он ненавидел всех соседей до одного. У них, видишь ли, хватает наглости
становиться между ним и его собственными детьми! Но он еще этим деткам
покажет. Завтра же утром выведет их во двор и у всех на глазах выпорет до
смерти! Пускай знают, что Сайласу Линдену на всех наплевать. А почему не
сейчас? Если крики детей разбудят соседей среди ночи, то уж тогда они раз
и навсегда запомнят, что нельзя его оскорблять безнаказанно. И,
обрадованный этой мыслью, он еще решительнее зашагал вперед. Он был почти
у цели, как вдруг...
неплотно прикрыт. Присяжные были склонны обвинять пивоварню, но коронер
заявил, что Линден был человек тучный и сам мог, свалившись, сорвать
крышку, в то время как со стороны пивоварни все меры предосторожности были
соблюдены. Упав с высоты восемнадцати футов на острые камни, он сломал
себе спину. Труп обнаружили лишь на другое утро, и что самое удивительное
- его соседка-еврейка не слышала ни звука. Доктор высказал мнение, что
смерть наступила не сразу: некоторые признаки указывали на то, что Линден
долго бился в агонии. Там, внизу, в темноте, извергая из себя потоки крови
и пива, этот человек умер столь же нечестиво, как и жил.
одна. Освободившись от своего отвратительного муженька, она вернулась в
мюзик-холл, который покинула, соблазненная достоинствами и выдающимися
бицепсами этого человека. Она попыталась вернуть былую популярность, вновь
исполняя куплет, принесший ей когда-то известность:
поэтому путь на сцену был для нее закрыт. Она спускалась все ниже, из
больших залов переходя в более неказистые, пока не дошла до пабов, а потом
и вовсе исчезла с горизонта, затянутая жизненной трясиной, и никто больше
не видал ее бессмысленное, размалеванное лицо и нечесаную копну волос.
авеню Баграм, с подъездом, скорее напоминающим ворота феодального замка.
Сюда поздно вечером и явились трое наших друзей. Швейцар проводил их в
приемную, где их приветствовал лично доктор Мопюи. Выдающийся авторитет в
области психологии, он оказался маленьким крепким человеком с большой
головой; чисто выбритое лицо явно свидетельствовало, что в его обладателе
чудесным образом сочетаются житейская сметка и чистый альтруизм. С Мейли и
Рокстоном он говорил по-французски, но с Мелоуном переходил на ломаный
английский, а тот пытался бормотать в ответ что-то по-французски. Доктор
Мопюи выразил удовольствие от их визита в выражениях, на которые способен
лишь истинный француз, в двух словах остановился на выдающихся
способностях Панбека, галицийского медиума, а затем повел их в подвал, где
должен был состояться эксперимент. Весь облик ученого свидетельствовал о
глубоком уме и проницательности, так что даже люди, мало знающие его,
понимали, насколько абсурдна версия о том, будто своими знаменитыми
результатами он обязан всякого рода шарлатанам.
напоминающей на первый взгляд химическую лабораторию: полки вдоль стен
были уставлены колбами, ретортами, пробирками, весами и другими приборами.
Впрочем, помещение было обставлено элегантнее, нежели обычная лаборатория,
а в центре располагался массивный дубовый стол, окруженный удобными
креслами. На одной из стен висел большой портрет профессора Крукса, рядом
- портрет Ломброзо, а между ними - чудесная картина, изображавшая один из
сеансов Эвзапии Палладино. Возле стола стояла группа людей, которые тихо
переговаривались. Они были так увлечены разговором, что не обратили на
вошедших ни малейшего внимания.
