вышел, сразу смешавшись с прохожими. Никто, судя по всему, не обратил на
Властелина никакого внимания, никого он не интересовал.
сторонам - знакомился, не поворачивая головы, чтобы никому не пришло в
голову, что окружающее для него внове. Судя по расстоянию, пройденному
Изаром под землей, это и впрямь был второй городской цикл. То есть совсем
близко от центра, от величественной Площади Власти, стен и бастионов
Жилища Власти пролегал этот кое-как уложенный булыжник, стояли невзрачные
дома и домишки с никогда не мывшимися окнами, с дверями и стенами
какого-то бывшего цвета; иные из них уже готовы были упасть и рассыпаться,
но держались лишь потому, что тугая вонь, обитавшая в них, создавала
изнутри нужное давление, и еще грязь скрепляла все - куда более прочная,
чем цемент... Изар шагал, напевая военную песенку, и ему казалось, что
никому не под силу выделить его из заполнявших улицу людей ни по одежде и
ни по чему другому; впрочем он, возможно, ошибался. Во всяком случае, пока
он обгонял прохожих и они обгоняли его, пока его толкали и он толкал -
один и другой раз были на него брошены не беглые, случайные, но строгие,
опознающие, запоминающие взгляды. Ему следовало бы почувствовать, заметить
эти взгляды - но слишком интересно было все вокруг: люди прямо на тротуаре
играли в кости, вислоусый старик стаканами продавал что-то странного
фиолетового оттенка - наливал суповой ложкой из объемистой кастрюли.
Старуха брякала на треснувшей гитаре, унылые звуки смешивались с
доносившимся из отворенных окон шумом телепередачи. Как-то труднее стало
идти - вокруг Изара стало тесно, так, что не протолкнуться. Он попытался
было высвободиться, работая плечами, толкая все теснее прижимавшихся к
нему людей бедрами - безуспешно. Уже казалось, не сам он идет, но толпа -
или какая-то часть ее, изнутри трудно было понять это - увлекала его с
собой туда, где на свободном от людей пятачке стоял здоровенный мужик,
крепко державший за руку миловидную девушку, скромно, без вызова одетую и
чем-то не схожую с остальными. Она морщилась - видимо, ей было больно.
Другую руку здоровяк воздел к небу, и как раз в ту секунду, когда Изар - и
все вокруг него - остановились, - широко взмахнул ею.
загудела.
Сводил в кино. Она еще там стала себя показывать, не хотела, чтобы я ее
погладил (толпа заворчала неодобрительно). Теперь мы вышли. Я в своем
праве хочу, чтобы она пошла со мной полежать в кустиках на заднем дворе -
все знают где. А она - как это понять? - не хочет! Она со мной пошла, так?
Я потратился, так?
уже горожанин. - Если бы не пошла, то другое дело. Но она пошла. И,
значит, должна лечь за так, раз не уговорилась заранее. А ты, девушка, не
бойся. Он попользуется и отпустит, даже сам проводит. Если, конечно, вы с
ним потом не договоритесь как-нибудь иначе.
такие правила!
порядки, - сказал все тот же рассудительный горожанин, - а у нас здесь
всегда так было и есть. Значит, не надо было тебе переходить проспект. Да
ну что, полежишь - тебе не убудет...
или на руках нести? Я могу...
людей глазами. Встретила взгляд Изара. И уже ни на кого больше не
смотрела.
адресовано ему.
такой? Ты откуда?
названный головной убор. - А так? Глядите все!
произнося криминальные слова, Изар имел в виду лишь, что живет в этом же
городе и поэтому никакой не чужак: никто и никогда не объяснял ему, что
если для него и людей, близких к нему кругов, чужими могли быть лишь
прибывшие с других планет, то в этом же городе подавляющее большинство
людей считало чуть ли не иностранцами всех, кто жил не в их квартале, и в
самом крайнем случае - не в их секторе этого городского цикла. Нет, никто
не объяснял. Но трудно сказать, чем бы закончилась попытка оправдаться,
если бы она состоялась; она, однако, не случилась. Если бы с него не сбили
шляпу... Но ее сбили. С него. С властелина Державы. Мира.
принеси извинения.
изумленным взглядом окружающих, как бы вопрошая: слышали? Что же остается
сделать с человеком, говорящим такие несообразные ни с чем слова?
пожилой обитатель из числа окружавших их.
употреблялось только в одном-единственном значении. И однако, ожидаемого
результата оно не дало. Скорее, наоборот.
мысль, и он замахал руками, чтобы утихомирить окружающих. Для этого ему
пришлось выпустить из пальцев плечо Изара, но их сейчас окружили уже так
плотно, что Властелин не смог бы вырваться, даже возникни у него такое
желание.
Назваться всякий может! Я тоже могу сказать, что я Властелин. А ты докажи!
уверен Изар, - но все равно, надо удивиться.)
Но мы по задам еще не научились отличать. Так что придется тебе свои слова
доказывать.
оседлал свою мачеху и так прошел дистанцию, что любо-дорого, я на нем
пятерку выиграл - ставил, что он продержится десять минут, а он дал
четырнадцать. Не знаю, как он нами станет править, но вот это дело у него
получается. Так что вот сейчас кто-нибудь, кто живет поближе, принесет
коврик. Мы его тут расстелем. И ты тут перед нами поскачешь на этой вот. -
Он сильно дернул девушку за руку. - А ты, - он схватил ее за подбородок,
поднял ее голову, посмотрел в глаза, - ты противься. Толкай, кусай, бей -
как умеешь...
первого цикла.
заставим! Вы тут, держите ее! - подозвал он двоих и передал им совсем уже
перепугавшуюся, до дрожи девушку. Положил тяжелую руку на плечо Изара. -
Ну - созрел?
Выхватил оба кинжала и постарался принять стойку, насколько это возможно
было в такой тесноте.
растягивая слова. Беглым взглядом окинул толпу. - Ладно, проверим, на
самом ли деле тебя обучали в академии принцев...
штык облегченного образца, обоюдоострый, голубоватой стали, без малого в
локоть длиной. Для такого оружия надо было иметь специальный карман,
вшитые ножны - а это, в свою очередь, означало, что Задира носил нож при
себе постоянно. В хороших руках штык был опасным оружием, а у Задиры руки,
похоже, были как раз такими.
где людей было меньше.