дескать, застрелила тайного советника из сборного аютского лука. Разумеется,
вкладывая эти слова в уста Багида, Люспена надеялась похоронить невероятную
правду среди месива оголтелой лжи, которая для любого аррума очевидна.
Медовом Берегу значительно поубавится.
осознав, что конь стоит как вкопанный.
неведомый голос, доносящийся с гребня стены: "Человек, сделай семь... нет,
твоих меньше... шесть шагов влево." "Человек...", "твоих..." -- если можно
еще было заранее подстроить слова и голос так, чтобы у Эгина сложилось
впечатление, что с ним разговаривает неведомое существо, а не, скажем,
Люспена, то уже ни одна известная Эгину магия в мире не могла предугадать,
куда упадут бревна разваливающейся смотровой площадки. Да ну и гнорр, в
конце концов, слов на ветер не бросает...
отличие от прочих, он чист от любых подозрений. Кроме подозрений в том, что
он смог спасти Эгина от смерти, а Лорму и Сорго -- от плена.
враг. Возможно, Прокаженный -- действительно друг и тогда с ним нужно
переговорить, чтобы найти пути к уничтожению скверны. Если враг -- с ним
тоже нужно переговорить, по возможности выведать его планы и силу, а затем
уничтожить.
сосредоточиться на более насущной мысли о безопасном выходе к реке, только
легонько поддал коню по ребрам.
и отсутствие в его рассмотрении одного-единственного человека,
одного-единственного слова и одной-единственной стороны света не позволили
ему разгадать истинную расстановку сил на Медовом Берегу и вокруг него.
гарнизона, молодчина Гнук, ушли в Серый Холм, на душе у Тэна окс Найры стало
совсем тошно. Он и девять никудышных раздолбаев -- вот все, что в случае
нападения он сможет противопоставить неведомой угрозе. Угрозе, которая,
похоже, действительно очень серьезна, ибо советник Йен окс Тамма не
производил впечатление человека, способного пугаться по пустякам.
следить за тем, чтобы обыватели во главе с толстяком Вицей поскорее
отправились восвояси, на запад.
Ваи Ужицы неведомая опасность явится едва ли, равно как и со стороны
непроходимых болот, подступавших к городу с востока. Поэтому его солдаты,
предварительно сложив дров и хворосту для десятка костров, сели в кружок
там, где тракт, покидая Ваю, уходил к Серому Холму. Сели во главе со своим
командиром и, опасливо хорохорясь, стали ожидать, когда же появится
неведомый враг.
Тэн, когда начало смеркаться.
лысый как колено, с кольцом в ухе. -- Если только у супостата есть что
выпустить.
было не до того. И это понимали все.
что первые лодки стали отходить от берега. Тэн потрепал его по щеке и
подарил ему один медный авр. На счастье.
ярких огненных цветков с треском распустилась между Ужицей и болотами. Тэн
не сомневался, что проклятой нечисти, на которую смутно намекал советник,
эта иллюминация ни по чем, и все-таки рядом с кострами было как-то веселее.
берегу Ужицы. Солдаты схватились за оружие.
порождаемого кострами, темнота сгущалась и нельзя было разглядеть ничего,
кроме серых стен ближайших домов.
беспросветной темноте.
Наберите головней -- и идем.
Они повернули к реке. Впереди, за покосившимися заборами, послышались шаги и
журчание, словно бы сразу несколько пьяниц справляли на ходу малую нужду.
темных силуэтов, с которых потоками стекала вода, выросли впереди и за
спиной.
реальность перестает быть собой, когда знакомые и обыденные при дневном
свете вещи утрачивают привычные свойства и открывают свою чудовищную
изнанку. И, главное, как это бывает со снами, Тэн окс Найра смог сохранить
лишь обрывочные воспоминания о событиях той ночи.
низкого предателя, чем он, не знает весь мир, хотя это и не являлось
правдой. Тэн не был предателем, ибо все его солдаты были обречены с первых
же мгновений схватки с костерукими и, останься он вместе с ними, он тоже
погиб бы спустя несколько коротких колоколов.
длинных змей (или щупалец? или многосуставчатых рук?) метнулись ему за
спину, а одна -- перехватила его поперек талии. В три удара метательного
ножа, употребленного не по назначению, Тэн сломал отличную сталь, не
причинив твари ни малейшего вреда. А фиолетовые пятна на шкуре и бездонные
белесые глаза неведомой твари были уже совсем близко...
головой вдруг исчезли и в лицо пахнуло свежевскопанной землей и сыростью.
Его туловище было перехвачено намертво, но дышать он все-таки мог. Тэн
закрыл глаза, потому что опасался, что в любой момент его оторванная голова
увидит со стороны фонтан крови, брызжущий из его конвульсирующего тулова. Уж
лучше перед смертью видеть сны, чем такое.
обсыпало землей.
это-то уж какого Шилола?) и Тэн был выброшен на песок, словно несъедобная
ракушка.
ласковые ладони, он открыл глаза. Окруженная венцом тех самых змей-щупалец,
освещенная переносным масляным фонарем, над ним сидела Люспена.
со мной.
манере женщины с Тэном еще никогда не разговаривали. "Варанец"! А она что --
со звезды свалилась?
чудовищ!.. по коже которых струились фиолетовые пятна, Тэн понял, что делает
предложения и задает вопросы здесь отнюдь не он.
подкативший к его горлу при виде доспехов, которые выглядывали из глубокой
прорези ночного платья Люспены.
первый раз в жизни. Лодчонка была сделана из очень легкой и прочной кожи.
Как показалось Тэну -- акульей. Весла тоже были необычными и походили на
легкие трубчатые кости. Чьи кости? Ну уж не собачьи, по крайней мере. Или
собачка была размером с купеческий дом.
в себя, когда за его спиной -- то есть в стороне открытого моря -- раздался
оглушительный раскат грома. Спустя несколько мгновений на берегу вспухли два
шара малинового огня. Они, словно вспышки молний, выхватили из темноты
разлетающиеся в щепу рыбачьи сараи, черные силуэты нежити, возносящиеся в
воздух, и, как показалось Тэну, длинную тушу одного из чудовищ.
сердцах бросая весла и оборачиваясь к Люспене. Та сосредоточенно смотрела
вперед.
повиноваться.
багрянцем разрывов. Тэну показалось, что на этот раз ему удалось разглядеть
несколько пенных следов на морской глади у самой береговой кромки.