ней, он был в агонии.
слов, чем он, - на что похож мой мозг в вашем мозгу?
Вавилон-17 - грубый, как камень, чтобы выразить многочисленные образы,
рисунки, и смешение, и разделение.
мысленные течения. - Поэт по-гречески значит _с_о_з_д_а_т_е_л_ь_ или
с_т_р_о_и_т_е_л_ь.
соединяете слова на больших расстояниях, и их праздник слепит меня. Ваши
мысли - сплошной огонь, даже тени я не могу схватить. Они звучат, как
глубокая музыка, которая потрясает меня.
артистическое сознание встречаются в одной голове с языком между ними...
выдержать, Ридра. Когда я смотрю на ночь и на звезды, то это лишь
пассивный акт, но вы активны, даже когда вы смотрите, и звезды окружены
еще более ярким светом.
воспринимать.
они вращаются и все изменяется.
орган зрительного восприятия".
такое я? Окруженный ВАМИ?
увечья, поскольку семантическая важность различия м_о_й_ и _т_в_о_й была
разрушена в столкновении синапсов.
одиночество, которое заставило вас убедить Джебела извлечь наш "Рембо",
просто чтобы иметь кого-нибудь на нем рядом с вами, кто мог бы говорить на
этом аналитическом языке, по той же причине вы старались спасти ребенка, -
шептала она.
Плейнмобиль гудел, с нетерпением он коснулся эмблемы рулевого колеса
концом правой шпоры. Лилл извивалась около него, смеясь.
сюда со мной в такую романтическую ночь, он был бы очень сердит. Вы
действительно хотите меня взять с собой в Париж, когда закончите здесь?
плечо было влажным под его рукой, ее губы красны. Она собрала свои волосы
цвета шампанского над одним ухом. Ее тело рядом с ним двигалось танцующими
движениями, и она не поворачивала к нему лицо.
я была ловкой девушкой, я подождала бы, пока вы возьмете меня отсюда
прежде, чем позволить вам... быть дружественным, - дыхание ее благоухало в
ночи. Он положил ей на плечо вторую руку. - Батчер, заберите меня из этого
горячего мертвого мира! Болота, пещеры, дождь! Мистер Виг пугает меня,
Батчер. Возьмите меня от него в Париж! Не упрямьтесь. Я очень хочу уйти с
вами, - она испустила одними губами смеющийся звук. - Я думаю, я... Я
вовсе не ловкая девушка, - он прижался ртом к ее рту - и сломал ее шею
ударом ребра ладони. Она упала, глаза ее по-прежнему были открыты.
Гиподермическая ампула, которую она собиралась вонзить ему в плечо, выпала
из ее руки, покатилась и остановилась у ножных педалей. Он отнес девушку
на плотину и вернулся, до бедер вымазанный тиной. На сиденье он нащупал
кнопку радио.
ее стороны помешать мне.
длинная трава расступалась перед ним со свистом.
широко открытым ртом, чтобы заглушить все звуки, это было ее ожидание, ее
страх, который она заставила утихнуть. Грузчик в своем красном мундире
остановился и вытер лоб носовым платком. Быстро сделать шаг вперед,
шлепнуть его по плечу. Грузчик, удивленный, обернулся, и руки сжались
вокруг его горла, шпора вспорола ему живот, его внутренности расплескались
по платформе, а затем бежать, когда раздался сигнал тревоги, прыгать через
мешки с песком, сорвать цепь и швырнуть ее в изумленное лицо охранника,
который повернулся и стоял с распростертыми руками...
трассеры не могли следовать за мной через лавовые поля.
компьютера, занятого чисто синтаксическим анализом...
месяцев, ел пищу любимого пса Лонни, потом Лонни замерз, пытаясь
перебраться через горы льда, пока внезапно планетоид не вышел из тени
Циклопа, и сверкающая Церера загорелась в небе, так что через сорок минут
талая вода в пещере доходила ему до пояса. Когда, наконец, он
высвободился, вода была теплой, а он - скользким от пота. Он на
максимальной скорости прошел две мили до полосы сумерек, установив
автопилот за мгновение до того, как потерял сознание, оглушенный жаром...
были до Нуэва-нуэва Йорка?
картину моего мира, изменило меня. Я думаю, что боялась раньше потому, что
делали вы, Батчер, - белое пламя стало голубым, защитным, и дрожало. - Но
я боялась потому, что я должна была сделать это по-своему, по собственным
причинам, потому, что я есмь, а вы суть. Я много больше теперь, чем я
думала о себе, Батчер, и не знаю, благодарить ли вас или проклинать за то,
что показали мне это.
в молчании, потом испуганно взглянула на него. И в молчании что-то
стремилось в ней говорить.
только шум растущий! И крик, в котором его имя и форма, сломанные
пластинки!
Конечно!..
кто вы.
я?
радиосети уж очень похожи на фейерверк, а лишенные тела души сказали мне,
что они пахнут как солонина и яичница.
склонность к сенной лихорадке.
Экипаж возьмет их с собой к генералу Форестеру и не позволит, чтобы их
разлучили.
Помощник отправит катушку немедленно доктору Маркусу Тиварба на Землю
Акунин Борис
Трубников Александр
Акунин Борис
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Маккэфри Энн