Чтение 33–й страницы книги ~Трехручный меч~

Волк прокричал на бегу:

- Гениально, мой лорд!

Я подумал, переспросил с подозрением:

- Ты в самом деле так думаешь?

- Конечно, - ответил волк преданно. - Говорить о правах человека можно до бесконечности! Меня ворон этими правами совсем задолбал, будто не ворон, а долбатель какой-то, чтобы не сказать короче...

Он посмотрел в небо, темная точка на уровне парения орла сизокрылого, вздохнул, но не стал топтать оппонента в его отсутствие.

- Да, конечно, - согласился я. - Это о правах... А вот про уязвимость Властелина Тьмы, гм... К примеру, если он в самом деле уязвимым бывает только раз в сутки, да еще и сам не знает, когда именно... Это для того, чтобы его нельзя было схватить и под пытками узнать тайну.

- А как же сам себя?

- А сам, к примеру, может сидеть и тыкать ножом в горло. Когда-то да порежется!

Волк подумал, сказал с оживлением:

- Задачу можно еще усложнить!.. Это уязвимое место двигается по телу! Иногда голова, иногда бок, иногда - пятка. Как вам такое?

- Не нравится, - ответил я твердо. - Правда, в этом мире начинают происходить какие-то странности. Не всегда случается то, что нравится, к тому же все время какие-то подвохи. И все еще нет подсказок от самого Властелина Тьмы, как его победить на самом деле. Странно это. И даже как-то вообще непонятно. Неправильно даже.

Волк не ответил, задрал голову, взгляд желтых глаз устремлен в небо. Оттуда стремительно падал ворон, все увеличиваясь в размерах. Прокаркал страшным голосом:

- Куда прете, куда прете?.. Там же засада!.. Все в черных доспехах!

- Люди Черного Властелина, - вскрикнул я. - Как далеко?

- Да вон за теми кустами! - заорал ворон. - Ладно я задумался о проблемах бытия, не заметил, но вы-то куда? Волк, где твое нюхло?

Я беспокойно вертелся в седле, Рогач всхрапывал и прядал ушами. Кусты совсем близко, хорошие стрелки уже могли бы попытаться достать стрелами. Правда, если сами прем им в руки...

- Обойти можно? - осведомился я.

- Да куда обойти? - прокричал ворон. - Куда обойти?..

Волк задрал голову и нюхал воздух. Судя по взглядам, что бросал по сторонам, перед нами дуга размером с Курскую, а справа и слева по Мажино и Маннергейму, я повернул коня, спиной ощущая лютые взгляды врага, никто не останется в кустах, видя, как добыча вдруг попятилась, я крикнул:

- Удираем!.. Ворон, высматривай!

Рогач понесся, как стрела, я никогда не видел его таким напуганным, явно в кустах сидят не самые белые и пушистые, копыта выбивают дробь, как на плацу при подготовке парада, волк унесся тоже вперед, я лопатками ощутил незащищенность спины, а меч даже в ножнах больно узковат, спина все-таки пошире, даже намного шире, а ведь в этом месте интеллигент с двумя "высшими".

Ворон снизился, прокричал:

- Левей, левей!.. А то напоретесь...

- Там же ничего не было! - крикнул я.

- А теперь есть!

Волк оглянулся в прыжке:

- Мой лорд, они пытаются сомкнуть кольцо!

Рогач послушно менял направление еще до того, как я подавал команду, я наконец сообразил, что он перешел на прямое управление ворона, тому виднее, мы втроем сдавали то влево, то вправо, обходили выставленные заслоны, местность больно открытая. Хотя кустарник попадается густой, кроме того, овраги, низины, наконец впереди показалась речушка, уходящая в лес. Рогач наддал, вода приблизилась и разлетелась в стороны серебряными брызгами. Из-под копыт шарахнулись испуганные рыбешки. Я прокричал:

- По течению!..

Ворон с высоты каркнул:

- Вверх или вниз?

- Не умничай, - рыкнул волк.

Мы понеслись вниз, ибо вверх - это оставить пахучие следы в самой воде, опытный следопыт только опустит морду, чтобы определить, когда мы ушли, сколько нас, голодные или сытые и сколько у нас монет в карманах.

Рогач иногда проваливался в ямы, вымытые прямо посреди отмелей, где воды по щиколотку, волк вырвался вперед, показывая дорогу, Рогач понесся следом, а над головой не прекращалось мощное хлопанье крыльев.

- Лучше поднимись повыше! - крикнул я. - Расскажешь, сколько их! И как далеко.

- Мой лорд, - прокаркал ворон, - если меня увидят, сразу поймут, где вы.

