Чувствую, что скучно стало. Математикой вас мучил, теперь ахинею какую-то
развел...
обо всем разговаривать. Интересная игра. Очень... К следующему разу я
обязательно придумаю методику, как помогать, не вредя. Не может быть, чтобы
ее не было...
Как придумать автомобиль, который в принципе не способен давить пешеходов
и отравлять воздух выхлопами? Только придумать его без колес и мотора... Но
до чего же я тебя понимаю, дочурка. Смириться с этим очень трудно.
Невыносимо трудно. Как с внезапным неизлечимым увечьем. Как с тем, что
тебя ни за что ни про что продали в рабство на всю жизнь, продали, пока ты
спал; думал - ты свободный, а повзрослел всего-то на несколько часов, и
оказывается - раб...
так люди становятся божественны не только по образу, но и по подобию. Мы
знаем, взъярился Кристобаль Хозевич, что эта задача не имеет решения - мы
хотим знать, как ее решать! Или совсем из других времен, две с лишним тысячи
лет назад. Один из студентов Конфуция зашел поужинать в харчевню на ок-
раине столицы, и там его спросили, кто он. Услышав ответ, хозяин харчевни
поклонился и сказал с благоговением: <А, так ты ученик того Кун-цзы, который
знает, что хочет невозможного, и все-таки хочет этого!>
длительной <грусти томной> ее темперамент, видимо, не переносил. Она
стрельнула на Симагина озорным взглядом:
чтобы не наследить. Вы представьте: когда-нибудь прилетят же нормальные,
обыкновенные космонавты-астронавты, увидят следы одинокого туриста в
кроссовках - ведь с ума сойдут!
молодости. Любопытно же. И потом, Кира, бывают удивительно красивые
миры. Удивительно красивые... Перенесся я, помню, как-то раз в Туманность
Андромеды. Лечу это я, лечу...
заклекотал. Кира вздрогнула, ее лицо озадаченно вытянулось.
нарушают! Никого нет дома!
ключ у нее есть... - Она встала. - Сейчас, Андрей Андреевич. Извините. И не
вздумайте, пожалуйста, пока меня нет, глядеть на часы и собираться уходить.
Лучше поешьте еще.
коротко, пролетающе, но удивительно ласково погладила его плечо. До чего же
приятно. Его рука непроизвольно дернулась догнать ладонью ее ладошку, но он
сдержал себя. В борьбе обретешь ты право свое... Баловница голоногая. Легкой,
медлительной волной пропутешествовал мимо Симагина чистый, приветливый
запах ее духов - и ее самой.
зашелся снова.
струна. Звука нет, и, кажется, не произошло ровным счетом ничего - но кожа
слышит прилетевший из бездны отголосок удара. Симагин сосредоточенно
сгорбился, уставясь в тарелку перед собой. Но его вмешательства уже не
требовалось. Силовой кокон принял удар на себя. Прогнулся, спружинил;
справился. Ася осталась невредима и вряд ли ощутила хоть что-то. Так ведутся
теперь бои.
Верно предугадал, и верно поставил экран. Если бы не сообразил заранее -
сейчас не успел бы среагировать. Двенадцать тысячных секунды инверсия в
состоянии оказалась скомпенсировать полностью; в координатах линейного
времени вообще ничего не произошло. Но какой подонок! Безо всяких попыток
просто пригрозить или поторговаться еще - сразу насмерть! Мне повредить
кишка тонка - так на женщине моей отыграться захотел! Тварь. Взрыв? Да.
Взрыв газа на кухне. Бедняжка моя. Чайку захотела себе разогреть на сон
грядущий... Был бы пожар, и кто-то вполне мог бы еще погибнуть или
обгореть... Пей свой чаек спокойно, Ася. Аська. Даже не знаешь, что по
энергии... так, энергия темпоральной инверсии, энергия двух, его и моего,
операционных каналов, энергия двух же информационных каналов, энергия
взрыва, энергия поглощения... где-то штук восемь предельно мощных
водородных бомб, каждая мегатонн на полсотни, пронеслась сейчас у тебя,
Аська, над головой, и - ни малейшего дуновения, даже прическа не
колыхнулась... А звонок-то звонит и звонит. Ого! Это уже не звонок! В дверь
просто-таки ломятся... Да что случилось? Еще пожар?! Почему Кира молчит и
медлит?
как внезапно рухнувший в спину осколок авиабомбы, швырнула его из кухни.
