read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



"Не спи, недоумок", - это снова была Зверда, говорившая с ним непостижимым образом без посредства губ и языка. Лараф наконец-то осознал, что ему дали слово.
- События прошедшей ночи убедили меня в том, что экспедиция на Фальм совершенно необходима. Более того: она неотложна. И если еще позавчера я был основным противником этого союза, то теперь я изменил свое мнение на противоположное. Я считаю необходимым оказать помощь баронам Маш-Магарт в водворении справедливости. Сделать это следует как можно скорее. В ближайшем будущем. В ближайшем.
Эту речь они со Звердой репетировали утром довольно долго. И не зря. Эффект она произвела воистину ошеломляющий.
Зал взорвался оглушительной тишиной. Зверда своим немым шепотом сообщила Шоше, что готова присягнуть: она слышит, как у членов Совета скрипят мозги.
Скрипеть было от чего.
Во-первых, в кои-то веки гнорр Лагха Коалара изменил свое мнение "на противоположное". На памяти всех присутствующих это случилось в первый раз. Так вершится история, милостивые гиазиры!
Во-вторых, гнорр Лагха Коалара сказал, что экспедицию нужно назначить на "ближайшее будущее". В то время как Сиятельная говорила всего лишь о том, что ее неплохо было бы предпринять.
Таким образом, гнорр Свода Равновесия оказался куда радикальней Сиятельной, а ведь обычно он гнул весьма консервативную линию. Так было и во время приснопамятной заварухи на море Савват, и потом - в ходе дипломатической диверсии против терского императора.
И вот теперь гнорр и Сиятельная поменялись местами! Но о какой "неотложной" экспедиции может идти речь, когда страна лежит в руинах?
Было еще и "в-третьих". Когда гнорр начал говорить, Альсим совершенно отчетливо различил, как сквозь камзол Лагхи в районе ключицы прорвалось малиновое свечение.
"Пятно Урайна?" - спросил себя Альсим.
Да, это было оно. Об этом пар-арценц мог судить хотя бы по той скорости, с которой оно исчезло, когда он попробовал зафиксировать на нем взгляд.
"Пятно Урайна" могло обозначать только одно: над телом гнорра провели нешутейные магические манипуляции.
"Своей ворожбой эта угрюмая фальмская тварь сведет его в могилу. Он полностью в ее власти. Поглядывает на нее в поисках одобрения! О Шилол... Лагха попал под каблук к заморской шлюхе!" - мысленно вскричал Альсим.
Разумеется, пар-арценц не выдал себя ни одним движением. Он лишь осмотрел присутствующих коллег, пытаясь определить, кто еще заметил следы ворожбы на теле гнорра.
Похоже, никто.
Йор был занят своими тяжелыми геморройными думами. Все внешние операции - будь то поход на Фальм или война хоть со всем Севером - его интересовали постольку поскольку. То же относилось и к пар-арценцу Опоры Благонравия. Иогала, новый пар-арценц Опоры Безгласых Тварей, напротив, был окрылен предощущением грядущей грандиозной бойни. И именно поэтому не заботился такими мелочами, как внешний вид несравненного Лагхи Коалары.
Ну а Сонна - от которого никогда бы не укрылось то, что увидел Альсим, - на Совете не было. Лучшие охотники Свода шли по следу пар-арценца Опоры Писаний уже несколько дней. Без особого успеха. А отборные убийцы, подчиненные лично Альсиму, исчезли без следа. По крайней мере, очередного донесения от них он сегодня утром не получил, хотя было уже самое время.
- ...В свете чего мы совершенно природно не можем отправить экспедицию раньше, чем через месяц... - оправдывался первый исчислитель "Лепестка Персика", флагмана варанского флота.
- ...Вот почему мы совершенно природно не соберем достаточно свободных сил на то, чтобы выступить на Фальм раньше, чем через два месяца... - блеял, виновато поглядывая на гнорра, Ранн окс Ингур, начальник конницы.
- Ну что же... Голосование! - объявил Лорм окс Цамма.
Но у Ларафа уже не было сил воспринимать, видеть и слышать. Мысли его самочинно утекли к Казенному Посаду. "Нужно будет выписать сюда Тенлиль. Можно вместе с Анагелой", - решил Лараф, поднимая веер в знак того, что он "за".