- Ладно, - прокричал я, - лети на бреющем.

- На бреющем? - переспросил ворон. - А что это... а, какое точное слово! В самом деле, надо занести его в словарь. Брр-р-реющий полет - красиво...

Волк затормозил, Рогач едва не оттоптал опущенный в воду хвост. Я ощутил, как на моем загривке шерсть встала дыбом, из горла вырвалось глухое рычание. Впереди река разлилась широко, это, вообще-то, неплохо, значит - везде мелко, но я с ужасом увидел острые плавники над водой, словно к берегу идет стая акул или касаток.

Передние уже начали высовываться на отмели, некоторые буквально выбрасывались на пологий, залитый солнцем берег, мокро шлепают жабры, некоторые из рыб тяжело пытались двигаться вперед, опираясь на жабры и плавники. Самые бойкие доползли до деревьев, одни остановились передохнуть в тени, спасшись от жгучего солнца, другие начали карабкаться на деревья.

У тех, что остались внизу, быстро пересыхала чешуя, они начали неуклюже зарываться во влажный песок. На глазах плавники становились крепче, видоизменялись в лапы ящериц, и вот уже рыбоящеры попрятались в норах, а те, которые взобрались на деревья, приняли окраску серых веток и зеленых листьев.

Я не успел досмотреть, часть рыб повернула в нашу сторону. Волк вскрикнул:

- Мой лорд, у них зубы!

- Скачи за мою спину, - велел я.

- Щас, - ответил волк оскорбленно. - Обижаете... сэр.

Я выхватил меч, вода прозрачная, особенно вблизи, веретенообразные тела метнулись к моим сапогам. Рогач начал подпрыгивать и бить копытами. Я ощутил толчок, рыбина ухватила зубами за сапог и старалась стащить, видимо, в нору. Упереться не во что, песок взрыхлился, я поспешно ударил мечом, еще и еще, вода окрасилась красным, на поверхности забили кровавые бурунчики, словно прорвало проложенную по дну реки трубу с контрабандным вином из Молдавии.

Рыбы подпрыгивали и глупо тыкались в ноги, пока еще неумело, зубы отращивают на ходу, часть вымрет в наших водах, часть обеззубеет и превратится в мирных сомов, но пока что внезапная мутация делает отбор, кого куда, я изо всех сил помогал эволюции, рассекая зубоносов, волк крутился и хватал сверху за черепа, раскусывал и прыгал на следующую.

Когда вся река окрасилась кровью и вроде бы начала выходить из берегов, я крикнул:

- Довольно, пробиваемся дальше!.. Они и так нас задержали!

Последние уцелевшие рыбины трусливо бросились наутек. Я даже успел увидеть, как одни превращаются в толстых карасей, зарываются в ил, другие расплющиваются по песку так, что оба глаза на одной стороне, третьи быстро-быстро, вибрируя всем телом, опускаются в песок, выставив только отросток на морде, имитирующий червячка.

Волк снова мчался впереди, я едва поспевал, но все равно дивился эволюции, что сотнями, миллионами лет идет неспешно и величаво, а потом в отдельных критических точках и в критические дни срабатывает механизм перехода количества в качество, происходит мутация, вот так и человечество появилось, вот так и вся Вселенная в результате некой вселенской мутации, что выбила в необъятном хаосе странную упорядоченную структуру из галактик, пространства-времени, измерений, иерархии элементарных частиц, и все это начинается, естественно, в Корчме, в таинственной Корчме, откуда все идет...

На ходу оглянулся, с уже отдалившихся деревьев неумело перепархивает через поляну на верхушку соседнего дерева парочка первых археоптериксов, еще даже не ящериц почти что рыб с примитивными крыльями-плавниками. Ворон снизился, прокаркал:

- Все, от рыцарей Зла вроде бы оторвались... Ох, Кости Небесные...

Он умолк, я выждал, прокричал раздраженно:

- Ну что там? Чашечку кофе на белые брюки уронил?

Ворон каркнул растерянно:

- Жуки...

- Ну и что?.. Майские или какие-нибудь колорадские?

- Нет, но... да вы сами увидите!

На пологом берегу Рогач задрожал, волк обогнал, но на гребне застыл, шерсть дыбом, зарычал, попятился. С треском ломая кусты, в нашу сторону прут, как тяжелые танки, жуки. Самые мелкие - с барана, крупные - с бычка. Блестящие металлом, с механически странными движениями, треск ломаемых ветвей, приподнятые щеточки усов, как называют сяжки, у одних сяжки длинные и суставчатые, как бамбук, у других жесткие, негнущиеся, у третьих вообще швабры, но жуки, как я понимаю, звери тоже хищные и плотоядные...

