предложив выпить Конану, он осушил свой кубок, глядя поверх его края на
чужестранца.
- В Замбуле люди говорят, что человек, который стремится к чему-то, но
не предпринимает никаких действий, - это непогребенный труп.
Конан пожал плечами.
- Конан, - Актер-хан падет. Балад будет править. Туран примет его, ибо
королю-императору нужен только сильный человек на здешнем троне и та дань,
которую Замбула посылает в Аграпур. У нас в Аграпуре есть друзья...
- Агенты?
- Назовем их друзьями. Мы считаем, что те, кто противостоит Актеру, -
друзья Балада. Те, кто помогает ему, могут рассчитывать на его
благосклонность. Ему нужны сильные, отважные люди.
- Чтобы сражаться. Твой Балад собирается залить Замбулу кровью?
- Вряд ли. Никто в Замбуле не станет сражаться за Актер-хана! Может
быть, придется вести бой за дворец, - ровным голосом ответил Джелаль. - Я
имею в виду его собственную охрану - Шипов Хана.
Конан кивнул.
- Я не сказал "нет", Джелаль. Я сказал, что ты не убедил меня в том,
что мне следует соединить свою судьбу с Баладом. Для меня это только имя. Я
не знаю его и почти ничего не знаю о нем.
- Ты можешь встретиться с Баладом, Конан. Мы считаем, что те, кто знает
о нем и не вместе с ним, - против него.
Желудок Конана сжался, его губы - тоже. Это был уже второй раз, что он
слышал подобные слова, а в некотором смысле он слышал их трижды. В них была
скрыта угроза. "Присоединяйся к нам, или мы будем считать, что ты против
нас, и тебе придется поплатиться за это, когда мы добьемся своего". У него
было чувство, что подобные слова очень употребительны во всем мире и что он
еще услышит их снова, прежде чем умрет.
Размышляя над ответом - и не выпуская из виду правую руку Джелаля,
потому что тот был заговорщиком и человеком крупного сложения, которое
скрадывалось этой коричневато-желтой мантией, и потому что заговорщики очень
хитры, и потому что Джелаль держал кубок с вином в левой руке, - он услышал
звук, который не был словами. Кто-то поднимался по лестнице за дверью и не
беспокоился о том, чтобы идти украдкой. Потом два голоса обменялись
возбужденными словами у самой двери. Конан увидел, как лицо Джелаля
изменилось, как его рука потянулась за правое бедро, где был спрятан от
посторонних глаз кинжал. Конан сделал несколько шагов влево и только потом
повернулся таким образом он занял положение, из которого мог видеть и
Джелаля, и дверь. Джелаль, несмотря на свои опасения, которые, без сомнения,
заставили его сердце биться чаще, заметил этот маневр искусного бойца.
Дверь распахнулась внутрь от сильного удара Конан и Джелаль выхватили
оружие вошел проводник, один.
- Не менее двадцати стражников из дворца только что покинули
"Королевский Туран". Они искали тебя, Конан, и Испарану. В эту минуту они
как раз уводят ее.
Конан уставился на него по лицу киммерийца было заметно, что он
искренне удивлен и потрясен. Все еще сжимая в руке обнаженный меч, он рывком
повернулся к окну и выглянул в него.
Немного дальше по другой стороне темной улицы из открытой двери
"Королевского Турана" лился наружу свет. На ступенях таверны стояли
небольшой группой завсегдатаи и глазели в противоположный конец улицы. Конан
не мог видеть, на что они смотрят. "Наблюдают за тем, как ее уводят", -
подумал он, страшно помрачнев. Он и не мог бы ничего увидеть, потому что
угол обзора не позволил бы ему этого, даже если бы он распорол пленку
выскобленных свиных внутренностей, затягивающую прорезь окна.
Он повернулся, и двое замбулийцев увидели, как юношеское лицо может
стать безобразным и зловещим, а глаза - превратиться из кусочков неба в
осколки льда.
- Измена, - прорычал он, и по двум спинам пробежали мурашки причиной
было не само слово, а то, как по-звериному прозвучал голос северянина. -
Этот вероломный боров... я покажу ему, что он мо... Двадцать. Ты сказал,
двадцать человек.
- Да. Стражники в доспехах. Лучшие воины Актер-хана. Шипы.
Конан все еще, казалось, был в нерешительности, словно в любую минуту
мог выбежать на улицу и попытаться отбить Испарану у ее охранников. Меч,
торчащий из кулака, превращал его руку в инструмент убийства длиной почти в
шесть футов.
- Конан, - спокойно сказал Джелаль, который уже спрятал в ножны свой
длинный клинообразный кинжал. - Возможно, ты один стоишь пятерых. Я слышал
кое-что о тебе и о твоей доблести, и ты, конечно же, крупнее любого человека
в Замбуле. Но ты не сможешь справиться с двадцатью. Они только убьют тебя -
или ранят, и потом у них в руках окажешься и ты, и твоя женщина, - а не одна
она, как сейчас. Пока ты жив и свободен, у нее есть надежда. И у тебя... у
тебя есть друзья в Замбуле, Конан.
