неведомо куда. Сколько прошло времени на равнинах Эвиала, не знают даже боги,
которых мы с тобой так и не увидели даже за миром. Может, мгновение, и гномы
всё ещё стоят, оцепенев, вокруг той проклятой дыры, в которую мы ухнули; а,
может, тысячи и тысячи лет, так что умерли не только все люди, которых мы -
нет, не знали, но хотя бы могли знать, - но ушли в небытиё и современные нам
государства. Города распались пылью... или же перестроены до неузнаваемости,
языки совершенно иные, реки изменили свои пути, и...
прошли века? Что ж, не думаю, что наше искусство там станет ненужным.
нас куда-нибудь... - он неопределённо покрутил поднятым пальцем, - в
нормальный мир, ты понимаешь меня, дочка? Нормальный мир. Без этих идиотских
пророчеств и проклятий. Без мерзких предателей-дуоттов, которых следовало бы
уничтожить всех до единого. Без Западной Тьмы, без инквизиции и церкви. Где
мертвецы тихо лежат на погостах, а не порываются сбросить могильную плиту,
словно одеяло, и отправиться на прогулку. Где люди и нелюди живут в мире. Где
на море паруса мирных купцов, а не пиратов и не хищных имперских галер. И я
верю, что такой мир можно отыскать. Я... - он внезапно шагнул к девушке, и лицо
его словно посерело от внезапно навалившегося груза годов. - Я мечтал о доме. О
доме на морском берегу. У горных подножий. В лесу. Я бы построил дом... и мы
стали бы жить там. Я наконец занялся бы своими изысканиями... писал бы книги...
взял бы учеников и учил их только добрым, мирным заклятьям... А ты... ты... ты
бы выросла, Лейт, девочка. Ты нашла бы человека себе по сердцу...
проговорила Ниакрис. Чародей не видел, как у неё стала подёргиваться щека.
чародей, но у него это не слишком получилось. - Что же тут такого, Лейт?..
Девушки должны брать себе мужей. Одного, во всяком случае. Ничего не буду иметь
против, если тебе захочется иметь двух.
ладони.
убийства...
должна была.
чувствую, что это моё деяние было угодно Силе Храма.
Ты что же, хочешь сказать...
тебе внучат! - выкрикнула она наконец и сразу же стало легче. Щеки вдруг
сделались мокрыми. - Она сдохла, эта твоя Лейт, её сожрали поури в Пятиречье!
Сперва оттрахали, а потом сварили и слопали! Или ты забыл?!
Права... - казалось, он сейчас заплачет.
Пожалеть его, видите ли, требуется! Бедная, невинная овечка! Тьфу!
плечи. Он не отвечал. Он просто стоял, уронив руки, и Ниакрис вновь ощутила
запах свежей крови. Крови - и отравы: резанувшая ногу чародея тварь была
ядовита.
простила... хотя простила ли до конца, кто знает? Иногда ей кажется, что да, а
потом вдруг захлёстывает настолько одуряющая волна ненависти, что хочется выть
и кататься по этой странной земле.
простить до конца, - вдруг услыхала она.
кощунство. - Мама, дедушка, дядя... ты убил их всех. Всех!
Брови его сошлись.
невредимый! Может, ты и это просчитал, откуда я знаю?! Что припрётся
сумасшедшая девчонка, перед ней разыграют спектакль... и она, разнюнившись,
вытащит любимого-ненавистного папочку из беды, спасёт его задницу!
спасибо, Ниа, - сухо промолвил чародей. - Но сейчас...
дочь!
Но... все равно. Сердце... - она пыталась сдержаться, но слезы лились градом,
словно Лейт решила выплакать всё, накопившееся за долгие годы, годы сухих глаз.
- Но я тебе не дочь! Запомни это, ты понял?
собой, и у него это тоже получалось плохо. - Да, я остался жив. Случайно. Твоё
прощение... твоё благословение - небесный дар, вот только не знаю, от каких
богов... Я не мог это просчитать, это предвидеть...
Откуда я знаю... - слезы лились всё сильнее, а речь Ниакрис становилась
совершенно бессвязной. Она словно вновь стала маленькой и прибегала с детскими
своими обидами к маме, вся в слезах, и мама протягивала руки, и прохладные
пальцы касались лба Лейт, а ласковый голос произносил что-то, отчего обида или
боль вдруг рассеивались, истаивали бесследно.
ней, коснулся вздрагивающей, трясущейся спины. Неловко, неумело погладил, не
расправляя напружинившуюся ладонь, одними кончиками пальцев и основанием
ладони, точно боясь, точно не доверяя ни ей, ни себе.
вдвоём. Последнего достичь несложно, а вот первого - только если мы на самом
деле станем одним целым. Я могуществен, это верно, но здесь - Дно, Свалка,
Отстойник - называй, как хочешь. Всё случившееся с нами после того, как ты
зажгла Знак Разрушения, конечно же, не случайно. Дороги и тропы Междумирья
хаотичны лишь на первый взгляд. Они подчиняются строгим законам. Если нас
выбросило сюда, значит, в другое место и не могло выбросить. И раз так, значит,
нас смогут найти. Найти... и призвать меня к ответу. Я ушёл от уплаты долга, а
кредиторы, как ты знаешь, этого не любят. Поэтому давай решим - если ты хочешь,
то сразимся. Потому что мне по-прежнему предпочтительно умереть от твоей руки,
чем оказаться в лапах... моих заимодавцев.
казалось, что сердце сейчас лопнет, не выдержав всех тех чувств, для которых
она, Лейт-Ниакрис, даже не знала слов и названий. - Живи, я... я тебя...
простила...
проговорил отец совершенно мертвенным голосом. - И здесь уже бессильна вся моя
магия.
вся надежда, - Ниакрис хлюпнула носом. - Короче...
совсем другим, сугубо деловым тоном. - Но для начала - передохнём. Здесь вроде
б подходящее место...
сторон, совсем рядом, почти над самыми головами нависали сапфировые громады,
преспокойно левитировавшие над пропастями.
мечом, отец, не страшно; тем более, что здесь тепло...
замёрзли, не оказались разорваны в самый первый миг? Здесь есть вода, есть
растительность, значит, будет и дичь...
Ниакрис. Она предпочитала пить только воду. Водопадик, низвергавшийся с вершины
живой колонны, оказался прохладным и чистым.
поленился сходить на "охоту" и вернулся с чем-то вроде небольшого оленёнка -
однако наделённого отменной зубастой пастью, которая не посрамила бы самого
могучего волка.
здешнее великолепие... безумное великолепие... И ты знаешь, что шевельнулось
такое, молодое... словно я вновь...
яростным зелёным пламенем, во все стороны побежали концентрические круги
изумрудного огня. Громоподобный удар сотряс "кладбище миров", качнулись,
сталкиваясь и басовито гудя, точно огромные колокола, сапфировые глыбы.
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Пехов Алексей
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Белов Вольф