Ворон прокаркал с высоты:

- Да там их море!.. Это лемминги, да?.. лемминги?.. Никогда их не видел...

Я оглянулся в тоске и страхе, отступать некуда, позади река, вверху по течению Черные рыцари Зла, внизу тоже какая-то дрянь, как и на оставленном берегу, так что придется лишь вперед...

Мой меч вылетел из ножен с ликующим звоном, победной песней, поперхнулся и сконфуженно умолк, увидев впереди всего лишь жуков, пусть и слегка переразвитых, словно объевшихся нитратов, пестицидов и прочих биологически активных добавок.

- Надо! - заорал я.

Один из жуков слишком уж выбился вперед, резвый очень, я понесся к нему, меч блеснул в солнечном свете и красиво отсек голову. Вообще-то, мне чуть кисть не вывернуло, хотя ударил точно между сочленениями, догадываюсь, что надкрылья прочнее титановой стали, ухватил за лапу, Рогач послушно развернулся и вскачь вернулся к самой кромке воды.

Я торопливо спрыгнул на землю, обезглавленное тело еще дрыгает лапами, пытается идти дальше, как Россия по пути капитализма. Я поспешно раскромсал брюхо жука, там показалась тщательно упрятанная и тут же лопнула под лезвием меча плотная, почти пластмассовая бутылочка. Запах вырвался сильный, резкий, приятный.

- Быстро! - велел я. - Натирайтесь!

Сам я быстро зачерпнул в обе пригоршни, пальцы защипало на месте содранной кожи. Волк брезгливо понюхал, я плеснул себе на грудь и плечи, одной рукой ухватил волка за шерсть, другой намазал ему на голову. Волк зарычал, попытался пихнуть меня лапами. Я цыкнул, провел пахучей жидкостью по спине.

- Мой лорд, зачем?

- Теперь ты - свой, - сообщил я. - Теперь ты еще тот жук!

Волк вскричал:

- Мой лорд, но они все видели!

- И что?

- Их не обманешь!

- А мы попробуем, - ответил я. - Эй, ворон!..

С высоты раздалось торопливое:

- Нет-нет, я лучше тут попорхаю, как воробышек. Мне не надо, такие жуки не летают.

Я усомнился, у этого обнаружились под жестким панцирем надкрыльев тонкие, свернутые пакетиком крылышки, но убеждать некогда, жуки уже вскарабкались на вершинку, огромные жвалы жутко блещут легированной сталью, щеточки мохнатых усиков двигаются взад-вперед с механичностью автоматических дворников, все шесть лап царапают твердый камень, оставляя глубокие зазубрины.

Рогач дрожал, но не спорил, я натер его от копыт до ушей, шерсть блестит, как от хэдэншолдерса, за спиной волк рычит, пятится к самой воде. Бесполезно, с той стороны речушки тоже показались жуки, мелкие остановились, крупные смело вошли в воду. Я задержал дыхание и, ведя Рогача в поводу, шагнул навстречу наступающим танкам. Ноги трясутся, внутри все дребезжит, как стаканы на столике поезда Москва - Владивосток, в горле пересохло. Еще два шага, справа и слева два жука, я попытался вдвинуться между ними, но оба молниеносно повернули ко мне жуткие бронированные головы, ощущение такое, что на меня смотрят две танковые башни.

Жесткие щеточки бесцеремонно ощупали, я скривился, надо терпеть, у жуков сяжки больше похожи на железные скребки для коней. Да и понятно, все в панцирях... Таможенный досмотр длился мгновение, жуки двинулись дальше, я пошатнулся, едва не сомлев от великого облегчения, взобрался в седло и сиплым голосом воззвал:

- Эй, волк... давай сюда!

Волк застыл, судорожными движениями ушей, лап и умоляющими глазами показывал мне, чтобы заткнулся, не называл его волком, он же теперь жук, а если жуки услышат, что он все-таки волк, от него и клочка не останется, разве что ветер унесет шерстинку...

- Да они ни хрена не понимают, - сказал я уже громче. - Они разговаривают запахами!..

Волк решился наконец двинуться в мою сторону, жуки и его ощупали, волк на шатающихся ногах протиснулся ко мне, а передние жуки, взобравшись на пятачок, где мы раньше стояли, растерянно забегали взад-вперед, сталкиваясь, сцепляясь челюстями, а то и в ярости вцепляясь один в другого.

- Пойдем, - сказал я волку, ноги еще вздрагивают, но в груди ликование, что все-таки царь природы - я, я, а не какие-то жуки с размахом крыльев три на четыре.