Эти слова вызвали вопросительный взгляд ледяных голубых глаз из-под
нависших черных бровей.
- У тех, у кого есть причины быть врагами Актер-хана, - сказал ему
Джелаль, - есть и причины быть друзьями между собой.
Конан моргнул, и его взгляд застыл, словно на него снизошло откровение.
Он только что услышал перефразированные прежние слова Джелаля, и однако,
насколько же лучше они звучали в такой формулировке! Угроза исчезла, и
теперь в них было лишь успокаивающее обещание!
Едва двигая застывшими губами над стиснутыми зубами, он сказал:
- Я бы хотел встретиться с Баладом. И протянул руку к вину.
17. КОНАН-ВОР
Дай ему плащ, - сказал Джелаль. - Бывший проводник тут же начал
стаскивать с себя это длинное коричневато-серое одеяние, и Конан осознал,
что они хорошо все спланировали. Без сомнения, они не могли знать, что
солдаты придут за ним и Испараной они лишь надеялись, что этой ночью им
удастся возбудить его интерес к себе. Да, и они спланировали все даже еще
лучше.
- Турт! - позвал Джелаль.
В открытую дверь вошел третий человек дозорный, понял Конан. Под
крупным носом Турта кустились черные усы, свисающие ниже уголков рта.
Приближаясь к Конану, он поднес руку к этим усам - и, дернув лицом, сорвал
их.
- На чем они держались? - спросил киммериец, которому Турт протянул
усы как он увидел, это были действительно волосы, и они казались
человеческими - недостаточно грубыми для того, чтобы быть вырванными из
гривы или хвоста лошади.
- На том самом воске, который будет удерживать их под твоим носом,
Конан, - сказал Джелаль. - Когда на тебе будут усы и плащ, а синеву твоих
глаз скроет уличная темнота, тебя никто не узнает. Ты можешь побиться об
заклад, что люди Актера будут искать тебя, вооруженные твоим описанием.
Ну-ка, позволь мне.
Конан застыл в неподвижности, чувствуя себя не совсем в своей тарелке,
а Джелаль примерился и осторожно прижал усы к нужному месту. Конан дернул
носом и, забрав у бывшего проводника плащ, накинул его на себя. Его действия
были вызваны возбуждением, хлынувшим в кровь адреналином теперь он
припомнил:
- Моя комната! Мои вещи!
Худощавый человек, на котором теперь не было плаща, покачал головой.
- Несколько людей хана остались в таверне, готовые к бою. Они искали
тебя в твоей комнате в таверне. Они будут ждать твоего возвращения - не на
виду.
Конан выругался. Сузив глаза и продолжая бормотать проклятия, отчего
его усы подергивались, он вернулся к узкому окну и задумчиво посмотрел на
"Королевский Туран" по другую сторону улицы и на здания с обеих сторон от
таверны.
- Как далеко нужно идти, чтобы попасть к Баладу? - спросил он, не
оборачиваясь.
- Неблизко, - ответил Джелаль.
- Прекрати изображать передо мной невразумительного оракула! Я хочу
знать, как далеко!
- Порядочный путь. И еще мы предложим тебе гостеприимство здесь. Тебе
теперь нужно какое-то пристанище, Конан.
Конан отвернулся от окна. Замбулийцы на краткий миг увидели этот
страшный звериный оскал, который заставил бы ребенка с криком броситься к
своей матери.
- Тогда в путь. У меня на этот вечер есть кое-какие другие планы!
Тем не менее Джелаль вышел первым несколько минут спустя двое других
повели вслед за ним теряющего терпение киммерийца. Даже ночью и в этом чужом
для него городе Конан старательно замечал путь, по которому они шли его
едва ли цивилизованные инстинкты брали верх.
"Собаки!" - думал он, сжимая зубы. Они водили его кругами, и он понял,
что они пытаются преднамеренно скрыть от него путь и расстояние до дома
Джелаля. Дважды они задавали ему вопросы, но он был так же хитер, как и они:
он так и не сказал им, какими были его "планы на этот вечер".
Водяные часы вполне могли заполниться один раз, прежде чем они покинули
район стоящих вплотную друг к другу зданий и начали подниматься на Холм
Одинокого Быка среди вилл замбулийских богачей. Проводники вели Конана мимо
растянувшихся по склонам холма поместий, и он видел там охранников и фонари.
Лаяли собаки, слышались оклики дозорных и ответы. Они шли дальше вверх по
склону холма, мимо дерева, на котором висело объявление, приколотое
арбалетной стрелой: оно гласило, что всех проходящих будут считать ворами.
Они прошли мимо него, и поднялись еще выше, и остановились между двумя
высокими каменными столбами. Джелаль договорился с ними о пароле, и теперь
Турт произнес его:
- Свободная Испарана!
Ему ответил свист троица зашагала вперед. Из горшков, поставленных на