Чтение 33–й страницы книги ~Вино из одуванчиков~

в гамаке. Розовый кончик сигары медленно качался взад и вперед.

Огни постепенно гасли, гасли -- и погасли совсем. Погасли огни в
маленьких домишках, и в больших домах, желтые огни и зеленые, фонари и
фонарики, свечи, керосиновые лампы и лампочки на верандах -- и все живое
спряталось за медными, железными, стальными замками, засовами и запорами,
думала Лавиния, все живое забилось в тесные, темные каморки, завернулось и
укрылось с головой. Люди лежат в кроватях, на них светит луна. Там, у себя в
спальнях, они ничего не боятся, дышат ровно и спокойно, потому что они не
одни. А мы идем по улице, по остывающему ночному асфальту. И над нами светят
редкие уличные фонари, отбрасывая неверные, пьяные тени.

-- Вот и твой дом, Франсина. Спокойной ночи!

-- Лавиния, Элен, переночуйте у меня. Уже очень поздно, почти полночь.
Я уложу вас в гостиной. Сварю горячего шоколада... будет так
весело!--Франсина обняла их обеих.

-- Нет, спасибо,-- сказала Лавиния. И Франсина заплакала.

-- Ох, сделай милость, не начинай все сначала,--сказала Лавиния.

-- Я не хочу, чтобы ты умерла,-- всхлипывала Франсина, и слезы градом
катились по ее щекам.--Ты такая красивая и милая, я хочу, чтобы ты осталась
жива. Ну, пожалуйста, пожалуйста, не уходи!

-- Вот уж не думала, что ты из-за этого так разволнуешься. Я приду
домой и сразу тебе позвоню.

-- Обещаешь?

-- Ну конечно, и скажу, что все в порядке. А завтра мы устроим в
Электрик-парке пикник. Я сама приготовлю сандвичи с ветчиной. Ладно? Видишь,
я вовсе не собираюсь умирать.

-- Значит, ты позвонишь?

-- Я же обещала!

---- Ну, тогда спокойной ночи, спокойной ночи! Франсина одним духом
взбежала на крыльцо и юркнула

в дверь, которая тотчас же захлопнулась за ней, и следом

загремел засов.

-- Теперь я отведу домой тебя, Элен,-- сказала Лавиния.

Часы на здании суда пробили полночь. Звуки летели над пустынным городом
-- никогда еще не был он таким пустынным. И замерли над пустынными улицами,
над пустыми палисадниками и опустелыми лужайками.

-- Девять, десять, одиннадцать, двенадцать,-- считала Лавиния, держа
Элен под руку.

-- Правда, чувствуешь себя как-то странно?--спросила Элен.

-- Ты о чем?

-- Как подумаешь, что мы сейчас идем по улице, а все люди преспокойно
лежат в постели за запертыми дверями. Ведь сейчас, наверно, на тысячу миль
вокруг только мы одни остались под открытым небом.

До них донесся смутный шум, идущий из теплой и темной глубины: овраг
был уже недалеко.

Через минуту они стояли у дома Элен и долгим взглядом смотрели друг на
друга. Ветер дохнул запахом прозрачной свежести. По небу потянулись облака,
и луна померкла.

-- Может быть, все-таки останешься у меня, Лавиния?

-- Нет, я пойду домой.

-- Иногда...

-- Что иногда?

-- Иногда мне начинает казаться, что люди сами ищут смерти. Сегодня
вечером ты ведешь себя престранно.

-- Просто я ничуть не боюсь,--ответила Лавиния.-- И мне, наверно,
немножко любопытно. И я не теряю головы. Если рассуждать трезво. Душегуб
никак не может

сейчас быть где-нибудь поблизости. Такой переполох, и вся полиция на
ногах.

-- Твоя полиция давно уже дома и спит сладким сном.

-- Ну, скажем так: я развлекаюсь, хоть и чуть рискованно, но в общем не
опасно. Если бы это было и в самом деле опасно, я бы, конечно, осталась у
тебя.

-- А вдруг в глубине души тебе и правда не хочется жить?

-- Глупости! И что вы с Франсиной такое выдумываете!

-- Мне так совестно! Ты только еще доберешься до дна оврага и пойдешь
по мосту, а я уже буду пить горячее какао!

-- Выпей чашку за мое здоровье. Спокойной ночи!

Лавиния Неббс вышла одна на спящую улицу, в безмолвие августовской
ночи. Дома стояли темные, ни одно окно не светилось, где-то лаяла собака.
"Через пять минут я буду уже дома и в безопасности,--думала Лавиния.--Через
пять минут я позвоню этой глупышке Франсине. Я..."

И тут она услышала голос.

