вибрирующий, полный какой-то мягкой теплоты... Он легко и мелодично
произносил непонятные слова, и казалось - женщина чем-то взволнована,
настойчиво просит о чем-то дорогом, очень важном... Или же она что-то
объясняет ему? Голос иногда повышался, дрожал и снова ласкал слух
радостными переливами...
услышал голос, ему снился сон. Женщина снилась ему, такая, каких
видишь только во сне. Он не мог сейчас припомнить ее лица, но голос ее
узнал, и интонацию тоже. И так же как во сне, он не понимал ее слов,
но чувствовал их теплоту и нежность.
поняв, что слышит его вовсе не во сне, стал лихорадочно соображать -
откуда же?.. Это не галлюцинация: женщина действительно говорила
совсем рядом, где-то здесь, в каюте...
осмотрел все приборы, исследовал до последнего дециметра пол - и
ничего не нашел. И только в самом углу, где он спал, на уровне головы
лежащего человека, обнаружил маленькую дверцу, не замеченную им
раньше.
покрытая сложным, неправильной формы узором. Быть может, здесь было
записано последнее пожелание женщины уходящему вдаль любимому
человеку, и бывший хозяин каюты слушал его перед сном...
потому, что они торопились, или была и другая при чина?
принадлежала, очевидно, ему - погиб еще раньше. Не случайно ведь
именно эта ракета осталась в спутнике.
никогда не дождется своего друга. Да и сама она, наверное, давно ушла
из жизни - сколько времени прошло... Впрочем, может быть, на их
планете живут долго?
поклонился в ту сторону, где стоял аппарат. Он и сам не знал, за что
благодарит, но сказал это так сердечно, словно слова могли долететь до
нее. Хотя - кто знает? - может, каждое, даже самое тихое слово
благодарности и любви не теряется в пространстве и всегда достигает
того, кому оно послано, летя со скоростью, о каких еще ничего не знает
теория относительности?
только в трудные минуты следовало слушать его... Он подумал, что
непременно возьмет этот голос с собой на Землю - если вообще вернется
на Землю - и жена его не будет ревновать.
голове. Нет, не о том, что надо немедленно идти в оранжерею. О чем-то
другом. Показалось - но почему вдруг показалось? - что уходить отсюда
еще рано... Что он, может быть, и не так уж прав... Но откуда такое
чувство? С чего вдруг? Вот сейчас он вспомнит. Сейчас...
не додумав чего-то до конца
груз. Больше они не вернутся сюда так скоро...
сели на минуту. Все уже было собрано, все готово к уходу наверх.
рубке.
цивилизацией. Но даже если бы этого не было - а на Земле ведь об этом
пока ничего не знали - они все равно принадлежали истории, как люди,
погибшие вне Земли, при штурме Пространства. Еще живые, они были
погребены под невообразимой толщей отделявших их от родной планеты
просторов, которые когда-нибудь покажутся совсем не страшными.
отдыхающие между боями солдаты.
какое-то гудение послышалось в тишине. Сначала непонятное, оно
становилось все громче и громче, потом из него возникла мелодия - это
Раин напевал себе под нос старую-престарую песню.
что песня эта была из тех, какие поются не громкими и хорошо
поставленными голосами, а тихо, чуть, может быть, неправильно и
хрипловато, с тем трудно определимым качеством, которое по-русски
называется задушевностью, и не может его заменить никакая школа и даже
талант.
близкие им сейчас; песня, в которой как бы сконцентрировалась вся
романтика того нелегкого времени...
песню, пой... (Пой, что бы там ни было: не тебе одному пришлось
нелегко!) и, несмотря на разницу характеров, они дружили настоящей
дружбой (в песню вступили Коробов и Азаров: кому, как не им, летчикам,
знать цену настоящей дружбе!), а потом однажды вызвал их к себе
командир и приказал ехать в разные края страны (огромной страны на той
далекой планете), и они ничем не выдали своей грусти при расставании
("И мы не выдадим", - подумал Калве, присоединяясь к другим и напевая
мелодию, хотя и не знал слов), один из них сел в автомобиль, а другой
- в самолет ("А нам вот... не на чем нам лететь..." - подумалось в
этот миг каждому), и один из них вытер слезу рукавом, ладонью смахнул
другой...
И так неистово захотелось каждому еще хоть на час увидеть Землю -
родную, суровую и прекрасную, куда бы тебя ни посылали командиры.
Землю, где тоже поют, собравшись в кружок, и хорошими, родными
голосами подпевают женщины.
Погоди, погоди... Пела? Ну, конечно, она именно пела! Пела?!
звездолет и эту ракету, были такими же, как люди. Они так же любили -
а значит, так же ненавидели, так же страдали, так же радовались и так
же мыслили, и поэтому никакого бессознательного зла не могло быть
скрыто в их технике...
и иного выхода у нас нет. Только уходить... Лететь - безумие, мы даже
не знаем, как включаются двигатели... Но мне почудилось... мне
кажется... Вы понимаете, ведь это строили люди. Люди! Пусть они иначе
себя называли, как бы они там ни выглядели... А ведь не может один
человек в таком деле подвести другого! Лететь нельзя, потому что не
умеем управлять ракетой. Но Земля ждет! И ведь они же летали! А может
быть, и мы сможем? Может быть, здесь совсем и не надо управлять? У
меня такое чувство, что разгадка - где-то рядом, стоит только ее
поискать как следует...
перебил Раин. - Мы-то могли погибнуть и не только здесь... Но люди
ждут нас! Если мы не вернемся - есть ли гарантия, что следующая
экспедиция полетит? Земля, может быть, вообще прервет исследования,
будут снова перепроверяться все расчеты и конструкции, уйдет время -
может быть, годы... Мы должны вернуться!
уже риск. Мы отказываемся от более медленного, хотя и верного,
по-моему, способа - от поисков связи. Но раз так - значит,
ответственность ложится на ученых, теперь все зависит от вас. Да, я
поверил, что выход такой есть. Но если у вас еще есть сомнения -
говорите!
можно, лететь нужно. Слишком важной была и остается наша задача, даже
если... - он недоверчиво покосился на Азарова, на Сенцова, - даже если
никаких новых открытий и нет - все равно. И я утверждаю, что мы уже
очень близки к решению загадки. Оно буквально носится в воздухе...
столу. - Ведь, по сути дела, дом у нас почти рядом. - Он стремительно
начертил на столе пальцем два концентрических круга. - Вот Марс, а вот
же - Земля...
окружность - поближе к Солнцу. И тут же вздрогнул - так резко схватил
его за руку вскрикнувший Раин.
Венера... А в центре что, я вас спрашиваю?!
на полчаса.
груде справочных катушек, захваченных ими из погибшей ракеты, и
торопливо заправляя одну из них в магнитофон. - Одно соображение...