Сверху раздалось потрясенное:

- Удалось!.. Удалось!.. Вот так и везет дуракам.

- Это не удача, - поправил я автоматически, самому надоело, но приходится поправлять идиотов, не понимающих разницы между успехом и удачей, - это успех. Заслуженный! А вот ты...

Глава 6

Я поперхнулся, один из жуков рядом с нами поднял надкрылья, став похожим на фольксваген с поднятым капотом и крышкой багажника, выметнулись тончайшие крылья, прозрачные, сразу заблестевшие на солнце мириадами искр. Это чудо часто-часто завибрировало, жук приподнялся на кончиках лап, пробежал, как балерина, на цыпочках и вдруг с надсадным ревом поднялся в воздух.

- Удирай, дурило! - заорал я. - Он твой запах чует..

Ворон, что безмятежно парил на распластанных по воздушной подушке крыльях, вздрогнул, судорожно забил ими по воздуху, а жук налетел, огромный и страшный, как истребитель Второй мировой войны. Я услышал что-то вроде удара, полетели перья, жук пронесся дальше и заложил крутой вираж, немыслимый для такого грузного тела, а тело ворона пало вниз, там жуки приподнялись на передних лапах и шарят по воздуху сяжками.

- Ворон! - зарычал волк. - Соберись, пернатый!

Крылья ворону удалось растопырить над самыми головами жуков. К счастью, никто не догадался подпрыгнуть, а он замолотил перьями, набрал высоту. Летящий жук пошел в его сторону, растопырив все шесть лап, на всех блестят страшные крючья, ворон торопливо набирал высоту, буквально ввинчиваясь в небосвод, жук пошел вдогонку. Ворон заложил крутой пируэт и ловко ускользнул от жвал и лап.

На земле пара жуков принюхались, тоже разбежались один за другим и взмыли в воздух с короткого разбега. Мы с волком заорали, предупреждая, ворон заметил и, похоже, учел, начал выделывать над нашими головами рывки, перевороты, петли, иммельманы, бочки, кобры, рывки в стороны, ложные цели. Жуки гонялись остервенело, несколько уступая в скорости, зато превосходя в размерах, в размахе растопыренных страшных крыльев.

- Это он старается показать себя, - сказал мне волк ревниво. - Обгадился, когда проворонил!

- Как он спасся?

- Да просто сам сдуру да сослепу шарахнулся на жука. Тот и схватить не успел. Хорошо, в обмороке недолго. Но сотрясение мозга заработал... надеюсь.

Мы проскользнули мимо последних жуков, те в нашу сторону не повели и щеточками. На просторе волк перевел дух, отряхнулся, шерсть встала дыбом и так осталась, слипшись.

- Найдем ручей, - сказал я, - смоешь.

Волк вздрогнул, спросил нерешительно:

- А может, пусть?

- Что, запах понравился?

- Лучше волчьего духа нет на свете, но вдруг еще жуков встретим?

- Это дело, - согласился я. - Но вдруг волков?

Волк посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул:

- Пора искать ручей.

Ворон показывал чудеса высшего пилотажа, доказывая преимущество пернатых над насекомыми, однако с земли взлетели еще два жука. А потом сразу три. Я прокричал:

- Набирай высоту!.. Набирай высоту!

Ворон в самом деле оказался мудрым: увидел новых охотников, тут же пошел по крутой дуге вверх. Жуки бросились следом, но постепенно отстали, а когда ворон поднялся на уровень жаворонка, один за другим начали опускаться: то ли пахучий след потеряли, то ли такие высоты не для насекомых.

Рогач несся, как ветер, грива трепещет по ветру, словно полотнище боевого прапора. Волк на ходу задирал морду, после долгой скачки наконец сами отыскали небольшое полулесное озерко, с ходу пронеслись по нему наискось, сильный запах жуков ушел вместе со струями воды, но все равно на том берегу я вымыл Рогача, а волк даже нырял с головой, освобождаясь от остатков запаха.

Ворон догнал нас не скоро, пристыжено помалкивал. Далекая горная цепь, что дразнила нас последние дни, наконец-то приблизилась, всего в двух-трех милях. Мы остановились перевести дух в лесу, по наводке ворона выбрав поляну с раскидистым дубом и обязательным родником. Расседланный Рогач сразу же отправился искать самые сочные побеги, ворон напился, покритиковал вкус, слишком много жестких солей, от них кости тяжелеют, на что волк пробормотал что-то ехидное, но не стал слушать ответ, унесся в заросли, а буквально через пять минут вернулся с задранным олененком.

