Чтение 33–й страницы книги ~Колокол солнца~

- Если вы помните, на вечере у нее нас забавлял стишками молодой
скандалист, который потом отделал шпагой бедного графа де Вальвера.

- Этот, с безобразным носом? Вероятно, он не пользуется успехом у
дам. И вряд ли может иметь отношение к чему-нибудь пикантному.

- Если не считать пикантным поединок одного человека со многими.

- Сразу несколько поединков! И на глазах у короля, их запретившего!
Это действительно пикантно! - И дама залилась звонким хохотом. - Какой жы
вы шутник, однако! Проказник! - И она ударила своим веером маркиза де
Шампаня по руке, которой он облокотился на окно кареты.

- Король запретил поединки между двумя дворянами, а мы с вами вместе
с королем из Лувра посмотрим, как Сирано де Бержерак будет отбиваться от
целой толпы простолюдинов, истинных католиков, возмущенных его намерением
вопреки воле святейшего папы помешать сожжению книг.

Именно так рассуждал и король Людовик XIII, когда после дебюта
начатой с кардиналом шахматной партии тот сообщил ему о дерзком желании
Сирано вмешаться в святое дело, порученное монахам, весь день собиравшим
по монастырям книги Декарта.

- Конечно, кардинал, мы с вами запрещали только поединки чести между
двумя противниками, - говорил король, - но отнюдь не все виды сражений,
иначе нам пришлось бы капитулировать даже перед Испанией.

- Это так же не может случиться, ваше величество, как победа одного
безумца над ста противниками.

- Но в шахматах, ваше преосвященство, я люблю пожертвовать вам все
фигуры, чтобы последней поставить мат.

- Но перед костром у господина Сирано де Бержерака не будет ни одной
фигуры для жертв, кроме собственной.

- Посмотрим, посмотрим, - нетерпеливо завертел выставленной вперед
головой король. - Не пора ли закрывать Нельские ворота и зажигать костер?

- Все придет в свое время, если господин Сирано де Бержерак не
опомнится и не опоздает.

- Вы допускаете, что он может струсить?

- Это его единственный путь к спасению, но ведущий, увы, в Бастилию
за стократное нарушение вашего запрета на дуэли, ваше величество.

- Неужели стократного? Ну и молодец! - не удержался король от
возгласа. - Кстати, не ваши ли это монахи выстроились чуть ли не
солдатским строем перед сваленными дровами и хворостом?

- У каждого из них к груди прижато по два-три тома сочинений Декарта.

- Полили ли костер маслом? - осведомился король.

- Уже зажгли факелы, ваше величество.

- Кажется, я прозевал вам фигуру, - рассердился король. - Вы
заговорили меня. Впрочем, не Сирано ли это появился между костром и толпой
монахов? Вооруженный против безоружных? Где ж тут равенство сил,
скажите-ка мне.

- Но за монахами вы можете увидеть толпу истинных католиков. У них
найдется чем сломать даже лучшую шпагу.

- Надеюсь, и шею еретика?

- Да, - задумчиво заметил кардинал, - его действия можно расценить и
как еретические, направленные против буллы папы.

Монахи меж тем подошли к просмоленным поленьям и предусмотрительно
политому маслом хворосту и подожгли костер.

Пламя взвилось к небу, вызвав вопль восторга у всех, кто находился по
обе стороны Сены.

Огонь отразился в воде и заплясал бегущими отсветами и бликами,
словно на водную твердь рассыпали воз бриллиантов.

Осветились мрачные контуры Нельской башни с запертыми на ночь
воротами.

- Какая прелесть! - воскликнула графиня де Ла Морлиер. - Маркиз, вы
заслуживаете награды!

- Зрелище еще впереди, - пообещал маркиз.

И тогда между столпившимися монахами и костром возникла одинокая
фигура стройного, совсем еще юного человека.

Не обнажая шпаги, он громко крикнул, так, что его было слышно не
только на обоих берегах Сены, но и во дворце с открытыми окнами:

- Всякий, кто приблизится к костру, чтобы бросить в него книги
Декарта, сам окажется в костре, познав гнев огня. Это говорю я, Сирано де
Бержерак. Берегитесь!

Замешательство среди монахов было недолгим.

Первый из них, творя крестное знамение и шепча молитвы, приблизился к
костру, неся книгу в вытянутой руке.

Никто не мог дать себе отчета, каким образом он вдруг взмахнул своей
сутаной, указывая ногами на звезды, и полетел в трескучее пламя костра.

Раздался поросячий визг, и через мгновение живой факел ринулся от
костра к группе монахов.

- Какая прелесть! - снова воскликнула графиня с родинкой. - Ведь он,
наверное, обжегся, бедненький!