Внимание вернулось к нему, только когда голосование окончилось. Пятьдесят два члена Совета высказались за то, чтобы отправить на Фальм экспедицию. Причем сделать это не раньше, чем через два месяца.
Лараф был уверен, что это - наилучший вариант из возможных. Но на лице Зверды он заметил следы плохо скрываемой досады.


ГЛАВА 24. ЗАПЕЧАТАННЫЙ ГОРОД


"Не льсти себе. В Ите не больше сумасшествия, чем в тебе самом."
Лагха Коалара


1

Ну и город!
Самым неожиданным для Эгина было то, что он не нашел Ит ни "беспросветно ужасным", ни каким-нибудь там "многоморочливым", как часто описывалось очередное место действия в романах о "лососе" Эр окс Эрре. "В многоморочливом сумраке бродил он третьи сутки, и разве только махонький медальон с портретом ныне здравствующего князя грел ему сердце напоминанием о светоче Истины, луч которой волен проницать любые препоны."
"Город, который больше чем мир", - так определил Эгин для себя Ит с первых же минут пребывания в городе. Мир может казаться "многоморочливым", но столь же верно будет и то, что мир "прекрасен", "пестроцветен", "сам себе довлеет", "существует так, как случилось", "никаков", "скучен", "притягателен" и "пред Солнцем Предвечным - ничто из ничтотств".
Все это относилось и к Иту. И даже с пестроцветьем, которого Эгин поначалу не приметил на фасадах домов и почти полностью лишенных растительности улицах, ему вскоре довелось повстречаться.
Есмара с ним не было больше. После недолгих метаний между "я последняя сволочь, не уберег мальчишку" и "я ведь его предупреждал, сам виноват, я за него не в ответе", Эгин еще ночью нашел компромисс, который временно успокоил его совесть.
Если Есмар жив - он разыщет его всеми правдами и неправдами, магиями и не-магиями. Он пустит по его следу (в смысле Следу) животных Свода (которых он попросит у Лагхи в придачу к Овель, гмда) и всех ищеек сотинальма, на которого он выйдет через свое знакомство с Елей... И так далее, в духе наращивания неправдоподобия самоуспокоительного бреда.
Ну а если мальчишка мертв...
Не может он быть мертв! Если бы Дрону (или кто там обратился бешеным конем, чтобы выхватить Есмара из-под звукового удара хуммеровых улиток?) хотелось его убить, он бы смог сделать это простым невмешательством в схватку близ будки сборщика пошлины. Правда, многие колдуны с радостью потребят живого мальчика на такие нужды, что ой-ой-ой, лучше бы Есмару умереть, не родившись! Но эту недобрую мысль Эгин гнал прочь.
И поскольку Есмара с Эгином не было больше, с него сразу же начали брать деньги. И притом немалые.
Цены в Ите были такими, что им позавидовало бы и пресловутое Южное Взморье, славящееся в Варане целебным воздухом, пользительными водами и сплошь застроенное виллами магнатов и отставных офицеров из дворянских родов. Причем не тех, что просто пишутся через "окс", а тех, которые могли бы отливать это "окс" из чистого золота и пользоваться им вместо якоря на своей прогулочной галере.
За завтрак в корчме "Щучья пожива", обещавшей "великолепный вид с открытой террасы на чудеса Нижнего Города", Эгин выложил три золотых.
Это заставило его призадуматься, не продать ли доспехи из шардевкатрановой кожи и не приобрести ли куда более скромный кованый нагрудник с заговорами средней тяжести.
Если так пойдет дальше, он не протянет в Ите и недели. А по расчетам, в зависимости от того, насколько Лагха опередил его на своем надмирном пути из Суэддеты в Ит, у них с гнорром будет от двадцати трех до двадцати восьми дней для того, чтобы попытаться одолеть ветры Пустоты.
Эгин был уверен, что ни с первой, ни со второй попытки ничего не получится.
В глубине души он полагал, что скорее всего не получится и вовсе ничего. Но пытаться придется в полную силу, все отпущенные судьбой дни и недели. Однако чтобы не попасть в тюрьму за бродяжничество, чтобы оставаться в протяжении трех недель на легальном положении, нужны деньги.
Что, идти работать? Кем? Телохранителем? Мужчиной-проституткой? Образчиком мужского телосложения для многочисленных местных скульпторов?
"Наемным убийцей разве что", - невесело улыбнулся Эгин.