Я к тому времени уже разжег костер, вместе освежевали, волк лег и задумчиво уставился в огонь, пытаясь разгадать его великую тайну, а я нанизывал ломтики мяса на шампуры и готовил угли. Внезапно волк насторожился, прорычал:

- Сюда идут!

- Лежи тихо, - предостерег я.

- Чувствую кошку, - прорычал он еще злобнее.

- Да хоть негра или демократа, - отозвался я. - В лесу все мы одной крови... хоть я что-то и сомневаюсь. Это с тобой я одной крови - точно, но чтобы с демократами...

Кусты раздвинулись, вышла полненькая обнаженная женщина с копной белых, как снег, волос и сама с таким нежным белом телом, словно из молока и сметаны, что я сразу понял, что никогда не загорала на солнце. Нет, обнаженная все-таки не полностью, есть что-то вроде лохмотьев от платьица, такой покрои, крупные сиськи наружу, красиво колышутся из стороны в сторону, вверх-вниз, из стороны в сторону, вверх-вниз, из стороны в сторону, вверх-вниз...

Послышалось свирепое рычание. Вслед за женщиной вышел огромный тигр, усы в стороны, глаза лютые. Я попятился раньше, чем сообразил, что я, оказывается, уже встал и пру к женщине с протянутыми руками.

Женщина сказала весело:

- Да что вы. Он не тронет! Он совсем ласковый...

Ей явно нравится, какими жадными глазами я смотрю на ее торчащие дойки, сперва коричневые, а теперь внезапно воспламенившиеся и увеличившиеся вдвое-втрое. Тигр посмотрел на меня, прищурился, оскалил огромные, как сосульки, зубы. Я попятился еще дальше, споткнулся и сел на прежнее место.

- Извините, - сказал я нервно, - если бы у вас была собака... пусть хоть со слона...

Она вспыхнула, глаза свернули гневом, сощурились, как у кошки.

- Так вы, оказывается, собачник?.. Предпочитаете собак?

Я торопливо показал глазами на волка, изобразил мимикой, что сам-то я кошатник, еще какой, всегда котят подбираю и выращиваю в здоровенных толстых и наглых котяр, но не могу же при волке сказать такое, неприлично, он же друг, соратник, сочеловек...

Она презрительно скривилась, обдала меня ледяным взглядом, мол, и не надейся, что на мне утолишь жар своих чресл, это позволено только кошатистам, прошествовала дальше, выразительно двигая ягодицами.

Когда за нею сдвинулись зеленые ветви, я сказал охрипшим голосом волку:

- Ну что, не верил?

- Дык это в лесу, - протянул он. - Но чтоб на Луне...

Ветка над головой закачалась, ворон выпростал крылья, удерживая равновесие, добавил:

- Или на горных пиках! Там тоже... обман зрения.

- Мой лорд, - сказал волк прямо, - против этого средство только одно...

- Заткнись, - велел я. - Знаю твои средства.

- Я уж и не знаю, что вы такое подумали, - сказал он обидчиво. - Я же не ворон, чтобы предложить какую-нибудь гнусность?

* * *

Обед взбодрил всех, даже Рогача, хотя, что он там ел в кустах, молчит, но если учесть, что мы за отряд, то, может быть, он там кого-то убивал тайком и грабил, пил смародеренное вино, съел семью барсуков или сусликов, вдруг да бывают и лесные суслики, мы выступили в поход чуть ли не с песней, вскоре деревья разбежались, спрятались, а ближайшая гора возникла во всей красе: старая, изъеденная временем, у подножья масса камней, что постепенно отваливаются, падают, а уже здесь рассыпаются в пыль. Справа и слева такие же горы, и так в обе стороны, похоже, до бесконечности.

- Есть какие предложения? - спросил я. - Надо как-то перебраться на ту сторону. Если объезжать, то сколько лет уйдет! Задурно, как говорят депутаты.

Ворон сказал поспешно:

- Я не перелечу! Больно высоко. Да и вас не перетащу. Один Рогач чего стоит!.. А волк так и вообще... У меня на шерсть аллергия.

Землю тряхнуло, послышался далекий подземный гул. Рогач испуганно попятился, ворон взлетел, а волк отбежал в сторону. Посыпались камни, а затем сдвинулась целая каменная осыпь.

- Землетрясение два балла, - определил я. - Ничего опасного...

Я осекся, в каменной стене зияет темный проход. Горный обвал открыл либо пещеру, либо некий тайный ход. Я предпочел думать, что тайный ход, прикинул размеры, толкнул Рогача:

- Вперед, вперед! Я сначала пригнусь, а потом ход расширится, а свод уйдет ввысь.