прихожей он одернул себя и перешел на шаг, с закушенной до крови губой
взглядывая сквозь стены влево и вправо. На лестничной площадке трое
милиционеров с пистолетами наготове попеременно и совершенно безнадежно
бились плечами в мощную, окованную металлом наружную дверь; в прихожую
едва доносились их голоса: <Симагин! Открывайте! Мы знаем, что вы еще
здесь, вахтер вас узнал! Будем стрелять!> Гостиная носила, что называется,
явные следы борьбы: разбита большая напольная ваза с цветами, цветы
вывалились и рассыпались, и растеклась вода. Опрокинуты два стула, расколото
зеркальное стекло серванта, или как там это называется... горка... Кира лежала
навзничь, и на ее лице остывала судорога отчаяния и страдания. Юбчонка
задрана к груди, разодраны и невесомым комочком отброшены подальше
трусики. Неподвижные ноги широко и мертво раскинуты; лоно и внутренние
своды бедер - в крови. И очень много крови на ковре... ну конечно, живот рас-
порот. А вот и нож - здоровенное перо с выпрыгивающим лезвием, какого у
Симагина никогда не водилось - но на рукоятке отчетливо, услужливо
оставлены симагинские отпечатки пальцев, первая же экспертиза обнаружит.
Стереть отпечатки? Зачем? Не в отпечатки играем... Изнасиловал, зверски
изнасиловал и зарезал.
автоклава. Регенерировать ткани можно запросто, но оживет даже не младенец,
потому что не осталось не только памяти, не осталось и тени рефлексов.
Оживет просто тело. Ком белка. Вот этого людям было бы уже не под силу -
так отрезать девочку от ее души; но именно поэтому люди и не поймут, сколь
глубока ее смерть. Весь объем уничтоженной информации мне с налету не
восстановить. Предусмотрел, подонок.
Чтобы заштопать такую дистанцию, нужно сжечь начисто, до угольков, по
крайней мере пару голубых гигантов, а где я их найду сейчас? Да еще без
планет? Если с планетами - лучше сразу покончить с собой, потому что, не
ровен час, через миллиард лет на какой-то из них зародилась бы жизнь... а я цап
ее солнышко и уволок. Солнышко... Симагин опять прикусил губу, чтобы не
тряслась. А пока буду искать, дистанция будет возрастать... да еще на
экстренную перекачку энергии издалека может уйти чуть не половина этой
энергии... Нет. Тоже не выход. Проиграл. Как тот сказал: ты проиграешь,
потому что твоя рука запнется, прежде чем ударить по живому, а его рука - и
не подумает. Тебе и в голову не придет плеснуть противнику в глаза серной
кислотой, а он сообразит сразу...
скорчился, вжался мокрым лицом в хрупкое плечо убитой маленькой феи -
которую он подставил. Которую не уберег. О которой ему даже в голову не
пришло позаботиться, потому что он не считал ее своею. Но тот разобрался
лучше.
было очень больно, я знаю, этот уж наверняка постарался, чтобы тебе было
очень больно и очень страшно в те секунды, когда я, купившись, как дворовый,
на его наверняка всего лишь отвлекающий удар, радовался, что так вовремя и
так правильно сумел Асю прикрыть... Я никогда этого не узнаю наверняка, но
уверен: он постарался - просто из любви к искусству, для удовольствия -
сделать так, чтобы тебе сначала было больно там... там, где ты, еще когда
выходила из кухни, была девочкой; наверное, ты даже видела и чувствовала
кого-то, кто кинулся на тебя и стал терзать, а потом заколол в твоей же
квартире, в которой, как ты точно знала, нет никого, кроме нас двоих, и ты,
конечно, кричала и, может быть, звала меня, а может, и нет, может, он именно
мною и перекинулся, чтобы сделать тебе совсем страшно и больно, и поставил
экран, так что я, не сцепив заранее нас с тобой информационным каналом, уже
ничего не мог услышать; или была десинхронизация... и за то мгновение, пока я
прислушивался, что там произошло вдали, где едва не взорвался газ - ты
здесь, у меня под носом, успела промучиться десять или даже двенадцать
минут... Я не прошу прощения. Это бессмысленно. Я просто обещаю,
солнышко, обещаю: ему так просто нас не взять. Ты будешь живая. И ты не
будешь помнить ни единой секунды из тех двенадцати минут. Ты будешь такая
же веселая, и красивая, и солнечная, и такая же умница, как была, родненькая
моя...
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Смоленский Вадим