Веселого и впрямь было мало. Эгин не убивал людей больше двух лет. Даже перед самим собой он не мог быть вполне откровенен: случайность ли это или вполне преднамеренное уклонение от необратимых поступков?
Страх перед ответственностью? Боязнь утратить чистоту, обретенную в день поединка с девкатром на Медовом Берегу? Или "чистоту" - очередной фетиш, создающий иллюзию того, что он выше других смертных и что его истинное предназначение лежит за пределами круга жизни-и-смерти? В то время, как превзойти его в действительности не дано никому, даже Шилолу, даже Хуммеру?
Дрон - не в счет. Дрон пришел за Есмаром не как человек, а как волк. Да и не убил он его тогда, как оказалось... Выходит, его "облачный" клинок не нанес ни одной смертельной раны за все путешествие от Ваи до Ита. И во вчерашней бойне сомнительная честь убивать и добивать принадлежала Миласу. Он, Эгин, лишь оборонялся. Только оборонялся или?..
Эгин прихлебнул престранный напиток - пиво из "озерного ячменя". Пиво, в общем-то, было сносным, по-своему вкусным. Смущал только его цвет - ржавая слеза стоялой болотной воды. Другие напитки, впрочем, в том числе прозаический варанский гортело, стоили здесь та-аких денег, что обращать внимание на цвет пива значило разориться не за неделю, а за три дня.
Вот что в Ите было многоморочливым, так это погода. Судя по большим магико-механическим часам, которые степенно проворачивались на шпиле грибовидной башни царской резиденции (оказалось, что градоначальники Ита по-прежнему именовались "царями", хоть это и было верхом абсурда), был без малого полдень. Но город, казалось, переживает час излета осенних сумерек.
"Верховой туман" - его здесь так и называли - клубился высоко, над крышами домов Мраморного Города. То есть над той частью Ита, которая находилась уже на склоне горы Ильвес, подле прославленных еще во времена Звезднорожденных каменоломен.
"Интересно, в этих каменоломнях по сей день добывают мрамор, или там уже давно нет никого и ничего, кроме летучих мышей и их дерьма?"
В Верхнем Городе, или просто Городе, где были расположены основные уцелевшие достопримечательности, кварталы богачей, особняки цеховых мастеров, преуспевших вольных художников (во всей широте этого понятия, от поэтов до магов) и где сейчас Эгин пил пиво, царила ясная погода. Если только можно называть "ясной погодой" серую муть над головой, сквозь которую не пробивается ни один луч солнца.
"Крепко же запечатали город эти самые люди Алустрала, если за шестьсот лет печати не ослабли..."
И, наконец, Нижний Город, лежащий под ногами у Эгина, был затянут вторым слоем тумана - лиловатым, подвижным, похожим не на бездушную субстанцию, а на одухотворенное существо. Этот нижний слой в Ите называли Опарком. Вместе со всеми постройками Нижнего Города - затопленными, полузатопленными и оставшимися на сухопутье, у самой кромки воды - Опарок скрывал и гладь озера Сигелло.
Опарок вздымался и опадал - один полный "вздох" на полтора коротких колокола, - выбрасывая в сторону Верхнего Города завихряющиеся шлейфы-щупальца. Время от времени туман менял оттенок: с лиловатого на сиреневый, с сиреневого на светло-желтый и обратно на лиловый.
На террасе кроме Эгина лакомились моллюсками и жареными в масле стручками молодой фасоли еще шестеро.
За соседним столом сидели два художника с вытянутыми аскетическими лицами отставных гончих псов и немолодая полная женщина с типично ре-тарской прической. Ее волосы были уложены четырьмя тугими валиками над ушами, а на голове красовалось ажурное украшение из золотой проволоки, на которую кое-где были нанизаны крохотные черные жемчужины.
Художники о чем-то живо лопотали, кажется, на языке Итарка, которого Эгин не знал, но звучание которого привык узнавать после двух ночевок в деревнях, где жили таркиты-мигранты. Женщина время от времени кисло улыбалась, задумчиво покачивала головой и тянула "ой-лее...", что означало наверняка либо "да-а-а", либо "не-ет", либо "ну и дела-а-а".
Но эти были вовсе неинтересны Эгину. Его внимание привлекла другая троица: бородатый мужчина в рубахе на голое тело (а ведь по меркам Эгина в Ите было отнюдь не жарко!), молоденькая девушка в длинном льняном платье до пят и мальчик лет десяти-одиннадцати - тоже в одной рубахе. Рядом с мужчиной стоял высокий плоский сундук с двумя ручками.
