Эрика, и попытался перевести разговор на прибор. Но через несколько минут
Эрик снова вернулся к интересовавшему его вопросу.
в "Цайтшрифт фюр физик" мне попадались статьи вашего однофамильца, -
объяснил он. - Я, признаться, их не читал - тогда они были мне еще
недоступны. Я и подумал, что, может быть, вы имеете к автору какое-то
отношение. Фамилия Фабермахер не так уж часто встречается, не правда ли?
отражались досада, растерянность и смущение. - Я действительно имею
некоторое отношение к нему. Впрочем, это не совсем так, - признался он. -
Вероятно, я должен был сразу же ответить вам прямо. Статьи, которые вы
видели, - мои. - Он взглянул Эрику в глаза острым, пронизывающим взглядом,
но тут же густо покраснел и отвернулся. - Видите ли, я уже привык к таким
вопросам. Может быть, мне следовало бы отпустить бороду. Я слишком молодо
выгляжу, хотя печатаюсь уже пять лет.
случае? По-моему, вы не старше меня. Мне двадцать три года.
шестнадцати лет. Профессор Нернст прочел ее вслух на одном научном
собрании в Берлине. Статья была не очень хорошая, - прибавил он виновато и
засмеялся. - Профессора Нернста поразил главным образом мой возраст. Я шел
к решению проблемы слишком сложным путем. - Он снова взглянул на Эрика, и
на лице его была откровенная досада, но, увидев выражение глаз
собеседника, он сразу погрустнел и, резко переменив разговор, снова
вернулся к вопросу, на который тот еще не дал ему удовлетворительного
ответа.
лет назад, когда он был студентом предпоследнего курса и изучал
элементарную термодинамику и вводный курс дифференциальных уравнений,
Фабермахер уже овладел тензорным исчислением, теорией вероятности и
комплексными функциями и обращался с ними так же легко, как Эрик с
отверткой. Эрик прикинул "в уме сроки и пришел к заключению, что в то
время, когда он в колледже благоговел перед научными авторитетами своих
преподавателей, работы Фабермахера уже обсуждались выдающимися физиками с
мировой известностью. Он посмотрел на бледного юношу, почти мальчика,
страдавшего от своей застенчивости, и преисполнился к нему таким
благоговением и восторгом, какого до сих пор еще никогда не испытывал.
Эйнштейна, достигли расцвета творческих сил в двадцать с небольшим лет и
все свои знаменитые открытия в области теории сделали до тридцатилетнего
возраста. Только физики-практики, экспериментаторы, входят в силу с
возрастом, но ни один экспериментатор никогда не приобретал такой славы,
как теоретики. Эрик так искренне восхищался Фабермахером, что в душе у
него не оставалось места для мелких чувств вроде зависти. И в то же время
он понял, почему Фабермахер так неохотно говорил о своей работе. Старики,
очевидно, не признавали его, считая подобную скороспелость недопустимой в
науке, а ученые одного с ним поколения, сравнивая его способности со
своими, настолько поражались превосходству этого юноши, что он рисковал
прослыть каким-то своеобразным уродцем, вроде теленка о двух головах.
Должно быть, ему так часто приходилось видеть на лицах выражение
откровенного любопытства, что он научился безошибочно различать первые его
признаки. Вот это и тяготило Эрика: ведь он ни капельки не завидует
таланту Фабермахера, и мысль о том, что Фабермахер может заподозрить в нем
зависть, была ему чрезвычайно неприятна.
вопросы и ждете каких-то объяснений. Это я должен спрашивать вас.
но только из вежливости.
ничего не смыслю в технике опытов и сильно ощущаю этот недостаток. Мне бы
очень хотелось время от времени приходить сюда и беседовать с вами, если
позволите.
помочь мне.
знал, куда девать глаза. Эрику стало неприятно и немного досадно. Чем
больше он старался, чтобы Фабермахер почувствовал себя непринужденно, тем
больше осложнялось положение. - Я только наделал бы вам лишних хлопот. А
этот опыт слишком важен, и тормозить работу просто недопустимо.
вопрос. - Наука должна иметь как можно больше данных о свойствах нейтрона,
а без соответствующих опытов эти данные получить нельзя. Разумеется, это
очень важный опыт. - Фабермахер помолчал, затем, в качестве последнего
довода, добавил: - Разве вы стали бы работать над ним, если бы не считали
его важным!
руки. Но Эрику наконец удалось побороть его сопротивление, и Фабермахер
согласился работать с ним, тем более что ему самому очень хотелось ощутить
атмосферу лаборатории; тут Эрик убедился, что даже во времена своей полной
неопытности он был в тысячу раз искуснее Фабермахера, который решительно
ничему не смог научиться. Фабермахер старался изо всех сил и приходил в
отчаяние от собственной неуклюжести, но Эрик ни за что не позволял ему
бросить работу. Ему было приятно общество Фабермахера, при нем он работал
с еще большим воодушевлением, а главное - ему хотелось посмотреть, как
юноша встретится с Хэвилендом, и услышать, что скажет Хэвиленд в ответ на
серьезное заявление: "Ваш опыт слишком важен, и тормозить работу просто
недопустимо". В устах Фабермахера это звучало очень веско.
в лаборатории; имя молодого физика сначала не произвело на него никакого
впечатления, и он стал осматривать схему, сконструированную Эриком. Но
через минуту он, вопросительно подняв брови, обернулся к Фабермахеру, и
Эрик с тайным злорадством услышал его вопрос:
Хэвиленду пришлось извиниться за свой промах. Но это произвело на него
гораздо меньше впечатления, чем хотелось бы Эрику. Хэвиленд отнесся к
Фабермахеру, как к очень одаренному новичку, и вполне непринужденно
чувствовал себя в роли профессора, беседующего со студентом. Фабермахер
отвечал ему вежливо, но всячески избегал обсуждать вопросы, касающиеся его
самого. Он превосходно владел собой, и это было так на него непохоже, что
Эрик заподозрил в нем скрытую враждебность. В конце концов Хэвиленд
переменил тему беседы.
улыбнуться.
ясности, - взгляд, под которым Эрик всегда невольно робел. В присутствии
Хэвиленда Фабермахер чувствовал себя совершенно свободно, в нем не было и
следа застенчивости, мучившей его в разговоре с Эриком.
замысел, какой я могу себе представить. Видите ли, на меньшее у меня
просто нет времени. Вот почему я считаю ваш опыт наиболее важным из всего,
что сейчас делается.
тоном. То, что Хэвиленд был старше по летам и положению, казалось, смущало
его не больше, чем собственная неспособность к лабораторной работе.
необходимы сведения о взаимодействии нейтрона и протона. Ответ вы получите
из опытов по рассеянию в водороде. Затем мне нужно знать, как ведут себя
нейтроны в альфа-частицах. Для этого вы проведете опыты по рассеянию
нейтронов в гелии. Вот что надо бы сделать в первую очередь.
смотрел на Фабермахера слегка насмешливым взглядом, но, когда он
заговорил, голос его был почти ласков.
знаете ли, это потребует немало дней.
будет готов, а этого, видимо, осталось ждать недолго, вам придется
провести опыт возможно быстрее. Повторяю: у меня очень мало времени.
Хэвиленд, все еще улыбаясь.
могу тратить время зря. Что же касается плана, о котором мы говорили, то
ваш опыт - только первая его половина.
понял, что он уязвлен тем, что Фабермахер относится к нему как бы свысока.
утраивать или даже удесятерять.
напряжение? Ведь ваш опыт может ничего не дать в этом смысле. Разве вы
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Андреев Николай