оставленных стрелометами "Сумеречного Призрака", сорвало, как кусок
промокательной бумаги, и обреченные матросы под началом обреченного
офицера пытались завести новый. Тщетно.
оказались за бортом. Сами "молнии", принайтованные в походном положении
почти намертво десятками отменных канатов, пока что держались.
ложа, и вновь проклинал .тот день, когда Норо оке Шин положил перед ним,
тогда еще вполне беззаботным эрм-саванном, два доноса на Арда оке Лайна.
Это было совсем недавно. А кажется - целую вечность назад.
за сегодня, не считая ломтя вяленой дыни, который он походя взял со стола
одной из кают на захваченном "Сумеречном Призраке". Это оградило его от
мучительных приступов морской болезни, которой он, сухопутная крыса,
вполне справедливо опасался.
вопль Дотанагелы. "Да что же тут творится!?" - мысленно возопил Эгин. Он
понял, что чудовищный груз новых знаний уже почти невыносим для его
рассудка. Он понял, что не может лежать здесь и безропотно дожидаться,
когда каюта Арда превратится для него в наглухо закупоренную могилу.
Нет, при такой качке идти, похоже, не получится. Эгин встал на
четвереньки. Как идиот. Как пес. Как рах-саванн Опоры Вещей.
вспомнил о возможной встрече с Вербелиной и все-таки обулся. Кажется,
Иланаф когда-то уверял, что, по его глубокому убеждению, нет ничего глупее
в глазах женщины, чем хорошо одетый и притом босой мужчина.
хлопала незапертая дверь. Стараясь выглядеть как можно степеннее и
естественнее, время от времени падая на пол плашмя, Эгин пополз к каюте
Дотанагелы.
вцепившись друг в дружку, сидели Са-меллан. Знахарь и Вербелина. На койке,
изрыгая зверскую, в целом непереводимую брань на наречии паттов (насколько
Эгин вообще понимал в наречиях Круга Земель), приподнявшись на здоровом
локте, лежал До-танагела. Глаза Дотанагелы были одухотворены яростью и
страхом. Из всего его бурного речевого потока Эгин смог разобрать только
несколько раз повторенное слово "гнорр" и дважды - "Лагха".
много свежего воздуха. Было очень душно.
беззаботно и деликатно, не беря на себя смелость перекричать Дотанагелу.
присоединился к компании. Лица у всех были прямо-таки гробовые.
говорить!
удивлению Эгина, браниться, опередил Шотора:
мне больше не понадобится.
считанные мгновения назад воплощал собой аллегорию Ярости Вод Алустрала.
распространяться раньше. Скорее всего, не потеряй я силы в борьбе с магией
Норгвана и находясь в здравом рассудке, я смог бы отвести или, по крайней
мере, ослабить гнорра.
остался во тьме незнания.
хоть вы ему!
его щекам возвращается некое подобие здорового румянца. Или это были лишь
блики от масляных ламп?
деланным вздохом. - Буду краток, как Морской устав. В море Фахо никогда не
бывает в месяце Алидам таких штормов. Никогда. Особенно с таким ужасным
западным ветром. Уважаемый пар-арценц хотел сказать, чтсГ здесь не
обошлось без вмешательства гнорра.
клинки. Да, каменный нож Знахаря. Но только не власть над стихиями!
вижу здесь правды. Если гнор-рам по силам творить такое, то зачем Варану
какие-то жалкие "молнии Аюта"? Хотел бы я посмотреть на флот харренитов,
попавший в такую переделку!
переделке! И если участь, которую он только что словесно уготовил
харренитам, постигнет их самих... Последние дни постепенно лепили из Эгина
весьма суеверного человека.
Знахарь. -Ты, наверное, и в Хуммера не очень-то веришь?
душе поминать Хуммера всуе. - Видите ли, Эгин, есть два довольно необычных
обстоятельства.
треск, потом омерзительное скрипение, и что-то грузно вывалилось за борт.
азартных скачках. И еще в его голосе Эгину почудилось умело
завуалированное злорадство.
Похоже, брань пошла ему на пользу, изгнав прочь из его естества суетную
накипь злобы. Полностью проигнорировав утерю драгоценного оружия,
Дотанагела продолжал:
каком количестве теряет гнорр в эти мгновения. Он сейчас в определенном
смысле уподобляется лисе, которая попала в капкан и отгрызает собственную
лапу, лишь бы удрать на трех. А во-вторых, очень злую шутку сыграл с нами
Норгван. Временно лишив меня самоконтроля, ввергнув в пучины боли и
страданий, которые вам, рах-саванн, к вашему счастью, и не снились, он тем
самым вверил мое Сердце Силы во власть гнорра. Если угодно, он использовал
мою истинную суть так, как стрела использует тетиву для полета. И даже в
этом случае я могу со всей уверенностью заявить, что только животный и
неподдельный страх за собственную шкуру заставил Лагху переступить
границы, положенные могуществу смертных.
для шкуры самого гнорра? - не удержался Эгин. Слишком уж дутьш величием
полнились слова Дотанагелы. Не двинулся ли пар-арценц своей "истинной
сутью" в область банальнеишего безумия?
если нам суждено выжить сейчас, то рано или поздно мы уничтожим его. Не
следует также забывать о том, что на его место предостаточно претендентов,
а наше бегство - самая большая катастрофа в истории Свода Равновесия за
последние сто лет. Как вы думаете, гнорр виновен в этой катастрофе? С
точки зрения Сиятельного князя или, скажем, пар-арценца Опоры Вещей?
грохот, и на этот раз он явно не собирался затихать. "Зерцало Огня"
доживало свои последние часы.
если ветра нет, кажется, что оно дрожит на ветру. Хвост, с которого
капает. Шерсть, прилипшая к бокам. Выступающие ребра. И безумные глаза с
искорками тихого бешенства. Вот на такую кошку и была более всего похожа
госпожа Вербелина исс Аран, сидя на шершавом валуне, какими густо усеяно
цинорское побережье. Авор, как ни странно, тоже каким-то чудом доплыла до
берега, невзирая на свой тщедушный вид и платье из харренского бархата,
которое, напитавшись водой, наверняка тянуло вниз куда сильнее, чем
стальные клинки.
чтобы снять с себя платья и остаться в исподнем. Стыдливо удалившись от
остальных, они выкручивали свое тряпье. А затем, беспомощно озираясь,
спрятались в щели между камнями. Матросы, как водится, бросали на них
бесстыдные взгляды. Дотана-гела, Эгин, Знахарь, Самеллан и Иланаф -
благородный костяк "Зерцала Огня", - вдохновленные примером Вербелины и
Авор, тоже разоблачились до полной наготы, разложив свои вещи на валунах.
прибрежных камнях, пытался выбраться на берег. Кто-то уже карабкался вверх
- туда, где собрались те, кому повезло остаться в живых и доплыть до
берега первыми. Но Эгину было понятно, что их отряд увеличится от силы на
пять-десять человек. Те, кто еще не выбрался на берег, скорее всего уже не
выберутся никогда.
рту, соленая юшка из носа и шум прибоя глубоко-глубоко внутри черепа. Как
он ни старался, а не наглотаться воды было невозможно. В отличие от
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Шекли Роберт
Марко Джон
Махров Алексей
Прозоров Александр