все еще составляет первое ходатайство. Он ничего не сделал. Теперь я вижу,
как безобразно он запустил мои дела.
уважительными причинами, - сказал коммерсант. - Да и, кроме того,
впоследствии выяснилось, что для меня эти ходатайства были совершенно
бесполезны. Одно я даже прочел - мне его любезно предоставил один из
служащих в суде. Правда, составлено оно было по-ученому, но, в сущности,
без всякого смысла. Прежде всего - уйма латыни, в которой я не разбираюсь,
потом - целые страницы общих фраз по адресу суда, потом - лестные слова об
отдельных чиновниках - он их, правда, не называл по имени, но каждый
посвященный легко догадывался, о ком шла речь, - затем самовосхваление,
причем тут адвокат подлизывался к суду хуже собаки, и, наконец,
исследования всяких судебных процессов прошлых лет, якобы схожих с моим
делом. Слов нет, эти исследования, насколько я мог понять, были проведены
очень тщательно. Но я ни в коем случае не хочу в чем бы то ни было
осуждать адвоката за его работу. К тому же та бумага, которую я прочитал,
только одна из многих, во всяком случае - и это я должен оговорить сейчас
же, - никакого продвижения в моем процессе я тогда не видел.
очень редко двигаются с места. Но тогда я этого еще не знал. Ведь я
коммерсант - прежде я еще больше занимался коммерцией, чем сейчас, - и мне
хотелось видеть ощутимые результаты, дело должно было двигаться к концу
или по крайней мере достигнуть какого-то развития. А вместо этого шли
бесконечные допросы, почти всегда одного и того же содержания; ответы на
них я выучил наизусть, как молитву; но несколько раз в неделю ко мне
являлись посыльные из суда и в контору и домой, всюду, где могли меня
застать; конечно, это очень мне мешало (теперь по крайней мере в этом
отношении стало лучше, телефонные вызовы мешают гораздо меньше), а то
среди моих деловых знакомых и особенно среди моих родственников начали
распространяться слухи о моем процессе, так что вреда это мне принесло
достаточно, а вместе с тем не было видно ни малейшего признака того, что в
ближайшее время будет назначено хотя бы первое слушание дела. Тогда я
обратился к адвокату с жалобой. Он дал мне пространные объяснения, однако
решительно отказался сделать какие-то шаги в том направлении, как я
предполагал: ускорить слушание дела все равно никто не может, а настаивать
на этом в заявлении, как того требовал я, было бы просто неслыханно и
могло погубить и его и меня. Я и подумал: то, чего не может или не хочет
этот адвокат, захочет и сможет другой. И я стал искать других адвокатов.
Сразу забегу вперед: никто никогда не требовал назначения дела к слушанию,
никто этого не мог добиться, да и вообще с одной оговоркой, о чем я скажу
позже, это действительно никак невозможно, значит, в этом отношении
адвокат меня не обманул, но в остальном мне не пришлось жалеть, что я
обратился к другим адвокатам. Вероятно, вы уже слыхали от доктора Гульда о
подпольных адвокатах. Должно быть, он говорил о них с большим презрением,
да они этого и заслуживают. Однако когда он о них говорит и сравнивает с
собой и своими коллегами, то совершает небольшую ошибку, и я вам попутно
разъясню, какую именно. Обычно, говоря об адвокатах своего круга, он в
отличие от подпольных называет их крупными адвокатами. Это неверно:
конечно, каждый может называть себя крупным, если ему заблагорассудится,
но в данном случае судебная терминология установлена твердо. Если
руководствоваться ею, то кроме подпольных адвокатов существуют еще
адвокаты крупные и мелкие. Так вот этот адвокат и его коллеги принадлежат
к мелким адвокатам, а крупные адвокаты - о них я только слышал, но никогда
их не видел, те стоят по рангу неизмеримо выше мелких адвокатов, куда
выше, чем "мелкие" стоят над презренными подпольными.
ним попасть?
ведь нет ни одного обвиняемого, который, узнав о них, не мечтал бы попасть
к ним. Лучше не поддавайтесь этому соблазну. Кто эти крупные адвокаты, я
понятия не имею, и попасть к ним, по-видимому, невозможно. Не знаю ни
одного случая, когда с уверенностью можно было бы говорить об их
вмешательстве. Кого-то они защищают, но по своему желанию этого нельзя
добиться: защищают они только тех, кого им угодно защищать. Должно быть,
то дело, за которое они берутся, уже выходит за пределы низших судебных
инстанций. Вообще же лучше о них и не думать, потому что иначе все
переговоры с другими адвокатами, все их советы и вся их помощь покажутся
жалкими, никчемными; я сам это испытал: хочется просто бросить все, лечь
дома в постель и ни о чем не слышать. Но, конечно, глупее этого ничего
быть не может, да и в постели тебе все равно не будет покоя.
Совершенно забыть о них невозможно, особенно ночью приходят всякие мысли.
Но когда-то мне больше всего хотелось добиться ощутимых результатов,
потому я и обратился к подпольным адвокатам.
тарелкой и остановилась в дверях.
малейшем повороте их головы могли столкнуться, а так как коммерсант при
своем малом росте еще весь сгорбился, К. был вынужден наклоняться к нему
совсем близко, чтобы слышать все как следует.
лежавшая на руке коммерсанта, нетерпеливо дрогнула.
коммерсант к Лени.
понравилось; он уже понял, что это был человек вполне достойный; во всяком
случае, он много пережил и прекрасно обо всем рассказывал. Очевидно, Лени
судила о нем неверно. К. смотрел, как Лени с раздражением отняла у
коммерсанта свечу - тот все время крепко держал ее в руке, обтерла его
пальцы своим фартуком и опустилась перед ним на колени, чтобы счистить
воск, накапавший ему на брюки.
и без всяких околичностей отодвинул руку Лени.
свою работу.
по лбу, как бы обдумывая, что говорить.
подпольным адвокатам.
хотелось все услышать, он поборол нетерпение и больше настаивать не стал.
ты и потом успеешь поговорить, Блок побудет тут.
говорит о Блоке как об отсутствующем. Да и вообще сегодня К. испытывал
какое-то затаенное раздражение против Лени.
закончит переговоры с адвокатом, а затем они вместе выйдут и основательно,
без всяких помех все обсудят.
тебя, Йозеф. Ты как будто и не удивляешься, что адвокат, несмотря на
болезнь, принимает тебя в одиннадцать часов ночи. Все, что ради тебя
делают друзья, ты принимаешь как должное. Конечно, твои друзья, во всяком
случае я сама, все делают с удовольствием. Никакой благодарности я и не
требую! Лишь бы ты меня любил.
ну, конечно, я ее люблю.
обойтись без чужой помощи, значит, на каждом шагу только и придется, что
клянчить и благодарить.
рассердился на коммерсанта, когда тот так же бесцеремонно, как Лени,
сказал:
интереснее моего. Кроме того, его процесс только что начался и, значит, не
очень запутан, потому адвокат и занимается им так охотно. Потом все
изменится.
разболтался! А ты ему не верь, - это она сказала, уже обращаясь к К. - Он
ужасно милый, но и ужасно болтливый. Может быть, адвокат его за это и не
выносит. Во всяком случае, принимает он его, только когда ему вздумается.
Я и то сколько раз старалась заступиться, и все зря. Представь себе,
иногда я докладываю о Блоке, а он его принимает только на третий день. Но
если в ту минуту, как его позовут, Блок не явится, значит, все пропало,
Сертаков Виталий
Быков Василий
Березин Федор
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Елманов Валерий