котором я не мог сказать вам в офисе Хэла Ганна, - пояснил он. - До тех
пор, пока вы не прокатились на этом корабле и не уяснили себе, что именно
за штука у нас имеется, вы бы мне не поверили. А Хелмут поверил, потому
что у него уже имелась соответствующая база. По той же причине, я не стал
пускаться в обсуждение с Хелмутом вопроса, касающегося антинекротика,
потому что у этого парня должны и так появиться соответствующие
предчувствия. У вас обоих достаточно базовых знаний для того, чтобы понять
какую-то часть вопроса даже без объяснений. Надеюсь, теперь вы понимаете,
почему я и гроша не дам за выслеженного вами шпиона, Пейдж.
скоро приберут к рукам, в независимости от того, позволим ли мы это или
нет. НО МЫ СОБИРАЕМСЯ РАЗБРОСАТЬ ЗАПАД СРЕДИ ЗВЕЗД, РАЗБРОСАТЬ ЕГО
БЕССМЕРТНЫМИ ЛЮДЬМИ, НЕСУЩИМИ БЕССМЕРТНЫЕ ИДЕИ. Людьми, подобными вам и
мисс Эббот.
пространство прямо над головой Уэгонера, словно по-прежнему перед ней
маячили портреты основателей "Пфицнера", всегда висевшие в офисе Ганна.
Тем не менее, ее лицо хранило какое-то выражение, которое Пейдж смог
правильно прочесть. Он подавил улыбку и спросил:
работы. Не покривлю душой, если скажу, что ваш своеобразный выход на
проект "Пфицнера" с самого начала я счел актом Провидения. Когда Энн в
первый раз обратила мое внимание на вашу квалификацию, я был почти готов к
тому, что все это несерьезно. Но все-таки вы стали связующим звеном между
одной стороной проекта - "Пфицнером" и другой стороной - Мостом. Мы
загрузили на корабль, в специальный грузовой трюм, те средства - аскомицин
и антинекротик - которые мы имеем на данный момент. Энн уже показала вам,
как их принимать самому и давать другим. И после того, как вы вместе с
Хелмутом сможете отработать детали - ЗВЕЗДЫ ВАШИ.
Значит, ты давно участвуешь в этой затее?
предчувствия насчет того, к чему все это приведет. Ты являлся именно тем,
кого необходимо было ввести в курс дела.
совершенно новое и одновременно столь же старое, дошло до него.
сделать все это возможным. Но я не думаю, что планируете отправиться с
нами.
посчитают этот проект предательским. И если он все же будет завершен,
кому-то придется остаться и стать козлом отпущения. И кроме всего прочего,
надо учесть, что идея БЫЛА МОЕЙ. Так что я вполне логичный кандидат на
вышеуказанную роль. - Уэгонер ненадолго умолк. Затем добавил задумчиво: -
Парни из правительства могут поблагодарить за это только самих себя. Весь
проект не смог бы воплотиться в жизнь до тех пор, пока Запад имел власть
закона, а не власть людей, если бы придерживался прежних принципов. Уже
довольно давно некоторые люди - и среди них дед Мак-Хайнери - возомнили
себя судьями, истиной последней инстанции в независимости от того,
соответствует она закону или нет. Так что нехорошие прецеденты имелись. И
вот мы очутились в самом огромном кризисе социального согласия, который
когда-либо переживал Запад. И он, Запад, выйти из него не в силах.
суде.
едва заметно задрожали. Очевидно, что за то время, пока она знала Уэгонера
и имела представление о его планах, ей никогда не приходило в голову, что
старый-молодой сенатор может остаться на Земле.
станут слушать вас - о чем вам хорошо известно. Они просто повесят вас за
это. А если они сочтут, что вы виновны в предательстве, вас просто запрут
на свалке ядерных отходов - такое ведь нынешнее наказание, не так ли? Вы
не можете вернуться на Землю!
химические яды. Там не протянуть столь долго, чтобы заметить, насколько
они радиоактивны, - произнес Уэгонер. - Ничто и никто не может мне
повредить теперь. Работа закончена.
- они для молодых, вечно молодых людей. А вечный старик стал бы нелепым
зрелищем.
звучал не слишком твердо.
вопрос, Пейдж. Вы знали его всю свою жизнь. Я заметил это по вашему лицу,
как только сказал Хелмуту, что мы отправляемся к звездам. Я думаю, вы сами
скажете МНЕ, почему.
чего она ждет от него. Они довольно часто беседовали о том, что однажды он
мог бы выразить и сам. Но теперь, казалось, в нем присутствовала какая-то
другая, более мощная сила: нечто особое, не несущее в себе названия, но,
тем не менее то, чему он был предан всю свою жизнь. В свою очередь, ее
отпечаток он мог разглядеть на лице Уэгонера. И понял, что заметил это
раньше Энн.
кошек во всякие щели и гонит их вверх на телефонные столбы. Что-то ведет
человека к победе над смертью и заставляет тянуться к звездам. Думаю, я
должен назвать это Любопытством.
Мне почему-то такое слово кажется недостаточным. Я хотел бы назвать это
стремление как-то иначе. Возможно вы позже и назовете его по-другому,
где-нибудь там, около Альдебарана.
улыбнулся.
твоему удалиться в мире"...
ко мне? Я считала, что все это ты воспринимал как нечто ужасающее.
возбужденно Хелмут. - Но ужас и страх, как я обнаружил - две совершенно
разные вещи. Мы оба ошибались, Эвита. Я ошибался, считая Мост тупиком. Ты
ошибалась, считая, что он несет конец всему в себе самом.
на Мосту, но такой страх просто был иррациональным. Он приходил из снов. Я
обязан был понять это сразу. В действительности, не существует никакой
возможности работать на Юпитере. Но я ХОТЕЛ туда вниз. Желание смерти, оно
пришло прямехонько из этой чертовой психообработки. Я, как и все мы, знал,
что Мост не может стоять вечно. Но тем не менее мы верили в это - таков
был результат психообработки. Ничто другое не могло оправдать те усилия,
которыми поддерживалось его существование каждый день. Результат:
классическая дилемма, ведущая к сумасшествию. Это воздействовало и на тебя
тоже. И твоя реакция оказалась столь же неразумной, как и моя. Тебе
захотелось родить здесь ребенка.
оказалась стоящей этих затрат. Я ошибался, называя его мостом в никуда. И
ты, Эва, не лучше меня смогла рассмотреть, куда он ведет. Иначе бы ты
никогда не сделала его началом и концом своего существования. А теперь
есть место, куда бы мы могли отправиться. На самом деле, таких мест -
сотни. Они будут похожи на Землю. Так как Советы все равно скоро захватят
всю нашу планету, эти места даже больше будут походить на нормальную
Землю, чем сама Земля. По крайней мере - в следующие несколько столетий!
того, чтобы помириться?
согласишься отправиться вместе со мной.
И в то же мгновение все сигналы тревоги на станции зазвучали одновременно,
наполняя каждую металлическую трещину гулом чистого ужаса.