рованию эмоций. Андра - вот кто разбирается в таких вещах, и
она, конечно, тут же ввязалась в спор с Леоном.
Мне нравятся философские поэмы Сергея Ребелло и космические
циклы Леона Травинского. Из поэтов прошлого столетия я охот-
нее всего чигаю Хлебникова, Еще в школьные годы меня порази-
ли стихи этого поэта, не признанного в свое время и необы-
чайно популярного в нашем веке.
мог провидеть его из дальней дали этот человек. Помните его;
лянином". И вправду он весь был устремлен в будущее. Недавно
отмечали стопятидесятилетие со дня смерти Хлебникова, и в
Северную Коммуну, где умер Хлебников, слетелись толпы его
почитателей. Там открыли памятник ему с надписью: "Будетля-
нину от благодарных потомков". Жаль, я был в тот день в рей-
се у Юпитера, а то бы непременно туда поехал.
нуться на Феликса. Его не было, кресло у двери, в котором он
сидел, пустовало. Когда он успел незаметно улизнуть? Стран-
ный человек...
отозвали и предложили внерейсовый полет на Венеру. Я бы мог
и отказаться: существуют санитарные нормы и все такое. Но уж
очень срочная возникла надобность, и, как назло, именно в
этот момент Управление космофлота не располагало свободными
экипажами, кроме нашего. Такое уж у меня счастье.
анские примары попросили исследователей "очистить планету".
Собственно говоря, никто ученых не прогонял, и они могли
жить на Венере сколько угодно. Примары просто отказались
подвергаться исследованиям и перестали отпускать энергию для
питания приборов.
колепны, но не сидеть же без дела только ради того, чтобы
набивать ими желудки. И вот психологи и парапсихологи, био-
логи и экологи, онтогенетики и эпигенетики засобирались до-
мой. Очередной рейсовый должен был прибыть на Венеру через
четыре месяца, но ожидать так долго ученые не пожелали. Ре-
зультатом их настойчивых радиограмм и был мой досрочный от-
зыв из отпуска.
бивались багажом ученых и контейнерами с пищеконцентратом. И
только в последний день выдалось у меня несколько свободных
часов, и я поехал в Дубов.
то здесь особенно не переменилось, только очень разрослись в
скверах лианы и молочай, лишь названием напоминающий своего
земного родственника. Да еще - рядом с компрессорной станци-
ей поставили новый клуб, украшенный цветными фресками с ве-
нерианскиы пейзажем.
Она раздвинула зеленые плети лиан и высунула свою хорошень-
кую рожицу. Я спросил, как ее зовут, но она не ответила,
глядя на меня с любопытством. Дома был только отец. Он при-
нял меня радушно, угостил превосходным пивом, но ни о чем
особенно не расспрашивал. Оказывается, за годы моего отсутс-
твия у меня появилась сестренка - та самая девочка с кукла-
ми. Вот оно как, а я даже не знал.
ходил на менто, но я понимал его плохо. Отец спросил, не со-
бираюсь ли я бросить космофлот и вернуться на родину, то
есть на Венеру. "Жаль, - сказал он, выслушав мой отрицатель-
ный ответ. - Мы начинаем осваивать Плато Сгоревшего Спутни-
ка, нам нужны люди".
скрипа половиц, и от простого и грубоватого, знакомого с
детства убранства, и еще оттого, что не висит больше на сте-
не в моей комнате та цветная фотография - с лесным озером,
лодкой и Дедом.
я погладил ее по черноволосой голове, и она мне улыбнулась.
чались мне люди, имеющие братьев или сестер: так уж сложи-
лось на Земле, что в большинстве семей - если не считать на-
родностей, отставших в развитии, - было по одному ребенку. А
здесь, на Венере, не боятся перенаселения. Наоборот, здесь
нужны люди...
ла ко мне в объятия. Улыбка на ее славной мордочке сменилась
опасливым выражением. Она ничего не знала обрате, я был для
нее чужим...
медлил шаг. Вот окна, из которых когда-то выглядывала ма-
ленькая Андра. Они раскрыты, и видно, как пожилая чета, сидя
за пианино, играет в четыре руки что-то тихое и печальное. А
вот и плавательный бассейн. Тут, как и прежде, резвятся и
барахтаются мальчишки. Я вспомнил, как Холидэй учил тут Анд-
ру фигурным прыжкам в воду.
дневного света купола под сумрачное клубящееся венерианское
небо. По обе стороны дороги потянулись плантации желтых
мхов.
чувство. Как-никак они были первым пейзажем моего детства...
горячий воздух, и сверхрефракция качала из стороны в сторону
чудовищный ландшафт. Впервые мне пришло в голову, как трудно
приходится здесь летчикам. И еще я подумал, что следовало
разыскать Рэя Тудора, моего школьного друга, - разыскать и
поговорить с ним по душам... если только такой разговор ока-
жется возможным.
рабль.
воспоминаний. Био-, пара-, и психо- (так прозвали мы с Роби-
ном ученую команду) сплошным потоком потекли к пассажирским
лифтам. Один ученый спорил на ходу с коллегой, размахивал
рукой, сквозь стекло шлема я увидел сердитые глаза и небри-
тые щеки.
жиров, стараясь сделать так, чтобы дискомфорт, неизбежный
при такой перенаселенности корабля, был минимальным.
да выходил послушать. Разнобой в высказываниях был изрядный,
но в целом ученых можно было разделить на две основные груп-
пы: одни признавали за примарами полное право на самостоя-
тельное развитие, исключающее какое-либо вмешательство, дру-
гие требовали именно вмешательства.
полный раздумчивости. - Представьте, что пройдет несколько
поколений, венерианская социальная психика стабилизируется,
и они заинтересуются психикой коренных обитателей Земли. Их
ученые тучей налетят на наши города, обклеят всех нас - на-
ших потомков, разумеется, датчиками и начнут изучать каждое
движение и каждую мысль. Хорошо будет?
сомнений голос. - Право ученого на исследование не может
быть ограничено ареалом обитания. Стэф забыл собственную
практику. Я работал с ним в Меланезии и напомню ему об этом.
ров нисколько не отличается от нашего, и навязывать вопреки
их желанию...
вует общеобязательное правило профилактических осмотров.
Примар ты или не примар - ты прежде всего человек, и, следо-
вательно, будь добр по графику являться на осмотр. А как ос-
матривать, какой аппаратурой пользоваться - это уже дело
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Курылев Олег
Корнев Павел
Фазиль Искандер
Махров Алексей