сила позволяет мне бороться с неимоверно возросшей силой тяжести, и плата
за это, плата за подъем - это само мое тело. И тела этого хватит, чтобы
доставить меня наверх, за желанную дверь... и даже Пат, запустившая этот
процесс, не сможет прервать его. Интересно, что она чувствует, наблюдая за
этим восхождением? Испытывает восторг? Или презрение? Он поднял голову,
присматриваясь. Никаких сильных эмоций на ее живом лице. Только интерес.
Никакого злорадства. Совершенно нейтральное выражение. Удивления в себе он
не ощутил. Пат пальцем не пошевелила, чтобы помешать - или помочь - ему.
Это почему-то казалось естественным.
ступеньку...
вернее, в том, что тебе кажется агонией, - поправила она себя. - Мне не
следовало так говорить: "в агонии". Это может подорвать твой оптимизм.
Нет, извини: десять. Или девять? Кажется, девять.
смотрел. Карабкаясь вверх, как улитка, чувствуя твердую поверхность, на
которую он мог опереться, он положился на инстинкт, на вырабатывающийся
навык, позволяющий экономно расходовать остатки сил.
можешь сказать, Джо? Будут ли комментарии по поводу этого величайшего
восхождения? Величайшего в истории человечества? Хотя нет - до тебя его
уже совершили Венди, Эл, Эди и Фред. Но только твое я видела своими
глазами.
все так, чтобы Венди провела с тобой ночь в отеле. Но сегодня будет
по-другому. Сегодня ты будешь один, Джо.
закашлялся. С каплями пота вытекали и исчезали без толку сэкономленные
силы...
номере. Правда, не в твоей постели. Не стоило так крепко спать, дружок.
Конец уже близко... Сколько прошло времени? Не знаю...
жизни он не замерзал так. Все внутри изо льда. Кости изо льда. Хуже, чем
было на Луне, хуже, чем в Цюрихе. Там был легкий озноб... Кто сказал, что
в аду пекло? Там стужа, стылость, там все превращается в лед... Тело - это
вес и тепло. Но вот мой вес убивает меня, а тепло меня покидает. Оно уйдет
и не вернется - если я не пройду через новое рождение. Тепловая смерть -
это то, что ждет Вселенную. Что ж, я буду не одинок...
он. Будто кто-то в нетерпении подгоняет процесс - по злобе или из
любопытства... невидимый, мерзкий, подсматривающий, как я ползу -
полураздавленный жук... мальчишка-дебил, получивший власть надо мной и
развлекающийся моими страданиями... то есть девчонка, грязная, порочная,
жестокая... Пат.
подходишь к номеру - а ключ потерял где-то...
расползся, и из какого-то кармана выпал и покатился по ступеням ключ. На
одну... на две ступеньки вниз. Не достать...
посмотрела, тот ли, и положила его на перила над последней ступенькой. -
Вот он, поднимешься и возьмешь. Это будет приз за восхождение. Твой номер,
кажется, четвертый налево. Потихоньку дойдешь, это легче, чем лестница.
три ступеньки подряд, не отдыхая. На это ушло слишком много сил, сила
тяжести возросла, а холод стал еще невыносимее - если это только возможно.
уперев руки в колени. Он хорошо видел ее лицо. - И ты, наверное, не
хочешь, чтобы к тебе ввалился Денни с врачом, да? Врач ведь не поможет.
Так вот, я ему скажу, что отправила тебя в больницу. Так? Никто не будет
тебя беспокоить. Ты будешь совсем один, наедине с собой. Согласен?
предмет и сжала его пальцы. - Держи хвост пистолетом, как говорят в этом
тридцать девятом. А еще тут говорят: самый вкусный сыр лежит в
мышеловке... - она выпрямилась, постояла, разглядывая его, а потом
повернулась и быстро пошла через холл к лифту. Нажала кнопку. Створки
двери разошлись, потом сошлись. Пат исчезла.
Опираясь о стену, он стал медленно, шаг за шагом, продвигаться по
коридору. Пот заливал глаза, и непонятно было, то ли в коридоре просто не
горит свет, то ли глаза утратили способность видеть.
голову. Увидел номер. Нет, не тот.
скважину. Это усилие отняло все, что еще оставалось, ноги подогнулись, и
Джо упал лицом на пыльную ковровую дорожку. Он лежал, вдыхая запах тлена,
распада, равнодушной смерти. Мне никогда не подняться, подумал он.
замок. Как только ключ повернется, дверь распахнется и пропустит его
внутрь, он упадет, захлопнет дверь за собой... Потом ему удастся
как-нибудь доползти до кровати.
головой вперед, успев вытянуть руки. Рисунок на ковре: зигзаги, узоры,
цветы - все красное с золотом, но уже изрядно потертое. Очень старый
ковер, подумал Джо, лежа на нем и почти не чувствуя боли, старый номер,
старый дом... наверное, когда его строили, действительно использовали те
допотопные лифты в виде железных клеток...
его. Подтянул колени, уперся руками... Боже, это мои руки! Узловатые,
покрытые желтой пергаментной кожей, как гузка пережаренной индейки...
нечеловеческая кожа, в зачатках перьев, будто меня отбросило на миллионы
лет, превратив в ящера с кожными перепонками вместо крыльев...
которого сочился серый свет. Маленький столик на тонких кривых ножках.
Кровать... облезлые деревянные спинки с медными шарами по краям... всему
этому тысяча лет. Как же я хочу лечь на нее! Он рванулся вперед, бессильно
скребя ковер локтями и коленями...
Молчаливого наблюдателя. Он подумал так, и, словно отозвавшись на эту его
мысль, человек встал и подошел к нему.
увидела, - сказал Рансайтер. Лицо его было сурово. - Я очень опасался, что
она войдет за тобой, и тогда появились бы серьезные проблемы... - он
наклонился, подхватил Джо и поставил его на ноги так легко, будто веса в
нем совсем не осталось. - Поговорим позже. А пока... - он подхватил Джо на
руки, перенес через комнату и опустил в кресло, в котором до этого сидел.
- Продержись еще пару секунд, я запру дверь. Вдруг она изменит свои планы?
Открыв ящичек туалетного столика, он достал аэрозольный баллончик с ярко
разрисованной этикеткой.
будто в нем высвобождались спрятанные частицы света. Солнечный блеск
озарил полутемный гостиничный номер...
мгновенно. Ты уже должен почувствовать...
уже не от холода и не от слабости. Я просто нервничаю, подумал он. Но уже
не умираю. "Убик" остановил этот процесс...
"Убик" - и все будет хорошо... Но поиски заняли слишком много времени.