жизни в зелени и золоте вод почти отучили людей от обыкновенной
осторожности. А в результате несовершенство памяти Шара, не сохранившей
дословного текста пластины, и постоянные его сомнения в точности перевода
уцелевших отрывков стали худшей из помех на пути к успешному завершению
проекта.
и Шар был вынужден с ним согласиться.
Филом ХХ, - следовательно, он был на два поколения моложе Шара и на четыре
моложе Лавона. Но в уголках глаз у него прятались "гусиные лапки", и это
делало его похожим на сварливого старика и на капризного младенца
одновременно.
как рабы, отдали ему свою юность, но теперь мы сами себе хозяева, и
довольно. Слышите? Довольно!
Фила явившийся следом за ним долговязый приятель. - Но отныне мы
придерживаемся реальной действительности. Каждому в наши дни известно, что
нет никакого другого мира, кроме того, в котором мы живем. Вы, старики,
можете цепляться за свои суеверия, если хотите. Мы подражать вам не
станем.
довольно. Сами стройте свой корабль!
разглагольствовать. Вы приняли решение, а выслушивать ваши грубости нам не
интересно. Прощайте.
собственной решимостью, однако это "прощайте" пресекло его намерения в
корне. Твердокаменное лицо Лавона не сулило других возможностей, и
пришлось Филу вместе с приятелем бесславно убираться восвояси.
признаться, Шар, что я попытался бы уговорить их. В конце концов, нам
очень нужны рабочие.
молодых задир. Ведь сами же удивятся, увидев, что за чахлая зелень
вырастет у них на полях в первый же год, когда они попытаются обойтись без
моих советов. А потом скажи мне - сколько добровольцев записалось
кандидатами в состав экипажа?
Филом, желание отправиться с нами высказывает чуть не каждый. Обманывается
наш оратор - по крайней мере в отношении части молодежи. Проект завладел
воображением самых юных.
кандидатуре, то ему сообщат. Но не принимай этого всерьез. Кто же станет
менять признанных специалистов на юнцов, в багаже у которых голый
энтузиазм и ничего больше?
видел здесь Нока? А, вот он где, дрыхнет себе под потолком. Нок!
те пусть сообщат всем людям, что желающие идти с кораблем в новые миры
должны немедленно явиться на строительную площадку. Передай, что мы не
обещаем взять всех до единого, но тех, кто не помогал нам в постройке
корабля, мы вообще не будем принимать в расчет.
заменившей ему пульт управления, и взглянул на Пара.
историческую пластину или нет?
вынуждены.
погибнем, то погибнешь и ты...
- зато всем ее собратьям будет известно, преуспели ли вы в своем
предприятии. Мы верим, что вы преуспеете и без пластины, у нас нет иного
способа установить ее истинную ценность...
с сородичами прекратится, едва мы выйдем в пространство? Что, если эта
связь невозможна вне воды?
подчеркнуто отвернулся к переговорным трубкам.
Стравол, герметизирован ли корабль?
почудилось, что вода уже утратила свежесть, - а ведь корабль еще не
трогался с места.
заготовленные для них под корпусом ниши и коснулись своими студенистыми
телами широкой бесконечной ленты из грубой личиночьей кожи. Скрипнули
деревянные шестерни, умножая крохотные силенки диатомей и передавая их на
шестнадцать колесных осей.
всматривался в слюдяной иллюминатор. Мир проплывал мимо с мучительной
неторопливостью. Корабль накренился и стал карабкаться вверх. Лавон спиной
ощущал напряженное молчание Шара и двух сменных водителей, Фана и
Стравола, - их взгляды жгли ему спину. Сейчас, когда они покидали
привычный мир, все вокруг выглядело по-иному. Как же они раньше не
замечали такой красоты?
громче - крутизна склона нарастала. Корабль продолжал подниматься, слегка
рыская по курсу. А кругом ныряли и кружились отряды людей и их союзников,
провожая экспедицию навстречу небу.
поднажмут. Впереди камень... - Корабль неуклюже качнуло вверх. - Так,
теперь тише ход. Чуть порезвее с твоей стороны, Тиол. Да нет, это уже
слишком. Вот так. Тише, говорю тебе, нос разворачивает... Танол, подтолкни
чуть-чуть, чтобы выровнять. Хорошо. Средний ход на всех постах. Осталось
уже недолго...
Лавона.
тягу - подъем становится круче...
лицо. Вопреки собственной воле он ощутил испуг. Легкие будто вновь
обожгло, и в глубине души он опять пережил долгий полет сквозь пустоту
навстречу холодному прикосновению воды, пережил остро, словно впервые.
Кожа зудела, пылала огнем. Сможет ли он опять подняться туда? В опаляющий
вакуум, в царство великой боли, где нет места жизни?
настолько, что тяжеловесная громада корабля поневоле всколыхнула его. По
песку побежали тени от мелких волн. Под длинной слюдяной панелью,
протянувшейся по верху судна, в безмолвном танце извивались толстые жгуты
сине-зеленых водорослей, поглощая свет и превращая его в кислород. А в
каютах и коридорах, отделенные от людей вделанными в пол решетками,
жужжали Ворта, пропуская через себя и перемешивая корабельную воду.
помахав на прощанье руками или ресничками, соскользнули с отмели,
уменьшились и исчезли. От неба осталась тоненькая, но поразительно прочная
пленка воды, еле-еле покрывающая верхнюю палубу. Судно замедлило ход,
когда Лавон приказал увеличить мощность, начало зарываться в песок и
гальку.
передаточное число, Лавон, чтобы усилие поступало к осям замедленным.
лично проследить за заменой шестерен...
командирским иллюминатором. Сводила с ума необходимость мешкать здесь, на
самом пороге бесконечности; мешкать было просто опасно. Лавон физически
ощущал, как в душе воскресают прежние страхи перед внешним миром. Сердце
сжало тисками, и он понимал: еще две-три минуты бездействия - и он
окажется неспособным справиться с собой.
шестерен, не требующий почти полной разборки коробки передач! Разве нельзя
расположить несколько шестерен на одной оси, вводя их в действие не
одновременно, а поочередно - путем продольного перемещения самой оси?
Допустим, такое решение - тоже не верх изящества, зато операцией можно
Контровский Владимир
Ковальчук Вера
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Куликов Роман