Чтение 33–й страницы книги ~Затерянные среди звезд~

помехи здесь, как он и предполагал, значительно ослабели.

- Вы мне мешаете. Как только будут какие-нибудь новости - я вам сообщу,
- раздраженно сказал Гурко.

- Вы провели обследование?

- Да, в конце концов мне пришлось это сделать.

- Так скажите наконец, каков результат! - С каждым разом Неверову все
труднее было разговаривать с этим человеком, и сейчас он с трудом
сдерживался, понимая, что, если сорвется и выскажет все, что думает, никаких
сведений об Элайн ему не дождаться. Гурко попросту отключится, как делал это
уже не раз.

- Что касается физических параметров организма пациентки, то здесь нет
никаких отклонений. Последствия пережитого ею нервного шока почти незаметны.
Ее нервная система обладает высокой степенью сопротивляемости. Я бы даже
сказал, слишком высокой.

- Что вы имеете в виду?

- Психологические тесты не проходят. Любые попытки стандартной
компьютерной диагностики ее психического состояния полностью блокируются.
Раньше мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.

Неверов похолодел - подтверждались его худшие опасения.

- Это, может быть, как-то связано с посторонним биологическим
воздействием на ее организм? След от укуса не имеет к этому отношения?

- Мы еще только к этому подходим. Это непростое исследование.
Пожалуйста, больше не мешайте мне.

Гурко отключился, и Неверов, не сдержавшись, произнес вслух все, что он
думал о докторах вообще и о Гурко в частности.

Селезнев понимающе усмехнулся. Они шли уже вдоль самой кромки воды, но
приборы все еще четко фиксировали след.

Тщательно подбирая состав группы для этой экспедиции, Неверов решил
ввести в ее состав биолога Алмина, хотя тот и не умел обращаться с оружием.
Это условие было обязательным для всех остальных ее членов, но для Алмина
сделали исключение. Неверов полагал, что присутствие хотя бы одного ученого
им совсем не помешает.

Алмин был довольно известным в Федерации биологом, он читал лекции в
Сорбонне и МГУ. На "Севастополе" же он оказался случайно, как и большинство
пассажиров. Получив Анжеловскую премию за свои работы в области клонирования
искусственных клеток для андроидов, он решил отметить это событие на Рамиде,
но вместо этого оказался теперь на Исканте.

Сейчас Алмин сидел во втором ряду за спиной Неверова и, будучи не в
силах довольствоваться отведенным ему боковым окном, то и дело дышал Степану
в затылок, пытаясь рассмотреть окружавший их дикий пейзаж одновременно в
двух окнах.

- Как вы полагаете, профессор, что могло стать причиной такого
однобокого развития биосферы на этой планете? Почему мы до сих пор не
встретили ни одного представителя фауны, если не считать самих грайров?

- Я все время думаю над этой проблемой. Это одна из самых интересных
загадок Исканты. Тому, кто сможет ее решить, обеспечена Нобелевская премия.

- Не могли ли сами грайры стать тому причиной, ведь мы знаем
многочисленные примеры из истории нашей земной биологии, когда одни виды
подавлялись другими?

- Не в такой же степени! Любой вид существует в определенной
биологической нише, внутри нее он может подавлять конкурентов, но за ее
границами... Проще говоря, вряд ли тигры станут интересоваться мышами.

К обеду погода неожиданно испортилась, как это часто бывало на Исканте.
С севера налетел ветер, принесший с собой грозу, видимость резко
ограничилась. Даже мощные локаторы вездехода не могли пробиться сквозь
плотную завесу дождя, порывы бокового ветра то и дело грозили опрокинуть
машину, стабилизаторы гравитационного поля не успевали справляться с резкими
колебаниями наружного давления. В конце концов им пришлось остановиться и
посадить машину на брюхо.

Алмин тут же потребовал, чтобы его выпустили наружу. Никакие призывы к
благоразумию не могли удержать профессора в тесной кабине вездехода, когда
вокруг лежал целый неисследованный мир, хотя и залитый потоками падающей
сверху воды.

Несколько неожиданно для себя самого Неверов согласился с его просьбой,
решив, что большого вреда от подобной вылазки не будет, тем более что дожди
на Исканте всегда бывали кратковременными.

Ему и самому хотелось размяться, к тому же он понимал, что любая
дополнительная информация о мире, в котором им предстояло жить, являлась для
них большой ценностью.

Но главная причина его неожиданного решения отправиться вместе с
профессором в кромешный водяной ад, бушующий снаружи, была в другом.

Мучительные вопросы, ответов на которые он не знал, не оставляли его
после разговора с корабельным врачом. А предстоящая беседа с Алминым не
предназначалась для посторонних ушей...