- Кто следующий? - крикнул Сирано.

- Вы заметили, ваше преосвященство, он не обнажает шпаги.

- Пока, пока, ваше величество. Я послал туда стражников.

- Тогда другое дело! - И король шмыгнул носом.

Меж тем группа монахов как по команде пришла в движение. Однако
нельзя даже передать быстроту происходившего. Руки Сирано от неповторимых
по молниеносности движений, да и сам он, мечущийся исчезающим призраком,
может быть из-за капризов освещения, становились порой невидимыми, но
сутаны, задранные ноги дерзнувших приблизиться к костру монахов мелькали в
воздухе, а горящие факелы, вырываясь из костра, отчетливо видные,
разбегались от "огня святого Эльма".

В отсветах его пламени виднелись разбросанные по земле книги в
кожаных переплетах.

- Несчастные монахи, - заметил король.

- Они страдают за веру, - ответил кардинал.

Тогда на Сирано двинулась толпа, кстати сказать, наспех набранная
монахами по трактирам.

Сирано так и не обнажил шпаги, но, если бы индеец Августин мог
видеть, как он расправлялся с полупьяными погромщиками, привыкшими к тому,
чтобы их боялись, и понятия не имевшими о тех невероятных приемах Сынов
Солнца, которые освоил Сирано, угощая каждого, кто приближался к нему,
ударами "живой кувалды" в самые болевые места.

Через некоторое время земля была усеяна корчащимися людьми, и берег
Сены огласился криками и стонами. Но пьянчужки продолжали лезть на Сирано,
отбрасываемые его ударами, падали на уже лежащих.

А над поверженными в позе ягуара, готового к прыжку, стоял ученик
индейца из племени майя, готовый отразить любое нападение.

Но теперь в дело вступили стражники со шпагами в руках.

Пришлось и Сирано выхватить шпагу.

- Кажется, дело дошло до настоящего сражения, - заметил король.

- Они убьют его! Столько на одного! - воскликнула графиня де Ла
Морлиер.

Баронесса де Невильет, затаив дыхание следившая за всем происходящим,
упала в обморок.

В обморок упали и еще две дамы из окружения королевы, но, убедившись,
что никто не спешит к ним на помощь, пришли в себя и бросились снова к
окну, где их места были уже заняты другими дамами.

Стражники никак не могли сблизиться с Сирано, им мешали преграждавшие
путь стонущие и корчащиеся от боли тела пьянчуг.

Но Сирано сам бросился на противников, и тут пошел в дело его
излюбленный прием. В воздух, сверкая в отблесках костра, полетели одна за
другой шпаги стражников, которые сразу же обращались в бегство. Пытавшихся
оказать ему сопротивление офицеров Сирано неуловимым движением своей
разящей шпаги ранил (хотя были и убитые!), отражая с непостижимой
сноровкой все направленные на него удары. Впрочем, неверно думать, что он
не получил ни одной раны. Камзол его покрылся кровавыми пятнами, но он
продолжал биться с противниками, превосходя их в сноровке боя в несколько
раз. Если говорить, что бой был неравным, то неравным он был обоюдно.
Стражников было больше, но Сирано де Бержерак владел шпагой как никто из
них.

Как и в большинстве сражений, исход боя решила паника.

Кто-то крикнул, что сам господь вложил в руку безумца его шпагу, ибо
в булле папы не сказано о сожжении книг Декарта.

Монахи стали подбирать и уносить книги, не стараясь больше их сжечь,
стражники подбирали убитых и раненых, число которых точно так и не было
установлено, доходя в общей сложности до нескольких десятков, если считать
и поверженных пьянчуг.

Полупьяная толпа разбежалась, стражники удалились.

Сирано остался один, готовый отразить новую попытку штурмовать костер
святого Эльма.

- Это необыкновенно, маркиз! Я думала, что умру от волнения! -
вздохнула графиня с родинкой. - Но я смертельно устала, будто сама билась
с этими ничтожествами. Садитесь в карету и отвезите меня домой. Граф уехал
с поручением его высокопреосвященства в армию. Садитесь, пока я не
передумала и не пригласила этого неистового демона, который, быть может,
кое в чем и вам не уступит.

- Как можно, графиня! Уж позвольте мне не допустить до вашей
обворожительной родинки его безобразный клюв.

- Но все-таки вам придется привезти его ко мне на следующий же раут.
Он совсем недурной поэт. Пока, пожалуйста, не ревнуйте. Я просто хочу
посмотреть на него вблизи.

- Предпочел бы, чтобы вблизи вы смотрели лишь на меня.

С этими словами маркиз юркнул в карету, поручив свою лошадь слуге
графини.

Карета графини поехала следом за каретой баронессы де Невильет,