Вдалеке, меж деревьев, мужской голос пел: "Под июньской луной жду
свиданья с тобой..."

Лавиния прибавила шагу.

Голос пел: "Я тебя обниму... и своей назову..."

В тусклом лунном свете по улице ленивой, беспечной походкой шел
человек.

"Если уж придется, побегу и постучусь в любую дверь",-- думала Лавиния.

"Под июньской луной жду свиданья с тобой",--пел незнакомец, помахивая
длинной дубинкой.

-- Ба, кто это тут бродит? Нашли время для прогулок, мисс Неббс, нечего
сказать!

-- Сержант Кеннеди? Разумеется, это был он.

-- Давайте-ка я провожу вас до дому.

-- Спасибо, я и одна дойду.

-- Но ведь придется идти через овраг...

Да, думала Лавиния, но с мужчиной я через овраг не пойду, даже если он
полицейский. Откуда мне знать, кто из вас Душегуб?

-- Ничего,--сказала она.--Я пойду быстро.

-- Тогда я подожду здесь,-- предложил он.-- Если вам понадобится
помощь, только крикните. Я услышу и тотчас прибегу.

-- Спасибо.

И она пошла дальше, а он остался один под фонарем и опять замурлыкал
свою песенку.

"Ну вот",-- сказала она себе.

Овраг.

Лавиния стояла на верхней из ста тринадцати ступенек, которые вели вниз
по крутому склону; потом надо было пройти семьдесят ярдов по мосту и снова
подняться наверх, к Парк-стрит. И на всем этом пути -- только один фонарь.
Через три минуты я поверну ключ, и отопру дверь моего дома, и войду,
подумала она. Ничего со мной не случится за какие-нибудь сто восемьдесят
секунд.

Она начала спускаться по бесконечным, позеленевшим от плесени
ступенькам в овраг.

-- Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять,--
считала она их шепотом.

Лавиния шла медленно, но задыхалась, точно от быстрого бега.

-- Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать,
двадцать ступенек,-- задыхаясь, шептала она.

-- Это уже пятая часть пути,--объявила она себе. Овраг был глубокий и
черный, черный, непроглядно-черный! И весь мир остался позади, мир тех, кто
спокойно спит в своей постели; запертые двери, город, аптека, кинотеатр,
огни -- все осталось позади. А здесь -- один овраг, только он вокруг --
черный и огромный.

-- Ведь ничего не случилось, правда? И никого здесь нет. Двадцать
четыре ступеньки, двадцать пять. А помнишь, в детстве мы пугали друг друга
сказками о привидениях?

Она прислушалась к собственным шагам -- они отсчитывали ступеньку за
ступенькой.

-- Помнишь сказочку про то, как в дом к тебе приходит черный человек, а
ты уже лежишь в постели? И вот он уже на первой ступеньке лестницы, которая
ведет к тебе в спальню. Вот он уже на второй ступеньке. Вот уже на третьей,
на четвертой, на пятой! Помнишь, как вы все визжали и смеялись, слушая эту
сказочку? И вот ужасный черный человек уже на двенадцатой ступеньке, вот он
открывает дверь в твою комнату, вот стоит у твоей кровати. "АГА, ПОПАЛАСЬ!"

Лавиния вскрикнула. Никогда в жизни она не слыхала такого отчаянного
вопля. И сама никогда в жизни не кричала так громко. Она остановилась,
замерла на месте и ухватилась за деревянные перила. Сердце в груди
разрывалось. Его неистовый стук, казалось, заполнил вселенную.

"Вот, вот оно!--кричало что-то у нее внутри.--Там, внизу, под фонарем
кто-то стоит! Нет, уже скрылся. Но он меня ждал!"

Лавиния прислушалась.

Тишина.

На мосту -- никого.

Ничего там нет, думала она, держась за сердце. Ничего. Дура я! Зачем
было вспоминать эту сказку? До чего глупо! И что мне теперь делать?

Сердце понемногу успокоилось.

Позвать сержанта Кеннеди? Может, он слышал, как я завопила?

Она снова прислушалась. Ничего. Ничего.

Пойду дальше. Это все та глупая сказка виновата.

Она опять начала считать ступеньки.

-- Тридцать пять, тридцать шесть, осторожно, не упасть бы. Я просто
дура. Тридцать семь, тридцать восемь... девять, сорок и еще две, значит,
сорок две, уже почти полпути.

Она снова замерла.

-- Погоди,-- сказала она себе. Сделала шаг. Раздалось эхо. Еще шаг.
Снова эхо. Чужой шаг, на долю секунды позже.

-- Кто-то идет за мной,-- шепнула она оврагу, черным сверчкам, и
затаившимся зеленым лягушкам, и черной речке.--Кто-то идет сзади по