За этими Эгин исподволь наблюдал весьма пристально, поскольку, как ему показалось, они тоже приехали в город, чтобы искать пути воплощения Итской Девы.
Эти трое ели молча, поглядывая то на городские часы, то на Опарок. Только один раз мужчина на корявом харренском раздраженно сказал "Если сегодня нет, то никогда нет", а мальчик бросил на него короткий затравленный взгляд, в котором Эгину почудилась затаенная надежда.
Остальные пять столов были пусты. "Не сезон, - подумал Эгин. - Наверное, весной и летом здесь не протолкнешься."
За его спиной раздалось приветливое кудахтанье хозяйки таверны и на террасе появились еще двое.
Мужчины лет по сорок, с кудлатыми шевелюрами до первого шейного позвонка, в черных кафтанах, при оружии и явно при деньгах. Их стол - они выбрали ближайший к Эгину из свободных - вмиг покрылся блюдами, блюдцами, плошками, соусницами, кувшинами и кружками.
Они сразу же набросились на еду. Замелькали столовые кинжалы, вилки, железные палочки и щипчики для пушистого пирога. Съев половину из заказанного, они выпили по кружке пива, налили себе по второй и откинулись на высокие спинки стульев.
Один из них беззастенчиво уставился на Эгина, некоторое время изучал его с головы до пят, а потом негромко, но вполне внятно спросил на сносном варанском:
- Вы приобрели разрешение на ношение оружия?
Эгин, который был готов к любому повороту дел, но только не к тому, что в нем вот так с ходу узнают выходца из Варана и, вдобавок, смогут заговорить на его родном языке, опешил.
"Если это "жемчужники", то что бы там ни говорил Милас, мне придется туго."
Однако, пока тебе в грудь не направлена сталь, спокойствие - превыше всего.
- Располагаю Преимущественной подорожной сотинальма, - нагло ответил Эгин, как будто столкнулся с обычной формальностью, которой давно ждал.
- Это ваше дело. Мы уважаем сотинальма, но и вы должны уважать городские законы. Вы обязаны были приобрести у ближайшего квартального смотрителя разрешение на ваш меч.
"Может, это и впрямь обычная уличная стража? А Милас тоже хорош - не мог предупредить!"
- Прошу прощения, милостивый гиазир. Я первый день в городе. Готов купить разрешение сейчас.
- Все вы так. Готовы, когда уже штраф на носу.
- Хорошо. Я заплачу и штраф. Сколько будет стоить разрешение вместе со штрафом?
- Двести пятьдесят.
- Двести пятьдесят чего? Итских момилов?
Мужчина в кафтане ядовито улыбнулся.
- Разумеется, нет. Полновесных харренских золотых монет не ранее чем пятидесятого года чеканки. Либо золото в слитках, мелком ломе, драгоценностях или монетах другой чеканки по полуторному тарифу.
"Боммм!" - это был первый удар башенных часов.
"Но у меня и половины этого не будет!"
- А в противном случае?
- В противном случае вам придется оставить оружие в гостевом хранилище городского арсенала. Вы получите расписку и, покидая город, заберете свой меч в целости и сохранности. Так многие делают. Но штраф за сегодня вам, конечно, придется уплатить. Двадцать полновесных монет, либо золото в слитках, мелком ломе...
"Чего я буду стоить без меча? Но где взять такие бешеные деньги??? На штраф и то едва хватает."
Часы пробили третий удар...
Морозоустойчивый бородач в рубахе неожиданно вскочил. С грохотом отлетел к каменному парапету террасы его стул. Тыча пальцем в сторону Нижнего Города, он возбужденно прокричал:
- Нет, я правильно говорил вам! Вуймол, Лилума, подымайтесь. Идем немедля!
Мальчик и девушка, Вуймол и Лилума, переглянулись. Вуймол обреченно вздохнул.
Эгин, все внимание которого до этого момента было поглощено общением с чернокафтанным стражем правопорядка, обернулся и посмотрел туда, куда указывал бородач.
Это была подлинная феерия. Пестроцветье? О да! Но все - в приглушенной, смягченной, пастельной гамме.
Опарок расходился в стороны с удивительной быстротой.