Мопюи. - Двое других - мои ассистенты, доктор Соваж и доктор Бюиссон. Все
остальные - известные в Париже лица. Прессу сегодня представляет господин
Фор, заместитель главного редактора газеты Матен.. Вам, должно быть,
известен вон тот высокий темноволосый человек, похожий на отставного
генерала... Нет? Это профессор Шарль Рише, наш досточтимый старейшина, -
он проявил большое мужество, занимаясь нашим делом, хотя пришел к
несколько иным выводам, нежели ваши, месье Мейли. Впрочем, это не
окончательный результат. Не забывайте, что нам приходится проявлять
осторожность, иначе у нас могут возникнуть неприятности с церковью,
которая все еще очень влиятельна в нашей стране. Господин с
аристократической внешностью и высоким лбом - граф де Граммон. Седобородый
господин с головой Юпитера - Фламмарион, астроном. А теперь, господа, -
сказал он, повысив голос, - если вы соблаговолите занять свои места, мы
можем приступать.
одном конце возвышался большой фотоаппарат, на столике рядом обращали на
себя внимание два цинковых ведра. Заперли дверь и отдали ключ профессору
Рише. Доктор Мопюи поместился с краю стола; возле сел невысокий лысый
человек средних лет, с усами и необыкновенно умным лицом.
- Позвольте мне его представить. Господа, месье Панбек любезно разрешил
нам воспользоваться его удивительными способностями для научных целей, за
что все мы бесконечно ему благодарны. Ему сорок семь лет, у него хорошее
здоровье, хотя имеется предрасположенность к нейроартритам. Нами отмечены
несколько повышенная возбудимость нервной системы и усиленные рефлексы при
нормальном кровяном давлении. Сейчас его пульс - семьдесят два удара в
минуту, но в состоянии транса достигает ста. На руках и ногах у него
обнаружены сверхчувствительные зоны. Поле зрения и зрачковая реакция
нормальные. Вот, пожалуй, и все, что я могу сообщить.
отличается как физической так и духовной чувствительностью. Панбек очень
впечатлительный и эмоциональный человек, в душе он поэт и потому не лишен
некоторых маленьких слабостей, если их можно так назвать, которыми,
впридачу к таланту, наделен каждый поэт. Великий медиум - это то же, что и
великий художник, и к нему следует относиться соответственно.
заметил медиум под одобрительный смех собравшихся.
которые мы могли наблюдать в прошлый раз, появятся вновь, причем в таком
виде, что мы сумеем получить объективное их изображение на снимке. -
Доктор Мопюи говорил своим суховатым, лишенным эмоций голосом. - В
последнее время эти материализации принимали крайне необычные формы,
поэтому прошу собравшихся подавить в себе чувство страха, сколь странными
они бы ни показались, поскольку нам в высшей степени необходима спокойная
обстановка и здравый смысл. А теперь выключим верхний свет и оставим лишь
очень слабую красную лампочку - до тех пор, пока обстоятельства не
позволят нам усилить освещение.
погрузилось во тьму, а затем в углу зажегся слабый красный огонек,
позволявший разглядеть лишь смутные очертания людей за столом. Музыки не
было, как не было вообще религиозного настроя. Переговаривались все
шепотом.
мы слишком беззащитны перед лицом того непознанного, что может явиться нам
во время сеанса, а зря. Они не сознают опасности.
таится в нем, - безобидные лягушки или кровожадные крокодилы. Нельзя
предвидеть хода событий.
подумайте, что я не принимаю ее в расчет. Некоторые факты, свидетелем
которых я сам был, заставляют меня оценить ваше сравнение относительно
лягушек и крокодилов. В этой самой комнате я видел существ, которые, если
привести их в ярость, сделали бы наши опыты крайне опасными. Я разделяю
ваше мнение, что дурные люди, оказавшись среди нас, могут привлечь в наш
кружок злых духов.
позиции, - сказал Мейли, поскольку он, как и другие, считал Рише одним из
мировых авторитетов.
полностью их разделяю. Скрытые возможности воплощенного духа могут быть
столь неожиданными, что бесполезно даже строить догадки относительно их
пределов. Как старый материалист, я сражаюсь за каждую пядь земли, хотя
должен признать, что уже оставил несколько рядов своих укреплений.
Насколько я понимаю, мой выдающийся друг Челленджер все еще держит оборону
на передовых рубежах.
послышался странный хлопающий звук.
раздались нетерпеливые хлопки.
Шилова Юлия
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лондон Джек
Афанасьев Роман