Легкие планетарные скафандры могли полностью защитить их от дождя, а о
приближении любых живых существ доложат биологические датчики вездехода.
Задействовав их сигналы на наружную сирену, Неверов велел Алмину надеть
полевой скафандр и строго предупредил ученого, что если тот отойдет от него
дальше трех метров, то это будет его последняя вылазка.

Когда наконец оба они оказались снаружи, основной дождевой фронт
отнесло за реку, и с запада сквозь разрывы стремительно несущихся облаков то
и дело проглядывало солнце.

Короткие сполохи солнечного света зажигали над рекой многочисленные
радуги, живущие всего несколько секунд. Разноцветные световые мосты
возникали и рушились у них на глазах. Картина была прекрасной и грозной
одновременно. Противоположного берега реки из-за дождя не было видно, и
казалось, радужные мосты, начинавшиеся всего в двух шагах от них, уходили в
бесконечное серое небо Исканты.

Потоки холодной воды обрушились на них сразу же, как только откинулась
крышка наружного люка. Но вода скользила по поверхности скафандров и не
могла причинить им особых неудобств, а холод в считанные минуты
компенсировали обогревательные системы скафандров.

Несколько освоившись с оглушившим их в первые мгновения враждебным
миром, они двинулись в сторону невысокой каменной гряды, отделявшей пойму
реки от высокой береговой кромки.

Даже здесь, в низине, каменистая почва планеты оставалась плотной,
несмотря на проливной дождь, и не мешала движению.

Порывы ветра, в первые минуты грозившие сбить их с ног, теперь
несколько утихли, а минут через пятнадцать, оказавшись под защитой гряды,
они и вовсе почувствовали себя уверенно.

Неверов все больше убеждался в том, что эта их прогулка не была такой
уж безумной затеей, какой показалась остальным участникам экспедиции.

Настало наконец время для беседы, ради которой Неверов, собственно, и
предпринял все это довольно сомнительное путешествие.

- Скажите, профессор, во время ваших биологических исследований вам
приходилось сталкиваться с психотропными веществами, которые, будучи
введенными в кровь человека, могут изменить его психику?

- Конечно. Их довольно много. ЛСД, например. Почему вас это
заинтересовало?

- Я имею в виду не временное изменение состояния, которое способны
вызвать обыкновенные наркотики, я говорю о веществах, способных полностью
изменить образ мыслей и вызвать у субъекта, на который они воздействуют,
нечто вроде прямой зависимости от психики другого субъекта, что-то вроде
химического гипноза, если угодно...

Алмин, растиравший до этого между пальцами листок какого-то местного
растения, отбросил его и внимательно посмотрел на Неверова.

- Я не слышал о таких веществах. Во всяком случае, официально они не
существуют.

- Но вы, если я правильно понял, не отрицаете саму возможность
существования подобных веществ?

- Странный у нас с вами получается разговор. Вы говорите полунамеками и
хотите получить от меня сведения, разглашать которые я не имею права.
Насколько я знаю, до того как стать капитаном "Севастополя", вы работали в
службе безопасности? Так это что, проверка?

- Боже мой, профессор! О каких правах и о какой проверке может идти
речь здесь, на Исканте?! Люди все время забывают, что теперь мы живем в
ином мире и останемся здесь до конца своих дней. Я скажу вам все, при
условии, что вы дадите мне слово никому не рассказывать о нашем разговоре.

- Для чего нужна такая таинственность?

- Она необходима, чтобы люди могли здесь спокойно спать по ночам, чтобы
они могли здесь жить и работать. Видит Бог, профессор, если бы у нас была
возможность выбора, мы должны были бы немедленно бежать из этого мира и
никогда сюда не возвращаться.

- Значит, вы это тоже поняли. Да, история с механиком, стрелявшим в вас
после нападения грайров, заставила меня задуматься о возможных причинах. Но,
видите ли, я прежде всего ученый, и у меня нет данных для серьезных научных
выводов...

- Кто сейчас говорит о выводах? Мы не на научном диспуте, профессор, мы
столкнулись с проблемой, от которой зависит вся наша жизнь, и, возможно, не
только жизнь... Нас могут превратить в бездушные автоматы, подчиненные чужой
воле, в подобие каких-то зомби, а вы говорите о научных выводах! Скажите
лучше, существует ли какое-нибудь средство борьбы с подобными веществами,
есть ли противоядие?

- Вещества, о которых я знаю, действуют непродолжительное время, к тому
же эффект проявляется только в присутствии стимулятора - так называют
биологический объект, чьи белки вводились в кровь подопытного.

- Вот как, значит, были и подопытные...

- Были. Смертельно больные люди. С помощью этого метода удавалось
заставить их забыть о боли. Они как бы переселялись в другой, специально
сконструированный врачом мир образов здорового человека. Что касается