Словно бы стая исполинских невидимых птиц проносилась сквозь туман, разрывая его в длинные лоскуты, разгоняя взмахами крыльев, заставляя бежать без оглядки на запад и восток, в небеса и в воды озера Сигелло.
По Опарку пробегали быстрые вспышки разномастных переливов. Циклы смены цвета, которые раньше были неспешно-тягучими, теперь зачастили, опережая биения Эгинова сердца.
Крупными фрагментами, квартал за кварталом, храм за храмом, начал проявляться Нижний Город.
Взмах невидимого крыла - и спиралевидный рукав Опарка отрывается от земли, взлетая выше террасы "Щучьей поживы", а под ним - бронзовые крыши и ровные ряды небольших домов, уходящих прямо в озеро, на дно узкого, но глубокого заливчика.
Еще взмах - и овальное зеркало главного итского плеса, лиги полторы в поперечнике, стремительно проступает сквозь тающий купол тумана. Над плесом кое-где торчат одинокие колонны, на вершинах некоторых колонн - статуи крылатых быков и обнаженных женщин, тело которых от груди и выше плавно переходит в рыбье.
Через несколько мгновений открылась и новая итская набережная. Старая находилась под водой, со времен войны Третьего Вздоха Хуммера служа дном главному плесу.
Поначалу Эгину показалось, что на новой набережной неподвижно стоят сотни людей, завороженно глядя вдаль - туда, где гладь озера тонула в отступающем, но не уходящем безвозвратно Опарке.
Приглядевшись, он понял, что это не люди, а статуи. Разновысокие, сделанные из самых разнообразных материалов - песчаника и греоверда, бронзы и меди, глины и даже дерева - они хаотически заполняли всю новую набережную от края до края.
Все статуи изображали женщин, но для того, чтобы понять и это, Эгину потребовалось бы время, которого у него сейчас не было. Потому что среди статуй он наконец заметил и живых людей. То тут, то там прогуливались небольшие группки и одиночки, расхаживали продавцы снедью и озерными сувенирами вразнос.
По широкой каменной лестнице, ведущей из Верхнего Города в Нижний, прорезающей набережную и в конце концов скрывающейся под водой, спешило вниз множество людей. Едва ли не каждый второй среди них был мальчиком или подростком.
"А соискателей этой проклятой кольчуги тут несчетно, - подумал Эгин. - Неужели на Севере так много бессердечных родителей и опекунов, которым не жаль своих детей?"
"Баоммм", - девятый, последний удар, пробитый часами, был особенно раскатист и сочен. В Ите была продвинутая система исчисления времени: здешние сутки насчитывали целых восемнадцать часов.
- Милостивый гиазир!
Эгин, который был всецело поглощен Нижним Городом, полностью забыл о существовании придирчивого чернокафтанника.
Его голова уже начала поворачиваться в сторону голоса, как вдруг на самом краю поля зрения Эгину померещилось что-то знакомое. Проигнорировав стражника, он во все глаза уставился на гребень затопленной стены безвестного разрушенного здания.
Стена, шириной кирпичей в восемь, уходила в озеро довольно далеко. Возможно даже, это был остов одной из вспомогательных крепостных стен старого доброго Ита.
Остов был длиннее большинства причалов, у которых стояли широкие рыбацкие и грузовые барки - все сплошь обшитые медью, с высокими решетками вдоль фальшбортов.
По гребню стены шли двое. Мальчик и невысокий человек с осанкой старика. Вода Сигелло была в каких-то полутора локтях от их подошв. А там, куда они направлялись, гребень уже шел вровень с озерной гладью и по нему бежала мелкая тревожная рябь.
Ошибиться было невозможно - чересчур характерная фигура. Мальчика звали Есмаром. Как зовут старика Эгин не знал. Но догадывался: это Дрон Большая Плешь. Смущало лишь то, что вместо плеши его макушку украшали густые светло-каштановые волосы почти без седины.
- Милостивый гиазир! - Эгин почувствовал у себя на плече тяжкую длань итской власти.
А вот теперь времени на разговоры не было. Не приходилось и выбирать: купить разрешение на оружие или сдать его от кровавых соблазнов подальше?
Не поворачивая головы, Эгин перехватил кисть чернокафтанника левой рукой, с силой рванул в сторону стола и одновременно с этим аккуратно подсек его ноги неуловимым, подлым ударом сапога.
Страж рявкнул что-то негодующее и вместе с легким столом, вместе с объедками и еще двумя стульями врезался в каменный парапет террасы.
Эгин был уже на ногах.
Второй чернокафтанник, не готовый к такому обороту дел и не успевший даже отставить кружку в сторону, получил такой точно кружкой по голове. С мягким "пух-пух" в сладкий пирог вошли крупные осколки.
"Так, этот временно не противник."
Вуймол и Лилума вместе с их строгим бородачом (отцом? хозяином?) уже успели покинуть "Щучью поживу". Но художники и дама с модной прической оценили подвиг Эгина и поприветствовали его одобрительным дробным стуком по столу.
Первый противник успел подняться на ноги, бешено дергая за рукоять меча, зацепившуюся за подвернутый край кафтана.
- Ишиот, - прошипел он, теряя от злости свое чистое варанское произношение. - Мы ваши дружья. Вам надо пойти с нами...
Эгин быстро оказался возле него. Тот как-то вяло попытался попасть ему носком подкованного так же, как и у Миласа сапога в коленную чашечку. Эгин ловко убрал ногу из-под удара и простым прямым ударом в лоб раскрытой ладонью уронил сомнительного "друга" на каменный парапет.
Тот сполз на землю. С одной стороны его черные волосы задрались и обнажили ухо. Там торчали три серебряных "гвоздика" с алмазными шляпками.
"Шил-лол Изменчиворукий... Действительно друзья, - Эгин почувствовал, что краснеет. - А с другой стороны - кто их знает? Если они и впрямь побратимы Миласа, то почему сразу не открылись? К чему были эти гнилые разговоры об оружии? Именем Итской Девы интриганы, Хуммер вас раздери..."
Делать было нечего. Эгин двусмысленно улыбнулся рукоплещущим художникам и быстрым шагом направился к выходу из "Щучьей поживы".


2

На одной из многочисленных лестниц, ниспадающих в Нижний Город и обсаженных неимоверными для внутренних земель Севера кипарисами, Эгин обогнал бородача и Вуймола, волокущих свой загадочный плоский сундук. Эти тоже спешили на набережную, но с такой ношей за Эгином им было не угнаться.
Поворот, поворот, еще поворот...
В спину ему бросили возмущенное "Невежда!", но он даже не замедлил свой бег. Подумаешь, оттоптал чей-то подагрический палец!
Довольно широкий бульвар, пышная процессия, всадники со штандартами... Придурки с дудками, какие-то закутанные с головы до пят фигуры... Щуплый молодец с корзиной, в корзине - несколько здоровенных толстых змей... нет, пиявок, таких точно, каких он видел на берегу Сермелы... О Шилол!
Эгин протолкался сквозь толпу, получил пару затрещин и тычков от празднично настроенных горожан и вновь перешел на бег. Пустынная булыжная мостовая настолько круто уходила вниз, что крыша каждого последующего дома всякий раз оказывалась самое большее на уровне груди Эгина, когда он пробегал мимо предыдущего.
Набережная!
Эгин резко остановился.
Из-за угла двухэтажного особняка с заколоченными окнами он увидел городскую стражу в черных кафтанах.
Их было немало. Между статуями и людьми, которых с каждой минутой становилось все больше, приблизительно через каждые пятьдесят шагов можно было видеть патруль из трех-пяти стражей. Этакими важничающими индюками они степенно прохаживались вперед-назад, ощупывая пристальными взглядами всех и каждого.
"Когда я глядел сверху, их еще не было, - подумал Эгин. - Неужели же те, кого я вырубил в "Щучьей поживе", каким-то магическим образом успели связаться с коллегами? Впрочем, не может же вся городская стража принадлежать к клану Миласа! Мои-то были ряженые. Или не ряженые, а настоящие служилые люди? Шилол, ну почему меня не готовили к иноземной разведке!?"
Ближайший к Эгину патруль вдруг разом обнажил мечи. Не успел он глазом моргнуть, как четверо стражей прижали к подножию одной из статуй с виду безобидного толстяка с мальчишкой.
Словно из-под земли рядом с четверкой в черных кафтанах появилась стройная женщина в темно-вишневом платье с меховыми врезками. К ее широкому поясу было привешено не менее дюжины разновеликих мешочков.
Женщина ткнула в мальчишку пальцем.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 [ 33 ] 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.